этой штукой, я не прикалывался над тобой. Мы сделаем все возможное. Мы получим заявления от людей, которые действительно знают Меган, и которые официально заявят, что Меган, которую вы изображаете, даже отдаленно не похожа на то, какая она есть. Мы попросим ее мать, ее сестру, ее отца, ее друзей по детскому саду, ее профессоров в Калифорнийском политехническом университете, ее коллег по детскому саду,
всех, кто может дать правдивое представление о ней, рассказать о ее характере. И мы будем постоянно требовать, чтобы вы назвали хоть один источник — трахающий кого угодно, — который может подтвердить ваши обвинения. И когда вы последовательно отказываетесь назвать хотя бы один источник — потому что знаете, что у вас его нет, — как это будет выглядеть в суде общественного мнения? Как, по-вашему, присяжные, которые наконец-то рассядутся для суда после четырех или пяти лет этого дерьма, посмотрят на вашу газетенку? Что почувствует судья, который наблюдает за процессом? И, тем временем, что почувствуют ваши читатели? Люди, которые покупают вашу газету в очередях на кассе? Будут ли они по-прежнему верить в твою чушь, когда увидят, что ты не можешь привести ни единого источника, подтверждающего твои обвинения против этой милой, невинной девушки?”
На том конце провода, где разговаривал Винир, воцарилось молчание. Долгое молчание. Наконец: “Я думаю, ты блефуешь на этот счет”.
“Я не блефую, Фанер”, - сказала она ему. “Я чертовски серьезно отношусь к этому. Вы напечатаете эту историю, и KVA не пожалеет средств, чтобы преследовать вас. Мы будем таскать ваши задницы по гребаной грязи столько, сколько потребуется, чтобы это дело дошло до суда. И в конце концов вы можете одержать верх. Судья и присяжные могли бы просто следовать букве закона и прийти к выводу, что мы не смогли доказать, что то, что вы предлагаете, не было правдой, но это довольно большой шанс, которым можно воспользоваться, не так ли? Потому что мы не согласимся на мировое соглашение. Мы пойдем с этим делом до конца. И, выиграем или проиграем, мы позаботимся о том, чтобы суд общественного мнения был на стороне Меган, а не на вашей. Мы сделаем все, что в наших силах и финансовых возможностях, чтобы убедиться в этом”.
Еще одно долгое молчание. Наконец: “Что ж, это была интересная дискуссия, Полин”.
“Не то слово, которое я бы использовала для этого”, - сказала она.
“Я приму ваши слова к сведению”, - сказал он. “Я поговорю с Джеком об этой истории и посмотрю, что он думает”.
“Ты делаешь все, что тебе нужно, Винир, - сказала она, - но просто помни, что если ты напечатаешь эту историю, это будет означать войну. Тотальную, тотальную, неограниченную войну. Если вы хотите напечатать статьи о Джейке, о Лоре, о Селии, черт возьми, даже обо мне и Оби, идите прямо вперед и поливайте грязью. Но мы не позволим вам безнаказанно очернять эту молодую девушку, которая ничего не сделала, кроме как согласилась работать, чтобы заботиться о ребенке ”.
“Как я уже сказал”, - сказал ей Винир. “Я приму твои слова к сведению”.
Телефонный звонок закончился. Полин некоторое время сидела и смотрела на свои записи, чувствуя, как по ее телу разливается боевой адреналин. Наконец, она встала и вышла из офиса. Оби все еще сидел на диване, потягивая напиток. Табби все еще смотрела подсказки Блу.
“Как все прошло?” Спросил Оби.
“Я не знаю”, - сказала она. “Хотя я старалась изо всех сил”.
Оби улыбнулся. “Тогда, я полагаю, эту историю не опубликуют в пятницу”.
“Время покажет”, - сказала она.
Его улыбка стала немного шире. “Знаешь, ты выглядишь действительно сексуально, когда ты в боевом режиме”.
“Правда ли?” - спросила она.
“Да”, - сказал он. “Как ты думаешь, мы могли бы ненадолго ускользнуть, пока Блу развлекает здесь Табса?”
“Я думаю, может быть, мы могли бы”, - сказала она.
Неделя продолжалась. Полин сосредоточила свою энергию на том, чтобы изучить отзывы и биографию некоего Майлза О'Лири, сорокадвухлетнего мужчины, который по профессии был пилотом "crop duster" небольшой компании, работавшей в Колузе, Калифорния, и саксофонистом полупрофессиональной джазовой группы the Dixie Doodles, выступавшей на джазовом юбилее "Диксиленд". Меган продолжала заботиться о Кейди каждый день, в то время как ее желудок заигрывал с началом язвенной болезни, вызванной стрессом.
Наступило утро пятницы. В газетных киосках появился новый выпуск "Американского наблюдателя". Главная статья на первой полосе была посвящена скандалу с Моникой Левински и Сликом Вилли. В этой истории не было никакой новой информации, просто пересказ уже напечатанных утверждений. Все это выглядело как обычная история, которая была составлена неделями ранее и хранилась в резерве на тот случай, когда в ней возникнет необходимость.
О Меган Закари не было написано ни единого слова.
Том 5. Глава 26: Туристические пакеты
Океано, Калифорния
15 июня 1998
Было утро понедельника, начало новой рабочей недели, и в распорядке дня в доме Кингсли было небольшое отличие. Джейк, Лора, Кейди и Меган все еще собирались за столом для завтрака в 7:20 утра, чтобы съесть то, что приготовила для них Эльза (это была кильбаса, омлет из яиц и сыра с луком и перцем, поданный с тостами). Джейк и Лора только что приняли душ и были одеты по-дневному. Кейди все еще была в пижаме, потому что на ней всегда оставалась добрая порция ее завтрака, так что переодевать ее до окончания трапезы было бессмысленно. Меган приняла душ перед тем, как лечь спать, но она была одета в свою дневную одежду: белые шорты и бордовую блузку без рукавов. Ее волосы были собраны в конский хвост. Этим утром она казалась немного беспокойной, неспособной усидеть на месте. Эльза, как обычно, не ела с ними. Все это было довольно нормально. Разница была в том, что во время еды играло радио. Он был включен и настроен на радиостанцию SLO hard rock, KLBA. С минуты на минуту должен был впервые выйти в эфир первый релиз Мэтта с его нового диска — the title cut.
Fuel от Metallica в настоящее время находится в стадии выхода. Он был выпущен в эфир только на прошлой неделе, и Джейк все еще не был до конца уверен, что он об этом думает. В нем была энергия и несколько хороших риффов Кирка Хэмметта, но, казалось, в нем отсутствовал какой-то фундаментальный элемент, который всегда присутствовал в классической Metallica. Он был не совсем