Читать интересную книгу Робинзоны космоса (сборник) - Франсис Карсак

Когда они вернулись на площадь, гравилет уже взлетел и кружил в небе. Акки отцепил от пояса легкое переговорное устройство.

— Алло, Хассил, ты меня хорошо слышишь? — спросил он по-исски.

— Великолепно. До скорого.

Гравилет высоко поднялся, ненадолго замер на месте, затем, словно сокол в поисках добычи, спикировал на северо-запад. В это время Акки смещался с толпой васков.

Несмотря на то что, как предупредил его Калаондо, здесь не было ни знамен, ни фанфар, веселье царило в деревне, и он спрашивал себя, до какой степени эта беззаботность граничила с безрассудством. Под деревом Совета молодые люди и девушки танцевали очень быстрые старинные танцы. В стороне слышался хор мужских голосов. Пели старинный распев, который считался очень древним еще на материнской планете; в нем рассказывалось о забытых радостях и печалях. Целый хоровод с упоением кружился в танце. Акки поискал глазами Отсо, но тот словно испарился. Тогда он стал прогуливаться среди толпы, обмениваясь с васками улыбками и какими-то фразами. Никто, казалось, не думал о близкой войне, несмотря на то что очень скоро некоторые из молодых людей, танцевавших, смеявшихся или пивших прямо из бурдюков вкусное сухое вино, не увидят никогда больше любимые небо и горы.

Легкая рука легла на его плечо. Акки обернулся. Арги, улыбаясь, стояла рядом с ним.

— Отсо сейчас собирает наш отряд, он занят военными приготовлениями и не сможет сегодня быть с вами. Он послал меня, чтобы я его заменила, так как в день радости никто не должен оставаться в одиночестве.

— О! я не чувствую себя одиноким среди вашего гостеприимного народа! И все же мне очень приятно, что вы со мной. Что будем делать? Я так мало знаю ваши обычаи и не хотел бы вас обидеть. Можно, например, пригласить вас потанцевать?

— В этом нет никакой обиды, но я не знаю, что получится. Вам известны наши танцы? Нет, а я не знаю ваших. Посидим лучше в тени на скамейке. У меня к вам столько вопросов.

— У меня тоже. Вы очень любопытный народ. Иногда у меня возникает желание быть васком. Но вы являетесь анахронизмом, хотя подобный анахронизм мог бы существовать, если повезет, очень и очень долго. А, может быть, и вечно. Часто я бываю посланцем несчастья, Арги. Я или мои коллеги. Во имя всеобщего блага мы уже разрушили или ниспровергли многие мечты. И не все они были плохими.

— Вы действительно разрушите нашу мечту?

— Прежде чем ответить нужно знать, о чем идет речь. Насколько я понимаю, ваша прекрасная мечта — это жизнь горных пастырей.

— Наша мечта?… Я не знаю, как вам это объяснить. Но попробую… Вы видите нашу жизнь — работа от восхода до сумерек в повиновении Законам Праотца, в душевном спокойствии. Быть в согласии с самим собой и со всем миром… Иногда, когда я иду по склону гор по утренней росе, или в тумане, или под дождем, когда я добираюсь до вершин лицом к ветру и вижу перед собой горы и долины, мне кажется, что я представляю собой одно целое с землей! О! Мне бы нужно быть поэтом, как Эррекальт… Уверенность в том, что завтра будет таким же, как сегодня, как вчера, как всегда, что все хорошее вечно, и так будет всегда. И в то же время есть на свете приключения, прибытие пришельцев, как сейчас, например, рассказы наших матросов о далеких островах, о сражениях, опасностях. Единство с семьей, деревней, нашим народом это очень важно. Но разве это все? Не знаю — сумерничать у очага зимой, слушать сказки, старые легенды, которым веришь только наполовину… Но их, однако, рассказывают, потому что они являются самой душой нашего народа и без них он погибнет. Не знаю, Акки. Ваш вопрос нужно было бы задать Эррекальту или Калаондо. Но превыше всего — это чувство единения. Единение со своей расой, этим миром, таким прекрасным, который пока что принадлежит нам, или который будет нашим, если вы нас не прогоните отсюда. Пьянящие капли росы, которые по утрам срываются с листьев папоротника на лицо, мягкий лиловый мох под босыми ногами….

— Одна девушка из этого мира мне уже говорила то же самое, Арги, одна берандийка — герцогиня Анна.

— Какая она? Красивая, гордая, жестокая?

— Красивая и гордая, это да. Жестокая? Я не думаю. Вы бы хорошо поняли друг друга, несмотря на то, что вы очень разные. Вы ее, конечно, увидите, если Хассилу удастся их отыскать.

— А ваши мечты, Акки. О чем вы мечтаете?

