— Как же я испугался. — Покачал головой, снова ко мне приткнувшись. — Как же я за тебя испугался. Веришь, нет… никогда себя таким беспомощным не чувствовал.
Он остановился посреди гостиной, меня остановиться заставил, за подбородок приподнял и пристально посмотрел в глаза.
— Никогда не смей отворачиваться от меня. — Произнёс фразу, с которой, по сути, и началась наша семейная жизнь. — Мне важно видеть, что ты рядом. Знать, что со мной.
А потом какая-то непонятная суета заняла нас обоих, а у меня внутри, не знаю… тихая буря, словно зовёт кто-то, словно я что-то упустила, не заметила, не поняла.
Мы выпили по чашке чая. Молча. Не глядя друг другу в глаза. Дима слишком громко поставил свою на стол, выпрямил спину, открыл рот, чтобы что-то сказать, как меня вдруг осенило: Лиза. Лиза была со мной в тот вечер.
Ничего не объясняя, едва ли не бегом понеслась к кабинету. К компьютеру, к той записи. Что я хотела там увидеть, зачем, ради чего?.. Но я бежала, потому что чувствовала обжигающий душу обман. Секунды хватило, чтобы переключить запись на нужный момент, когда на экране мелькнула знакомая фигура.
— Лиза…
Обернулась, услышав шорох и отшатнулась от стола: Дима, с бокалом виски в руках, стоял в дверях. Оценив мою реакцию, испуг, он усмехнулся, подходя ближе. Тут же захлопнул за собой дверь, громко, ткнув в неё ногой. Немного насмешливо скривился, а потом закрыл глаза, отрицательно качая головой. С закрытыми глазами сделал ещё пару шагов мне навстречу.
— Господи, один ты знаешь, как бы я хотел, чтобы моя девочка всегда оставалась маленьким солнечным человечком. — Вздохнул, обращаясь куда-то вверх, а потом слишком резко глаза открыл, так, что я дёрнулась снова и оступилась, едва не упав, удержалась за поверхность стола. — Как бы я хотел, чтобы ты никогда не снимала розовые очки, улыбалась всему миру только потому, что он улыбается тебе в ответ. Га-ля…
Дима снова покачал головой и безвольным грузом рухнул в кресло. Вытянул ноги, распрямляя их на всю длину, сделал пару больших глотков, поморщился с непривычки.
— К сожалению, все мы рано или поздно взрослеем, малыш. — Проговорил осторожно и приложил к горящим щекам ледяной бокал. — Каждый испытывает на себе боль измен и предательств. И это действительно убивает частичку тебя. Не грусти. — Вздохнул и еле уловимо улыбнулся. — Всё у тебя ещё будет. И друзья настоящие… и жизнь…
Он говорил, а я смотрела и не могла поверить в мысли, блуждающие в голове, и они, словно капля воды, которая точит камень. Больно, раз за разом, ударяет в одну и ту же точку. И каждый последующий удар кажется сильнее предыдущего. Каждый последующий удар кажется на грани возможности переносимой боли. И перед глазами всё плывёт от понимания истины, которая всегда была на поверхности.
Я, прислонившись спиной к стене, медленно опустилась, подперев в итоге её у самого пола. Подняла плавающий взгляд. Медленно, чтобы не упустить ни единой детали. И он, такой знакомый и такой непонятный одновременно, сидел напротив, уже отчётливо понимая, что происходит.
— Спрашивай. — Холодно улыбнулся и развёл руками. Подобрался, принимая более естественную для себя, напряжённую позу, уперев локти в колени, ладонями подпёр подбородок и для пущей убедительности кивнул мне, предлагая не медлить.
— Лизу изнасиловали. Примерно в это же время… Я разговаривала с Григорием Степановичем… Я…
Я ломала язык, пытаясь подобрать слова, а Дима продолжал улыбаться. Только улыба эта была чужой и опасной. Хищной. Угрожающей.
Он не удивился моим словам, не уточнил, не переспросил. Он знал об этом. Он знал об этом… Резко дёрнулся, убивая последние иллюзии, откинулся на кресле, приподнимая голову вверх. Потёр подбородок, явно отмечая, что пора побриться, перевёл взгляд на меня.
— Сворачивая на волчью тропу, будь готов жить по волчьим законам. — Пояснил просто. Так просто, словно карамелькой угостил. И посмотрел выжидающе.
— Это ты?
— По моей просьбе. Если ты это имела в виду. — Поправил, а я крепко зажмурилась, пытаясь скрыть рвущиеся наружу слёзы.
— Этого не может быть. — Прошептала так тихо, что и сама не была уверена в этих словах. — Этого не может быть. — Повторила громче, но глаза так и не открыла. Я боялась увидеть его перед собой. Такого чужого. Жестокого. Он всегда был таким?..
— Оно того не стоит, малыш.
— Оно того не стоит. — Отозвалась я эхом. Глаза открыла, а Дима уже готов сорваться с места и не понятно, что его останавливает. — Оно того не стоит! — Проговорила уверенно, а он только жёстко усмехнулся.
— Что? Что не стоит? — Сверкнул огненным взглядом. — То, что мою жену изнасиловали?
Подскочил с места, подлетел, сильно ухватил меня за подбородок, заставляя задирать голову вверх.
— Твоих слёз не стоит? Этого разговора и того, что ты сейчас чувствуешь?! Не стоит?!
— Ты не мог этого сделать! — Прокричала, отталкивая руку в железном захвате. Увернулась от повторной попытки удержать моё лицо. Встала, удивляясь появившимся ниоткуда силам. — Ты не мог! Ты не такой!
— С тобой — не такой.
— А с другими?
— А с другими поступаю так, как они того заслуживают. — Тихо пояснил Дима, собрав эмоции в кулак. Отвернулся, немного отступая, как всегда давая мне место для манёвра: для побега либо нападения.
Я выбрала сбежать, поэтому и метнулась в сторону двери. Дима не позволил, крепко сжав плечо ладонью, силой вернул на место, выставляя перед собой. Я отмахнулась, чтобы снова попробовать уйти, но он только рыкнул.
— Мы не договорили!
— Я хочу проверить Ваньку. — Всхлипнула, понимая, что мне снова нужно время. Много времени. Наверно я смогу понять, принять. Только не сейчас, сейчас я не найду оправданий ни ему, ни себе. И от этого так отвратительно себя сейчас чувствую.
— Он спит.
Дима оттолкнул меня к стене, сам вернулся к двери кабинета, чтобы закрыть её на замок. На стол, между нами, поставил рацию от радио-няни. Махнул рукой, предлагая продолжить.
— Я не могу…
— Да брось! Взросление процесс необратимый. Если оно началось, отступать уже поздно.
— Я не знаю тебя… — Призналась ему в своих страхах, Дима оскалился.
— Я такой же как и вчера.
Я покачала головой, смахивая набежавшие слёзы, его же это только взбесило и он приблизился, отрывая руки от моего лица.
— Я такой же как и вчера! Каким был год назад. С каким ты познакомилась. Что изменилось? Ты можешь дать мне ответ на этот вопрос?
— Я тебя не знаю. — Повторила на удивление чётко, Дима от досады только отшатнулся, но не отпустил. Развернулся, чтобы тут же посмотреть в глаза.