количество членов Комитета следует сократить до 32. —
Д. Ц.), введя в него деятелей литературы и искусства, способных принципиально и объективно оценивать кандидатуры, выдвигаемые на соискание Сталинских премий.
<…>
Новому составу Комитета и его Президиуму следовало бы рекомендовать:
а) коренным образом перестроить свою работу, организовав ее так, чтобы секции и Комитет в целом активно работали на протяжении всего года;
(далее Кружков включил новый пункт рекомендаций: «б) принять меры к тому, чтобы все члены Комитета читали вновь выходящие значительные произведения художественной литературы, а также работы, посвященные вопросам теории и истории искусства и литературы, знакомились с произведениями всех видов искусств». — Д. Ц.)
б) объединить театральную секцию и секцию кино в одну секцию театра и кино;
(Далее Кружков включил новый пункт рекомендаций: «г) утвердить руководителем объединенной секции театра и кино Н. Погодина, а руководителем секции изобразительного искусства Б. Иогансона». — Д. Ц.)
в) пересмотреть и согласовать с Отделом художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) список привлекаемых Комитетом референтов;
г) для обсуждения выдвинутых на премии кандидатур созывать секции Комитета четыре раза в год поквартально, пленарные заседания Комитета — два раза в год;
(далее Кружков включил новый пункт рекомендаций: «ж) установить, что члены Комитета по Сталинским премиям не имеют права выдвигать кандидатуры на соискание премий». — Д. Ц.)
д) установить, что в случае выдвижения организациями произведения самого члена Комитета по Сталинским премиям он не участвует в работе Комитета в течение всего срока обсуждения;
(Далее Кружков включил новый пункт рекомендаций: «и) освободить ученого секретаря Комитета по Сталинским премиям т. Кеменова B. C. от других работ, сохранив за ним, наряду с Комитетом по Сталинским премиям, работу в Академии художеств СССР». — Д. Ц.)
е) обязать Министерство финансов СССР (т. Зверева) рассмотреть вопрос о выделении Комитету по Сталинским премиям дополнительных средств на проведение командировок, приобретение литературы и другие нужды, связанные с усилением деятельности Комитета;
ж) Исполкому Московского городского Совета депутатов трудящихся (т. Яснову) предоставить Комитету по Сталинским премиям необходимое помещение.
(После этого в записке Кружкова дописано еще три абзаца: «2. Можно было бы достичь более глубокой и объективной оценки новых произведений литературы и искусства и другим путем. Но для этого потребуется внести коренные изменения в существующий порядок присуждения Сталинских премий:
а) предоставить право рассматривать кандидатов на Сталинские премии и входить в Совет Министров СССР с соответствующими предложениями не Комитету по Сталинским премиям, а непосредственно Комитету по делам искусств при Совете Министров СССР, Министерству кинематографии СССР, Союзу советских писателей СССР, Союзу советских композиторов СССР, Союзу советских художников СССР и Союзу советских архитекторов СССР;
б) поручить Отделу художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) представлять ЦК ВКП(б) и Совету Министров СССР заключение по предложениям Комитета по делам искусств, Министерства кинематографии и перечисленных выше творческих организаций». — Д. Ц.)
А. ФАДЕЕВ
К этой записке Фадеев приложил Список планируемого состава Комитета[1841], список его нынешнего состава[1842], а также список тех экспертов, которые должны сохранить членство в Комитете[1843]. В литературную секцию должны были войти А. Т. Венцлова, М. А. Ибрагимов, А. Е. Корнейчук, В. М. Озеров, К. М. Симонов, А. А. Сурков, Н. С. Тихонов, А. А. Фадеев и К. А. Федин. Фадеев даже не мог предположить, что его планам не суждено было воплотиться в жизнь. Состав Комитета в последние полтора года его существования принципиальным образом не изменится и количество экспертов сокращено не будет. Но не знал Фадеев еще и того, что 12 марта 1952 года было опубликовано последнее в истории постановление Совета Министров СССР по вопросу о присуждении Сталинских премий.
«Сизифов труд»: Сталинская премия по литературе post mortem
Заключительный полуторалетний период функционирования института Сталинской премии оказался самым бюрократизированным за всю историю его существования. В архивном фонде РГАЛИ сохранилось около 6000 (!) машинописных листов стенограмм, протоколов, характеристик, всевозможных справок и прочей внутрикомитетской документации[1844], которая попросту оказалась ненужной после смерти Сталина 5 марта 1953 года. Документы показывают, как буквально в одночасье вся громадная бюрократическая машина советской культурной индустрии остановилась[1845]. И хотя она полностью не прекратила функционировать, весь последующий период ее существования был инерциальным. (Неспособность сталинской модели литературного производства к полноценной самостоятельной работе и дальнейшему развитию обнаружила себя уже в 1954–1955 годах[1846].) Степень же влияния всего этого объема бумаг на советскую официальную культуру оказалась ничтожной: Сталинские премии за 1952 год, а затем и за 1953 год присуждены не были. Именно по этой причине мы приведем здесь ощутимо более краткий обзор происходившего в те годы на заседаниях Комитета по Сталинским премиям и на совещаниях его литературной секции.
Первое заседание литературной секции состоялось 3 октября 1952 года в присутствии Д. Благого, А. Венцлова, С. Михалкова, Н. Тихонова, А. Фадеева, а также Е. Книпович[1847]. На нем впервые был оглашен подробный список поступивших в Комитет кандидатур (примечательно, что в протоколе заседания секции впервые за всю историю существования института Сталинской премии указывались даже выходные данные литературных текстов). Следующее заседание прошло 8 декабря 1952 года (на нем присутствовали Д. Благой, Т. Ливанова, Б. Лавренев, С. Михалков, а также Е. Книпович[1848]) и было посвящено обзору всех рекомендованных организациями текстов. Обсуждение вероятных кандидатов началось уже на третьем заседании секции, которое состоялось 16 декабря. Д. Благой и Е. Книпович заслушали доклад С. Муканова о романе Мустафина «Караганда»[1849]. На заседании секции 3 января 1953 года с участием представителей ЦК КПСС М. В. Колядича и Б. Н. Кошелева[1850] между экспертами распределили обязанности по ознакомлению с кандидатами по разделам прозы (Тихонов), поэзии (Симонов), драматургии (Лавренев), литературной критики и искусствоведения (Благой). Соответствующие сообщения были подготовлены и представлены на заседании секции 8 января; к протоколу пленума были приложены специально подготовленные списки кандидатур[1851].
12 января 1953 года состоялось первое организационное заседание Комитета, на котором председательствовавший Тихонов уже во вступительном слове обратил внимание экспертов на неудовлетворительные итоги работы прошлого года. О работе литературной секции он говорил:
…обнаружилось, что мы все-таки производили отбор произведений не с такой строгостью, с какой мы должны подходить к произведениям, выдвигаемым на Сталинскую премию, т. е. высшую премию, которую получает литератор. Это момент такого слабого подхода, мотивированного, может быть, нашими ошибочными представлениями, по которым нас можно упрекнуть, что мы иногда выдвигали республиканские произведения в таком порядке, что если в этом году нет в республике произведения особо выдающегося, то мы обсуждали произведения, которые не являлись интересными и значительными[1852].
Тихонов, сделав особый акцент на тематической скудности премированных литературных текстов[1853] и призвав комитетчиков к ответственному и добросовестному отношению, подробно изложил присутствующим