нашлось и вагон патронов. Тут решится надо, или пинка чтобы кто-то дал. У тебя получилось, может и не сам решился, но к нам пришел с хорошим настроем.
По-всякому крутил, понял, не усидеть тебе здесь. Раз сердце не на месте, станешь рваться туда, где должен быть, к зазнобе своей. Хорошо ты сказал тогда, по-русски. Вообще, Игорек, замечать стал, с этой бедой как-то забыли нерусские слова. Неужели такое горе испытать надо, чтобы родной язык вспомнили?
Ну, да ладно, вот что скажу. Дело такое, все поменялось, даже павших сразу хороним, не по укладу. Может, остался бы ты здесь, Варвару свою приветил? Она, конечно, баба с норовом, сразу заметил, хоть и тихо сидела, повидал таких в жизни. Так ведь и дите есть, и жизнь какую-то прожила, все проще уму-разуму научить. А то, что в Рыбинске твоя любимая женщина осталась, так тебе скажу. Ты не знаешь, что с ней случилось и где сейчас, и она с первого дня не знает, жив или нет. Сам же говорил, всякое может случиться. И шансов выжить у одного из трех, в лучшем случае. Никто не знал, что делать и куда спасаться, сколько домов мертвяками?
И судить нельзя ни тебя, ни ее, чтобы ни случилось. Глянь, как нас с Галкой судьба перекрутила, вчера только мужа схоронила, а уже вроде и друг без друга не можем. Ведь и свою жену забыть не могу, хотя понимаю, что глухо все и надежды никакой. А что-то случится, вдруг найдется, ни одну не брошу, вот тебе крест, Игорь! И вроде нельзя так, а понимаю, что так и надо, и ни перед кем не совестно. Иначе с ума сойдешь, раньше хоть цель какая-то двигала, жена, дети. Опять же, работа, что-то построить, что-то купить, в конце концов. Теперь цель одна, выжить. Только для чего жить и не знаешь, и жить хочется, и человеком остаться, чтобы самому перед собой совестно не стало.
Посмотрел на меня так, словно и не пил полвечера, слова звучали вроде просто, а будто открыл дверь в другой мир. Оставив почти все за внезапно возникшей стеной. Похоже, нам всем предстоит перебраться через стену, кому-то рубить придется, кому-то дверку приоткрыть. А кто и в щель протискиваться станет, да так перед ней и сгинет. Как ни грустно, всем предстоит.
- Ты не удивляйся, книжек много разных читал, только думал, не про нас прописано, в другие времена. А выходит, времена разные, люди одни и те же. Так что, Игорь, не уговариваю, - продолжал Володя, - все равно по-своему решишь. Удержать тебя не стану, только прежде чем сделать, прикинь, чем обернется и для тебя, и для тех, кто с тобой связан.
- Володя, ты про Павла?
- Нет, не про него, хотя парень за тебя в огонь и в воду был готов, это по глазам видел. Ты ему всех заменил, как отца потерял и всю семью. Это не чтобы больнее сделать, думаю, не последний раз такое, никуда не деться. Игорь, не обижайся, это не по пьяни разболтался, сколько выпили, считай, трезвый.
Крепко обнялись и пожав руки, оставил Володьку на крыльце, у своего подъезда обернулся, товарищ так и стоял у двери, дымя сигаретой. Махнул рукой, без приключений поднялся к себе, и даже сумел тихо открыть дверь. Сложнее оказалось бесшумно разуться и не загреметь оружием. Но справился, и пошел на кухню. Там попил остывшего кипятка из чайника, и уставился в окно, где оставшиеся фонари высвечивали двор. После улицы дома кажется тепло, хотя отопление давно выключено.
Пора бы умыться и «на боковую», вот только оружие без чистки оставлять нельзя. Самое опасное сейчас, разбудить ненароком Варвару, и не потому, что посчитает пришел за «должком»! По опыту семейной жизни знаю, потом скажет: «Специально шумел, спать мешал»… Хорошо, «оружейка» теперь в зале, никуда ходить не надо. Стараясь ступать неслышно, словно воришка в чужом доме, перетащил «Сайгу» и «ксюху» в комнату и прикрыл двери. Придерживая детали, «раскидал» оружие и принялся за чистку.
Но из головы не выходил разговор в тамбуре. Сам уеду, люди останутся, до последнего надо думать о том, что еще сделать полезного. Иначе получится нечестно, не столько для них, сколько для меня. И без этого парни расстроены, Олег в такой же ситуации, сам застрял здесь случайно, теперь, похоже, надолго, раз вирус сыграл такую шутку с его матерью. По крайней мере, сейчас уезжать ему нельзя, да и некуда. С сыном так и неизвестно что, Брагино большое, связи с ним нет.
А еще он отлично понимает, что «двум медведям в одной берлоге долго не ужиться». Пусть общие опасности и хозяйственные забота нас сблизили. Но это все до поры, до времени, скорее всего, ближайшего. Здесь именно такой, как он, и нужен, уверенный, деловой, рассудительный. Обстоятельства таковы, что он не имеет права показать свои положительные черты. Коллектив у него очень неровный, с одной стороны, непонятная «бригада строителей», с другой стороны пассивные жильцы «Бутусовского». Хозяйство держится на «женском активе», безопасность на кучке бойцов.
Олегу трудно оставаться хозяином, когда под боком независимая и относительно сильная группа, вроде моей. Пусть пока только притираемся друг к другу, но со временем стали бы такой командой. Вован и Юрий «встали на крыло», новые парни вроде толковые, оружие имеется. В свои силы поверили, крови уже не боятся, и к бандитам попадать живыми особой охоты нет. Лето здесь можно протянуть, к зиме в поселке обустроятся. По их примеру и остальных можно уговорить, кто еще остался и не высовывался. Для Олега хорошо, численное преимущество появится, получится периметр оградить, то так просто не к ним не заберешься.