Личный состав Второго Звездного флота на шестьдесят процентов состоял из японцев, китайцев, корейцев, вьетнамцев. Согласно инструкции, по десять процентов приходилось на представителей тех национальностей, которые составляли большинство в двух других флотах, в данном случае русскоговорящих и англоговорящих. Ямомото решил сформировать три независимых отряда «флибустьеров» в рамках указанной численности. Японскую группу возглавил Хидэки Тонэгава, чей далекий предок участвовал в налете японской авиации на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор. Богданович, потомок белорусских партизан, возглавил русских «флибустьеров». Последний, французский, отряд оказался в подчинении Жака Бруссара, прапрадедушка которого был участником французского Сопротивления – маки. При назначении все эти биографические подробности сыграли не последнюю роль. Ямомото считал, что бунтарский характер предков придет на помощь новоиспеченным космическим пиратам.
Один час тридцать минут до начала экстренного заседания
Совета Земли и космических Колоний. Стратег
Оставшись один, Стратег заварил себе еще кофе и включил ПНК, чтобы просмотреть план на сегодня. До начала заседания Совета у него была расписана каждая минута. Он решился все-таки назначить еще одну встречу. Он не хотел вовлекать ее в свои планы, но лучшей кандидатуры ему все равно не найти. Она одна заменит ему как минимум пятерых. Его взгляд упал на столик у окна с расставленными шахматными фигурами. Ему вспомнилось одно из высказываний Низам ад-Дин Мир Али Шир: «Когда кончаются шахматные бои, все фигуры одним махом сбрасываются в мешок, где пешки лежат вперемешку с королями. В жизни происходит то же самое». «Так и я сейчас, – подумал Стратег, – принимая то или иное решение, сметаю фигуры с шахматной доски, при этом кого-то оставляю в живых, а других обрекаю на смерть».
Юность стратега. Зов судьбы. Ленинград
Стояли душные августовские дни. Смог низко висел над городом, усиливая жару и затрудняя дыхание. Александр с утра пребывал в состоянии прострации. Друзья разъехались кто куда, и он, не в силах усидеть дома, бесцельно бродил по каким-то закоулкам. От идеи выпить кружечку пива он отказался сразу, едва завидев бесконечные серые очереди. В них стояли по три часа, тупо глядя друг другу в спину, и жаждали взять дрожащими руками заветную кружку, сдуть пену и, жадно прильнув к ней, залпом влить в себя живительную влагу. Правда, многих ожидала печальная участь просто уткнуться в табличку «Пива нет».
Мысли о никчемности своего существования опять овладели им. Последнее время он постоянно находился в обществе друзей и почти забыл об этих приступах одиночества. Мысль же скоротать время в обществе какой-нибудь девчонки впервые вызвала в нем отвращение. Устав от шатания по городу и не найдя ничего лучшего, он просто завалился в постель…
Мокрая от пота простыня противно прилипала к голому телу. Спасительный сон никак не приходил. Нос предательски заложило, и юноша жадно хватал ртом воздух. Он задыхался. Левая часть тела словно окаменела. Каждый удар сердца молотом отдавался в голове. Мысли начали путаться…
Дальнейшего не понять тем, кто этого не пережил, а большинство просто и не поверит. Вся его жизнь вдруг калейдоскопом промелькнула перед ним, и он отчетливо ощутил, что умер. Стремительно поднимаясь вверх, покидая опостылевшую ему Землю, он осознал, что сейчас окажется в открытом космосе. Его охватила паника – ведь он не защищен и умрет от холода, излучения, отсутствия воздуха. И вдруг ему пришла в голову мысль, что это не смерть, это просто возвращение домой…
– Не надо бояться, – услышал он уверенный и знакомый голос, – из семи тел ты потерял только одно, остальные шесть защитят тебя.
Сказанное не оставляло места для сомнений. Внутреннее спокойствие охватило юношу (а может, уже и не юношу – он даже своего имени в этот момент не помнил), и он смело последовал за проводником. Стремительный полет продолжался недолго, и внезапно они словно вынырнули из серого месива. Торжественный звук труб возвестил об очередном возвращении.
– Он вернулся! Он вернулся! – раздались со всех сторон голоса.
– Ты откуда? – участливо поинтересовались другие.
– С Земли…
– Бедняжка, нелегко тебе пришлось…
Первое, что он увидел, – это яркий свет, и тут же величественный зов труб наполнил радостью его душу. Радостью бытия. Радостью возвращения. Все вокруг было знакомо. Его окружали друзья. И здесь был Он, тот, перед кем предстояло держать ответ о прожитой жизни.
На фоне звезд, переливаясь яркими огнями и затмевая блеск других светил, виднелось единственное сооружение. Величественный шар необъятных размеров с отходящими от него в строгом порядке многочисленными стволами манил к себе. Жгучему желанию оказаться внутри него невозможно было противиться. Развив бешеную скорость, он устремился к тому месту, которое, без сомнения, и было его истинным Домом. Внутреннее пространство пронизывало множество коридоров, но он безошибочно находил дорогу. Новое тело – упругое, овальной формы, местами белое, местами полупрозрачное – слушалось его идеально. Беспредельное чувство радости полностью овладело им.
Остался всего один поворот – и он у себя. Вот он уже мысленно увидел то небольшое пространство, где ему предстояло обитать, как вдруг последовала яркая вспышка, и его буквально вытолкнуло. Вытолкнуло на мокрую простыню. Дыхание нормализовалось, и он больше не задыхался.
– Твое время еще не пришло. Тебе предстоит стать Стратегом Земли, – было последнее, что он услышал.
Он снова осознал себя Александром, и, хотя чувство пережитой радости еще не покинуло его, горечь постепенно овладела им. Горечь возврата к земной жизни, горечь от того, что его не оставили там, где ему только что было так хорошо. Смесь радости и горечи правила им – горечь от необходимости жить дальше, и радость от осознания, что смерти как таковой нет.
Воспоминание об испытанной им неимоверной радости теперь не покидало юношу, оно сопровождало его по жизни, заставляя менять отношение к ней. Нет, оно не стало пренебрежительным. Просто ко всему происходящему Александр теперь относился философски, наслаждаясь каждым отпущенным ему мгновением и не страшась будущего.
Решимость достигнуть цели крепла с каждым днем. Мысль о том, что же это за странная должность – Стратег Земли, – не покидала его. Пережитое во сне, во время смерти, было так реально, что не оставляло сомнений в его подлинности…
Один час двадцать минут до начала экстренного заседания Совета Земли
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});