Они пришли в места, где происходили бои во время наступления на Перемышль.
В оригинале: nа postupech к Přemyslu – бои на подступах к Перемышлю. Подступы (po-d-stupy) – любопытный русизм Гашека, который Миколаш Затовканюк (MZ 1981) относит к особой категории «лексических».
…podskupina je reprezentována rusismem postupy (rus. podstupy = přístupové cesty): Přišli do krajiny, kde byly svedeny boje na postupech к Přemyslu… — 1955, III, str. 216. Máme zde příklad zvlášť složité interference lexikálně-gramatické, kdy dochází к záměně ruské předpony pod-českou předponou po-, ke kontaminaci významů,přístupové cest/a, pohyb vpřed v prostoru' a navíc českému singuláru postup je připisován ruský plurál zpravidla pomnožného podstupy.
…подгруппа представлена русизмом postupy (rus. podstupy = чеш. přístupové cesty): Přišli do krajiny, kde byly svedeny boje na postupech к Přemyslu… — 1955, III, str. 216. Это пример сложного лексико-грамматического влияния, когда русская приставка [в русском слове] подзаменяется чешской ро-, что приводит к смешению понятий «пригородные пути» (přístupové cesty) и движение вперед в пространстве (pohyb vpřed v prostoru [postup]), при этом единственное число чешского postup оказывается русским множественным числом podstupy.
См. также комм, о синтаксических русизмах: ч. 1, гл. 14, с. 228.
В Кралупском районе жать начинают раньше всех.
Северо-западный пригород Праги. См. Кралупи-над-Влтавой, см. комм., ч. 2, гл. 4, с. 426.
не продали бы понапрасну эти солдатские кости сахарному заводу на костяной уголь.
В оригинале: špodium. Согласно любимой книге Ярослава Гашека «Научному словарю Отто» («Ottův naučný slovník»), см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 56, костяной уголь, попросту пепел (Spodium), действительно использовался на сахарных заводах Чехии для фильтрации и обесцвечивания сусла. См. прямо противоположное пожелание Швейка: ч. 4, гл. 1, с. 264.
Был в Карлинских казармах обер-лейтенант Голуб.
Карлинские (Фердинандовы) казармы. См. комм, выше на этой же странице.
С. 243
— Моя дорога, — сказал Швейк, — удобнее вашей. Я пойду вдоль ручья, где растут незабудки, а вы попрете по выжженной земле. Я придерживаюсь того, что нам сказал господин обер-лейтенант, а именно, что мы заблудиться не можем; а раз мы не можем заблудиться, то чего ради я полезу куда-то на гору; пойду-ка я спокойненько по лугам, воткну себе цветочек в фуражку и нарву букет для господина обер-лейтенанта. Впрочем, потом увидим, кто из нас прав, я надеюсь, мы расстанемся добрыми товарищами. Здесь такая местность, что все дороги должны вести в Фельдштейн.
Фрагмент романа, заставляющий вспомнить о будейовицком анабазисе Швейка и латинской поговорке, служащей обоснованием его маршрутной стратегии и тактики. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 279.
от «Монтагов» на Малой Стране домой на Винограды, а к утру пришел в Разделов у Кладна
«У Монтагов» (U Montágů) – старинная господа под арками северо-западаной галереи на современной Малостранской площади, увы, давно уже исчезнувшая без всякого следа. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 146.
Розделов (Rozdělov) – во времена Швейка поселок в пригороде Кладно. В наши дни – западный район города Кладно. От «Монтагов» до Розделова 30 километров на северозапад, и это направление диаметрально противоположно направлению на пражские Винограды, что ровно в десять раз ближе к «Монтагам», чем Розделов. Сама же описанная ситуация была знакома выпивохе и бродяге Гашеку очень хорошо и не понаслышке.
Если вам будет угрожать опасность, выстрелите в воздух
в оригинале Швейк с исключительной вежливостью «оникает»: А kdyby jim snad hrozilo nějaký nebezpečí. См. комм., Ч. 2, ГЛ. 2, c. 279.
С. 244
Жандармы были венгры и, несмотря на протесты Швейка, потащили его в этапное управление в Хырове
Хыров – см. выше комм., ч. 3, гл. 4, с. 223.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПРОДОЛЖЕНИЕ ТОРЖЕСТВЕННОЙ ПОРКИ
ГЛАВА 1. ШВЕЙК В ЭШЕЛОНЕ ПЛЕННЫХ РУССКИХ
С. 247
Когда Швейк, которого по русской шинели и фуражке ошибочно приняли за пленного русского
По поводу использования в оригинале русизма «фуражка»: furažce (v ruském plášti а ve furažce), как специфического обозначения именно русского армейского головного убора, отличного от австрийского кепи (Feldkappe, čepice), см. комм., ч. 1, гл. 3, с. 47 и ч. 2, гл. 1, с. 267.
