— Да, — Кейт присела, накинув на себя материю своей старой одежды. — Наверное, я просто устала.
— Всё скоро закончится.
Кейт отрицательно замотала головой.
— Нет, Алекс. Это только начало.
Саша аккуратно присел подле неё. Сзади возвышались валуны, которые словно отделяли это маленькое пространство от остального мира, создавая ощущение уюта и умиротворённости. Однако мысли двух молодых людей сейчас не отмечали этого.
— Но ты не можешь утверждать стопроцентно.
— Алекс, ты так ничего и не понял. Порою я чувствую, чего он хочет. Сейчас я чувствую, что назревает что-то сложное. У него воистину грандиозные планы. Вернувшись на Землю, мы лишь сделаем очередной ход, уже просчитанный им.
— Я уверен, что есть возможность вырваться из этого круга. Рано или поздно мы найдём лазейку и воспользуемся ею.
— Алекс, как? Он прочитывает на сотни ходов вперёд. Я не знаю, с чем мы связались, но сил у него гораздо больше, чем мы можем себе представить. Не вижу выхода из сложившейся ситуации…
— Если что-нибудь пойдёт не так… он может уничтожить Землю?
— Не знаю. Вот уже второй день он хранит молчание. Я несу опасность всему миру. Прошу, Алекс, больше не надо об этом. Хорошо?
— Да-да, конечно.
Кейт снова подобрала камушек и запульнула его. Тот попрыгал четыре раза, оставляя круги на воде, и утонул. Она вздохнула, раздосадованная неудачей.
Саша не стал спрашивать о причинах её отлучки. Всё действительно казалось очевидным. Он встал и, немного поискав, выбрал самый плоский камушек и запустил его, подобрав нужный угол. Блинчик проскакал раз пятнадцать и крылся в тумане. Плеск воды ещё слышался долго.
— Как у тебя получается? — спросила Кейт.
— Когда я был ещё пацаном, мы с ребятами проводили соревнования. Я жил на берегу реки, так что практики было много. Время уходит — мастерство остаётся.
Кэтти улыбнулась, всматриваясь в черты его лица, словно ища что-то.
— Где ты провёл детство?
— Великий Новгород, — садясь, ответил Саша. — Река Волхов.
— Исторический город. Древний.
— Да, красивый. Соборы, кремль.
— Кремль?
— Да, похож на московский, но сейчас он в плачевном состоянии.
— Вот бы побывать там…
— Это не проблема. Вернёмся, я тебе покажу… если ты, конечно, хочешь.
— Ага, — подул ветер, Кэтти поёжилась, закутываясь в материю, и устало зевнула.
— Холодно.
Она хмыкнула, вспомнив то утро на ПИЦе. Саша прижал её к себе. Теперь он чувствовал, как бьётся её сердце. Спокойно, равномерно. Она положила голову на его плечо. Саша сидел, слушая дыхание и ощущая всем телом тепло.
— О чём ты думаешь? — спросил он.
— Ни о чём, — просто ответила Кэтти.
— Тебе надо немного поспать.
— Да, — зевнула она.
— Хочешь, я спою тебе колыбельную?
Кэтти устало засмеялась:
— Не думаю, что я готова пойти на такую жертву с твоей стороны.
— А я готов.
— У тебя такие хорошие вокальные данные?
— Нет, увы, певец из меня как из грузила дирижабль, — улыбнулся Саша. — Хотя знаешь, меня хотели отдать в хор. Раньше у меня был голос.
— Да?
— Я пел лучше всех в классе, — заметив, что она сомневается в его словах, Саша добавил. — Правда, правда. Я серьёзно. Был такой случай: мы все хором, я имею в виду класс, взяли ноту и тянули её, а я непроизвольно икнул… в самый неподходящий момент. Представляешь?
Кэтти снова улыбнулась.
— Было весело, да?
— Да, забавный случай. Смеялись долго.
Саша лёг на песок. Теперь для него существовали только она и звёзды. Кэтти тоже прилегла, укутавшись. Он подложил под её голову руку и обнял. Девушка не была против. На самом деле сейчас, как никогда, она нуждалась в помощи и поддержке. Несмотря на всю её силу, она была ранима, как бутон цветка. Одно неосторожное движение могло оторвать лепесток, и уже ничто не вернёт его на место. Саша это прекрасно понимал.
— Забавно, меня всегда тянуло к звёздам. В детстве я мечтал, что стану космонавтом, и буду открывать новые планеты, летать от звезды к звезде.
— Многим детским мечтам не суждено сбыться, верно? — Кейт повернула к нему голову. Их взгляды встретились. Саша почувствовал, как взволнованно забилось его сердце. В эти минуты он забыл обо всём.
— Ты права, Кэтти. Но они всегда остаются с нами, навсегда. И порою движут, хоть мы этого и не замечаем.
— Да…
— А о чём ты мечтала?
— О чём? — тихо, словно эхо, повторила она и неуверенно сказала. — Я хотела стать учёным. Приносить пользу людям. Двигать их вперёд
Саша не понял причины такого сомнения и не стал спрашивать. Он пытался увести её от переживаний в мир идей.
— Хорошая мечта. А в детстве я перечитывал много книжек. Читал фантастику XIX, XX и XXI века. Жюль Верн… Стругацкие… Азимов… Кортымов, если брать уже современных. Они многое сделали для нас. Мне, кажется, они помогают нам мечтать, подняться чуть выше, заглянуть за горизонт. Тебе интересно?
— Да-да, конечно.
— Знаешь, я понял, что они не только пытались предсказать будущее, но и помогали следующим поколениям в развитии. Например, Айзек Азимов сформулировал три закона, которые сейчас лежат в основе робототехники. Уникальные люди. Они пытались предсказать непредсказуемое… историю. Некоторые идеи овладевали умами учёных, двигая их вперед…
— Это уж точно…
— Хотя… и многие заблуждения передаются от писателя к читателю.
— Например? — тихо спросила Кейт, почти шёпотом. Саша бросил взгляд на неё, глаза девушки были закрыты, но всё же она слушала.
— Например, про космический холод… многие люди и до сих пор уверены, что если что-то выбросят в космос, то это мгновенно заморозится. Забавные заблуждения. Космический холод… его нет. Я прав?
— Да, — сонно ответила она.
— Всем нам свойственно заблуждаться. Мы торопим историю, а она действительно непредсказуема. Например, некоторые люди из шестидесятых годов XX века полагали, что к началу следующего столетия люди уже побывают на Марсе. Наверное, мы слишком торопимся жить. Как считаешь? — Кейт промолчала, слышно было только её ровное дыхание. «Боже мой, какие глупости я говорю», — ему стало даже смешно, глядя, как они лежат в каком-то неизвестном мире и размышляют над такими вопросами, хотя должно волновать совсем другое. Но почему бы и нет? — А «Проблема Луны» закрыла дальние полёты почти на пятьдесят лет. Кто мог ожидать такое? До сих пор загадка «Аполлона» лежит на полках. Полвека, только представить себе. Полвека мы боялись приблизиться к Луне. Есть ещё масса заблуждений. Например, Миллениум. Его отмечали в 2000 году, а перемена тысячелетий произошла в 2001. В принципе, невинная ошибка, ни к чему не обязывающая. Я читал, тогда было вывешено большое табло, которое отсчитывало время до начала нового тысячелетия. Вот только не помню где. В Нью-Йорке, что ли. Не знаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});