— Я могу говорить лишь о себе, Арги. Я не могу говорить за Хассила или его народ или за пятьдесят тысяч человеческих сообществ Лиги. Я даже не могу говорить от имени моих соотечественников новатеррианцев, я ведь полукровка. Я феномен, потому что принадлежу к уникальному в галактике типу — счастливое смешение землян с сообществом другой туманности. Редчайшее стечение обстоятельств позволило землянам и синзунам произвести на свет общее потомство, и я не думаю, что в мироздании существует еще один подобный казус. Наша мечта, новатерро-синзунская? Боюсь, что она будет вам непонятна. Мы несем в себе проклятье двух рас: ненасытное любопытство людей и демоническую гордость синзунов. Моя мечта? Вперед и вперед в материальной Вселенной, вперед во Вселенной познания, но эта тщетная погоня бесконечна, поскольку Космос очень велик, а знание безгранично… Вне галактик, вне времени, если бы это однажды стало возможным. И все же мы несем в себе то же стремление к простой жизни, к миру, которое привело сюда и вас… Возможно, мы тоже ищем нашу мирную планету, но безнадежно, потому что нет мира и покоя в наших душах и никогда не будет. А пока мы поднимаем наши стальные корабли к звездам, мы бросаемся из одной части космоса в другую, и те, кто, как я, избрал судьбу координатора, вынуждены вмешиваться в жизнь других во имя абсолютной мечты, которую до сих пор четко не сформулировали, — мечты о человеческой Вселенной.

— А другие, от которых вы происходите, какие они?

Он улыбнулся:

— Это не чудовища, Арги. Это люди или почти. Единственная существенная разница состоит в том, что у них четыре пальца на руках. Так вы уверились? Если бы они не были столь близки к нам, никогда эти два вида не смогли бы смещаться. У них тоже раскосые глаза, как и у меня, кроме того…

Тихий звонок прервал его. Акки включил переговорное устройство.

— Алло, Хассил?

— Акки, я только что заметил колонны берандийцев. Они вышли из леса и начали передвижение по долине. Их гораздо больше, чем думают васки, и завтра, во второй половине дня, они наверняка атакуют. До сего времени никаких следов Бушерана и герцогини, а лес просто кишит неприятельской пехотой…

— Ну вот и они, берандийцы!

— Великий Мислик тебя побери, Акки! Через несколько часов ты вступишь с ними в бой, если я тебя хорошо знаю. Там на опушке леса группа берандийцев занята сборкой чего-то подозрительного. Посмотрю. Оставайся у аппарата… Я не пойму, что это… Можно сказать, что это огромный фульгуратор, очень большой… Нет, это что-то другое, труба… Каким оружием располагали земляне, когда предки берандийцев покинули планету?

— О! Многими вещами: пушками, ракетами, ядерными бомбами, фульгураторами…

— На этот раз я пройду как можно ниже и сфотографирую. Жаль, что у тебя нет видеоэкрана… Ах!

Исс внезапно замолк, из аппарата доносились звуки глухих разрывов.

— Хассил, Хассил! Что случилось?

— Меня задели, Акки, задели гравилет, я его больше не контролирую. Возможно, приземлюсь где-то в лесу. Предупреди васков, Акки, и помни: за исключением одного-двух, берандийцы не лучше терансов!

— Попытайся смягчить посадку. Я постараюсь, найти тебя!

— Пытаюсь перелететь через перевал по ту сторону гор. Деревья растут на глазах! Хорошо, что я оставил тебе оружие, оно сейчас очень понадобится. Так и есть, я падаю!

Прошло несколько минут в тишине, затем: — Приземлился без особых поломок. Думаю, будет лучше, если я останусь: для охраны в поврежденном гравилете. Здесь много опасных вещей, нельзя, чтобы они попали в руки неприятеля… У меня есть продукты, вода и оружие. Я буду ждать. Предупреди васков, Акки, и до скорого. Ну вот! Большое переговорное устройство разбито вдребезги. Невозможно вызвать «Ульну»!

Акки поднялся.

— Арги, где Отсо? Я должен немедленно с ним говорить!

— Ваш друг в опасности?

— Да! О, извините, вы меня не поняли, ведь я говорил на исском языке. Берандийцы неожиданно повредили наш гравилет. Хассил жив, но остался его охранять. Берандийцы уже в нижней части долины. Нужно действовать быстро!

Они побежали к дому воинов. В большом низком зале спорили Отсо и несколько мужчин. Акки быстро рассказал им о наступлении берандийцев.

— Положение серьезное. Экореги, труби сигнал тревоги, пошли гонца в ущелье и предупреди посты. Значит, твой гравилет, Акки, подбит, и ты не сможешь нам помочь? Это сильно меняет наши планы. Как мы поступим, если враги используют свое адское оружие?