Ударил его прикладом по плечу, прибавив: «Baszom az elet» /Грубое мадьярское ругательство/.
Венгерское elet – жизнь. Baszom – см. комм., ч. 2, гл. 3, с. 414.
С. 248
На Шумаве в одной каменоломне
Шумава – горные юго-западные районы Богемии, см. комм., ч. 2, гл. 2, с. 331.
Пленный русский, которому Швейк рассказывал эту историю, недоумевающе смотрел на него, и было ясно, что из всей речи он не понял ни слова.
Смысл верен, но у Гашека буквально сказано следующее:
Rusky zajatec, kterému to Švejk vyprávěl, díval se na něho s plným porozuměním, že z celé řeči nerozumí ani slova.
Взгляд пленного русского, которому Швейк рассказывал эту историю, ясно выражал то, что он ни слова из всей речи не понял.
Татарин сел на землю и, скрестив ноги и сложив руки на груди, начал молиться: «Аллах ахпер – аллах ахпер – безмила – арахман – арахим – малинкин мустафир».
В комментариях к русскому переводу и чешскому оригиналу (Allah achper – Allah achper – bezmila – arachman – arachim – málinkin mustafír) забавное несходство переводов:
ПГБ: Мусульманская молитва на арабском языке. Перевод: «Аллах велик, аллах велик. Именем аллаха милостивого, милосердного. Владыка загробной жизни…».
ZA 1953 (как водится, безо всякой проверки слово в слово копирующий Гулу BH 2012): Tatarsky: Velký bože – velký bože – milosrdný—slituj se – smiluj se – prostý vojáček. (Великий боже – великий боже – милосердный – сжалься – пожалей – бедных солдат.)
По поводу чего с удовольствием приведу комментарий моего замечательного друга Михаила Эдельштейна:
Не вполне понимаю, какие тут могут быть разночтения в переводе. Аллах акпер = Аллах акбар = Аллах велик. Дальше искаженное «Бисмилляхи ар-Рахман ар-Рахим» – «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного», как это обычно передается по-русски, хотя арабисты переводят несколько эстетнее (например: Во имя Аллаха, Бесконечно-добродетельного, Щедровознаграждающего). А дальше – сильно искаженные, произвольно соединенные и потому контекстуально бессмысленные два слова из разных мест той же молитвы: Малики – форма от «Малик», «Царь» (в молитве сочетание «Малики яумиддин», т. е. «Царь Судного дня») и Мустаким – «правильный», «истинный» (из словосочетания «сыраталь мустаким» – «истинный путь»). Все вместе это кусочки суры Аль-Фатиха – первой суры Корана, самой распространенной мусульманской молитвы, читаемой при каждом намазе.
Т. е. татарин, насколько я понимаю, совершает намаз (а может, просто молится), а Швейк улавливает и искажает кусочки его молитвы. Правда, остается любопытный вопрос, искажает по малограмотности или же Гашек таким образом пытается передать реальный татарский акцент (т. е. понятно, что «малинкин мустафир» просто нерелевантная тарабарщина, но «ахпер», возможно, и может быть близко к татарскому варианту произношения «акбар». В конце концов, этот татарин же не обязан говорить на чистом арабском.
— Так ты, выходит, татарин? — с сочувствием протянул Швейк. — Тебе повезло. Раз ты татарин, то должен понимать меня, а я тебя. Гм! Знаешь Ярослава из Штернберга? Даже имени такого не слыхал, татарское отродье? Тот вам наложил у Гостина по первое число. Вы, татарва, тогда улепетывали с Моравы во все лопатки.
Ярослав из Штернберга (Jaroslav ze Šternberka) – мифический персонаж, который, согласно легенде, верховодил армией, остановившей в 1241 году нашествие на Европу орд Батыя у горы Гостин (Hostýn) в Моравии. Исторических документов, подтверждающих его существование, не сохранилось, хотя всем очевидно, что реальный князь-прототип у него определенно был. Впервые имя Ярослава из Штернберга появляется в хрониках историка Вацлава Гаека (Václav Hájek z Libočan), датированных XVI веком. Героический воевода Ярослав один из главных персонажей знаменитой чешской подделки а ля Велесова книга – «Кралеводворской рукописи» («Rukopis královédvorský»).
Видно, в ваших школах этому не учат, а у нас учат. Знаешь Гостинскую божью матерь? Ясно, не знаешь. Она тоже была при этом. Да все равно теперь вас, татарву, в плену всех окрестят!
Согласно легенде, в ночь перед битвой у Гостинской горы Дева Мария явилась во сне Ярославу из Штернберга и благословила на бой с нехристями. В ознаменование чего позднее, уже в XVIII веке, на вершине горы Гостии была воздвигнута часовня Деве Марии (Nanebevzetí Panny Marie). И в прошлом, и ныне – популярное место паломничества.