Они решили, что этот выход Led Zeppelin должен будет снова подтвердить их позиции: для панков, которые отказывались их признавать, для прессы, не упускавшей возможности поругать их, для фанатов, оставшихся с ними, несмотря на все трудности двух прошедших лет, но главным образом для них самих — стать их наградой за то, что они упорно продолжали стоять на своем, несмотря ни на что, как им это виделось, прежде чем они пройдут через это, став еще сплоченнее, чем когда-либо раньше, — так они решили. Однако между группой, которая откланялась в своем великолепии в Earl’s Court в 1975-ом, и той, которая готова была снова выйти на сцену, словно ничего и не произошло, в 1977-ом, были некоторые заметные различия. В первую очередь, музыка. Хотя список номеров имел сходство с тем, что они играли в 1975-ом, кое-что из него исчезло — к примеру, ‘Dazed and Confused’. Впрочем, представление со скрипичным смычком осталось — Джимми просто делал его сольно, извлекая всевозможные жуткие и скрежещущие звуки из своей гитары Les Paul. Роберт хотел выкинуть и ‘In My Time Of Dying’, считая ее вызовом судьбе, оказавшим влияние на ту аварию, в которую он попал с Морин и воспоминания о которой по-прежнему были так свежи, словно она случилась вчера. Но он передумал, когда тур уже был в разгаре. С Presence были добавлены только две новых песни: ‘Ahilles Last Stand’ и ‘Nobody’s Fault but Mine’, — что стало практически признанием того, что остальной материал альбома просто не доходит до прошлого уровня группы. Положительным, тем не менее, стало то, что Джонс расчехлил свою новую гитару с тремя грифами, инструмент, выглядящий довольно экзотично, изготовленный для него гитарным мастером Энди Мэнсоном. Эта гитара позволяла Джонсу играть бас и ритм и помогать поддерживать мелодию в номерах вроде ‘Ten Years Gone’ — впервые исполнявшемся вживую во время этого тура, — воссоздавая эффект звука нескольких гитар с записи, давая при этом Пейджу возможность отправляться в полет импровизации на лид-гитаре. ‘Rock and Roll’ перестал открывать сет, и на его место встала ‘The Song Remains The Same’, а акустический сет, исполняемый сидя, был вновь добавлен в американские шоу впервые с 1972 года. «Единогласное решение группы, которое приняли мы с Джимми», — шутил Роберт, которому на самом деле нужен был перерыв, чтобы дать отдых все еще не до конца восстановившимся лодыжке и ноге. Также появилась новая аранжировка ‘The Battle of Evermore’, в которой партии Сэнди Денни пел Джонси. «Понятия не имею, как я на это согласился, — впоследствии признался Джонс. — Это был один из тех случаев, когда говорилось: „О, Джонси это сделает“, — которые происходили довольно часто». Старый номер Пейджа из The Yardbirds ‘White Summer’ был переставлен, чтобы стать прелюдией к ‘Kashmir’, превратив всю эту часть сета в двадцатиминутный эпос.
Световое шоу осталось практически таким же, как раньше, за исключением того, что для стадионных шоу теперь было решено добавить видеоэкраны Ephidor по обеим стороная от сцены, как было в Earl’s Court. Способ путешествий группы также изменился: полеты Звездолета прекратились после того, как один из его двигателей едва не отказал прямо в воздухе, поэтому, не объясняя причин группе — чтобы не пугать и без того нервных пассажиров, — Коул договорился об аренде частного Boeing 707, принадлежавшего казино Caesar’s Palace в Лас-Вегасе, обычно использовавшегося, чтобы доставлять в самое ослепительное казино города крупных игроков. Он назвался «Колесница Цезаря» и располагал всеми удобствами Звездолета, с одним лишь исключением: не было органа Thomas. Никто не возражал. Те дни, когда кто-либо из группы перебирал клавиши в назидание любым гостям, которым «посчастливилось» подняться на борт их самолета, давно прошли. На борту личного самолета Zeppelin по-прежнему было много развлечений, но уже и вполовину не таких невинных.
Другие произошедшие изменения, в особенности найм нескольких новых «ассистентов», приведут к более серьезным последствиям. Ассистент появится у каждого участника группы: для Джимми им станет его шофер и дворецкий Рик Хоббс, для Роберта — бывший роуди Мэгги Белл Деннис Шиэн, для Джона Пола — квалифицированный фармацевт и игрок в регби по имени Дэвид Нортовер, а для Бонзо — крутой Рекс Кинг. Даже у Ричарда Коула теперь был постоянный второй пилот — Митчелл Фикс, изначально бывший членом нью-йоркской команды Swan Song. Самым заметным из новых «ассистентов», впрочем, был человек Питера Гранта — киноактер-эпизодник, известный ролями типичных крутых парней в «Убрать Картера» и «Представлении», настоящий громила по имени Джон Биндон. Тридцатичетырехлетний «Джонни» Биндон был отвратительным типом, который уже некоторое время маячил на горизонте Zeppelin. Он был лондонским «парнем», действовавшим по принципу «сначала стреляю, потом задаю вопросы» и считавший своими друзьями близнецов Крэй и принцессу Маргарет. К 1979 году, когда Биндона признали виновным в убийстве еще одного отброса общества по имени Джон Дарк, он уже отсидел несколько тюремных сроков. В зависимости от настроения он мог быть угрожающе опасным или шумно веселым, а на вечеринках его любимым трюком было удерживание аж шести полупинтовых кружек на своем эрегированном пенисе. К моменту, когда Грант нанял его, он уже был банкротом, и единственной вещью, сдерживавшей его жестокий нрав, оставалась марихуана, которую он курил в гигантских количествах. Так как и Пейдж, и Плант уже получили смертельные угрозы еще до начала тура, Джи решил, что ему не помешает кто-нибудь вроде Биндона, на случай если и когда дела станут «плохи». Проблема с такими парнями заключалась в том, что при их присутствии дела обычно разлаживались скорее раньше, чем позже. Как заметил Алан Кэллан: «Его, определенно, наняли не для того, чтобы болтать с ним за ужином. Он был бронежилетом Роберта. Думаю, Биндон и правда защитил бы его от пули».
Несколько лет спустя в разговоре в Дэйвом Льюисом Грант признал, что найм людей вроде Биндона, по здравом размышлении, не был хорошей идеей. Но, как он сказал: «Мне тогда было действительно тяжело, потому что пришлось оставить детей и начался бракоразводный процесс. Джон Бонэм в тот год тоже был взвинчен, поэтому мы взяли Рекса, чтобы тот стал его мальчиком для битья». Биндон был «другом Ричарда… ассистентом, который в результате чересчур опекал Джимми». Он добавил: «Здоровье Джимми страдало. У пары людей были очевидные проблемы с наркотиками, в том числе и у меня самого».
Последствия появления стольких «коков» на борту гастрольного корабля не заставили себя долго ждать и, как впоследствии напишет Коул, стали причиной «многократых расколов… Формировались узкие группы, и очень сплоченная организация разбилась на куски». Иногда это было «словно мы жили в разных отелях, а не за стенкой друг от друга». Даже когда они общались друг с другом, «вспышки враждебности или злобы» отравляли каждую встречу. Даже некогда непреклонный Грант становился все более замкнутым, сидя в своем номере, нюхая кокаин и отдавая приказы через Биндона и Коула. Когда журнал NME пустил слух, в котором утверждалось, что он стал по сути гастролирующим затворником, Грант снова слетел с катушек, настаивая, чтобы издание тотчас напечатало извинения, грозя судебным разбирательством — или чем похуже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});