хорошо и приятно высказывать мудрые мысли, сидя у пышущего жаром камина в тёплом домашнем халате и потягивая хорошее вино. Пора уступать дорогу молодым, пора.
Увы. Появление в его жизни Николауса ни в малейшей степени не отвечало представлениям Руфуса о тихой, обеспеченной и не обременённой волнениями старости. Правда, юноша показал себя не с самой плохой стороны, может, со временем, из него и выйдет толк… особенно если он не так часто будет вспоминать, какую фамилию носит. Только ведь не усидит он в Сольфелле больше отмеченного ему Зантором срока.
Руфус помотал головой, отгоняя неуместные мысли. Какой Сольфелл, какая тихая старость? Если они не сгинут в болотах, если сумеют оторваться от погони — то что дальше? Таинственный Шедир, родина богов… ну хорошо, он согласен, что великая Сирилл — не богиня, хотя многие его знакомые с этим поспорили бы. Если некая сущность обладает способностями, достойными богов, то почему бы и не счесть её богиней? Не сказать, чтобы сейчас он испытывал бурное желание всё бросить и вернуться домой, хотя и соскучился по креслу, камину и по заботе Наты. Где-то в самой глубине души подобные мысли гнездились, но… Но он понимал, что и угроза гибели, угроза более чем реальная, вряд ли заставит его сейчас отступить.
Кто знает, может, это последнее приключение в его жизни. Так пусть же оно продлится как можно дольше.
— Руф, — ученик говорил не открывая глаз, словно боялся оглядеться и увидеть, что все встают и готовятся продолжить путь, — а почему бы тебе не достать хрустальный шар и не связаться с… с кем-нибудь?
— Сам догадаешься? — хмыкнул Гордон.
Ник задумчиво поскрёб изрядно заросший подбородок. По всей видимости, ничего особо мудрого ему в голову не пришло.
— Хорошо, — вздохнул экзорцист. — Представим на мгновение, что я вызову Клумма. Что я ему скажу? Что Привратник, охоту на которого официально объявил Орден, сейчас лежит пластом в трёх шагах от меня? Допустим. Нетрудно предсказать, что я услышу в ответ. Клумм потребует — и, заметь, не от своего имени — чтобы я как можно быстрее доставил Елену в столицу, к Великому Магистру. Как верный слуга Ордена, я обязан буду подчиниться…
— Вам не впервой нарушать приказы…
— Э, молодой человек, ты не прав. Одно дело, когда мы, скажем так, не в полной мере следуем энцикликам Великого Магистра, и совсем другое, если будет нарушен прямой приказ, не допускающий двояких толкований. А он последует. Знаешь, я вполне готов смириться с неодобрением моего старого друга Клумма, но стать изгоем или, в качестве альтернативы, лишиться головы за измену — такой исход меня не прельщает. Я обязан буду выполнить приказ. Или попытаться хотя бы. Как отнесётся к этому мой друг Теодор?
— Я буду против, — лениво сообщил Тео.
— Вот именно. Но и в случае, если мне удастся уговорить доблестного суашини встретиться с Великим Магистром, то как быть с охотниками, которые или уже идут по нашему следу, или вот-вот появятся в этом мире? Не уверен, Ник, что мы вправе рисковать жизнями наших соотечественников.
— Но ведь приказ есть…
— Есть, — согласился Руфус. — Мне приказано обнаружить Привратника. И попытаться склонить его… в данном случае, её к добровольному сотрудничеству. Елена, я уполномочен предложить вам убежище… гм… ну, не слишком надёжное, в Ордене. Вас будут исследовать наши мастера магии в расчёте, так сказать, улучшить породу суоннцев. Возможно, потребуется родить нескольких детей — от тех мужчин, кого Орден сочтёт достойными этой чести. Боюсь, право выбора… как это в вашем мире говорят, «партнёра», вам предоставлено не будет.
Лена, не поднимая головы, пробормотала:
— В подобном изложении, господин Гордон, сомневаюсь, что вообще кто-то согласился бы.
— Видишь, мой юный друг, Привратница не согласна. Пока, во всяком случае. Я, как подобает верному слуге Ордена, не оставлю попыток переубедить её и добиться именно добровольного согласия. Так что моя совесть чиста и ни одной буквы полученных приказов я пока не нарушил.
Ник покачал головой, то ли осуждая эту игру словами, то ли восхищаясь изворотливостью наставника.
А его наставник понимал, что окажись на месте юноши кто-то другой, более близкий к власть имущим и заботящийся о карьере, не избежать бы сейчас долгого жаркого спора или, возможно, вызова на поединок. Молодой дер Торрин просто не понимает той ценности, которую Елена представляет для специалистов Ордена. Разумеется, вряд ли её положение будет так уж плохо. Девушку окружат заботой, любые её прихоти будут немедленно исполняться. Почти любые. Вот свободу она не получит точно, что бы там ни говорилось про добровольное сотрудничество.
Нетрудно предсказать и реакцию суоннцев, если ша-де-синн подойдут к стенам Сириборга и потребуют выдачи девушки. Кое-кто из влиятельных семейств в этой ситуации, пожалуй, склонился бы к компромиссу, попытался бы поторговаться. Но Великий Магистр на переговоры не пойдёт. Значит, начнётся резня. Несмотря на то, что охотников осталось мало — это при условии, что им неоткуда получить подкрепления, хотя кто сказал, что это на самом деле так — при подобном столкновении Руфус точно знал бы, на кого поставить последнюю монету.
И самый главный аргумент — Тео, пусть и изрядно пострадавший в последней схватке, вряд ли позволит кому бы то ни было, включая старого приятеля, вмешаться в реализацию полученного на заре времён распоряжения. Не потому, что не захочет — не сможет. Он не умирал сотни раз, не научился болью преодолевать силу приказа создателя.
— Надо хоть веток нарубить, пока хоть что-то видно, — Теодор поднялся и двинулся к зарослям водяного кустарника.
— Осторожнее, там наверняка топь. И рубить его, кстати, не надо, просто дёрни как следует. Корни тонкие и слабые, порвутся.
— Я помню, — суашини обвязался верёвкой, свободный конец кинул Руфусу. — Подстрахуешь, если что?
— Не беспокойся.
— Миша, ты как, на ногах ещё способен устоять?
— Вполне, — нарочито небрежно заявил юноша. — Ник, за веревочкой пригляди. А ветки-то нам зачем, костёр жечь будем?
— Эти кусты не горят, — усмехнулся Руфус. — Ну, разве что, если как следует просушить. А ветки нужны, чтобы хоть какое-то подобие лежанок сделать. Не дело это, спать в такой сырости. Когда я был моложе, мы, случалось, в этих болотах по нескольку дней бродили. И спали