Антуан де Савиль представил королю, королеве Елизавете и королеве-матери свое обширное семейство.
Наконец Скай услышала, как он объявил:
— А это мой пасынок, мадам. Адам де Мариско, граф де Ланди, и его невеста мадам Бурк. — Адам поклонился, а Скай низко присела в реверансе.
— Вы англичанин? — спросила Екатерина Медичи Адама.
— Да, ваше величество. Я рожден в Англии, и мой отец англичанин, хотя мать — француженка. Однако титул и земли у меня английские.
— И ваша невеста англичанка?
— Я ирландка, ваше величество, — ответила Скай.
— Ирландка. А, эти ирландцы! Вот кто всегда причиняет неприятности Елизавете Тюдор!
— Не больше, чем она нам, ваше величество. Екатерина Медичи пристально посмотрела на Скай, а потом сухо рассмеялась:
— Вот как следует смотреть на эти вещи, мадам? — Смех вдруг умолк. — Вы католичка, мадам?
— Да, ваше величество.
— А вы, месье де Мариско? Вы принадлежите к англиканской церкви или же к истинной?
— Я взращен в лоне истинной католической церкви, ваше величество, — сказал Адам.
Королева-мать кивнула, довольная ответом.
— Итак, позвольте представить мою дочь, принцессу Маргариту, и ее жениха, нашего молодого короля Наварры.
Скай и Адам приветствовали коронованную чету. У принцессы была такая же оливковая кожа, как и у матери, но она была похожа на своих родственников по линии Валуа и очень мила. Генрих Наваррский оказался высоким, крепким юношей с черными волосами и веселыми янтарными глазами. Он откровенно разглядывал Скай, стремясь заглянуть поглубже в вырез. Когда ему это удалось, его глаза одобрительно расширились и вызывающе встретились с глазами Скай. К счастью, Адам, занятый приветствием принцессы, этого не заметил, но Скай все равно несколько смутилась.
— Месье! — В ее голосе прозвучал упрек и одновременно мягкий отказ.
— Мадам, не следует упрекать меня, — заметил Генрих. — Я считаю себя знатоком женской красоты, и вы, мадам, — самое совершенное создание из всех, которые мне только выпало счастье видеть. Скажите, когда и где мы можем встретиться? Вы должны стать моей!
— Месье! Завтра вы венчаетесь! Что скажет ваша невеста?!
Генрих Наваррский очаровательно улыбнулся:
— Марго? Она не будет против.
— Я помолвлена!
— Вот видите, сколько у нас общего! Скай была в отчаянии. Необходимо поставить на место этого донжуана. Сделав глубокий вдох, она прошептала:
— Вы всего лишь девятнадцатилетний невоспитанный мальчишка, а мне уже за тридцать!
— О! — Он тепло улыбнулся ей. — Значит, у вас должен быть опыт, а я обожаю опытных женщин!
Пока Скай мучительно пыталась найти выход из этого трудного положения, Екатерина Медичи пристально наблюдала за ней из-за полуопущенных век. Найдя беседу Адама де Мариско с ее дочерью скучной, она переключила внимание на Скай и Генриха. Так-так, этот гугенот, не пропускающий ни одной юбки, заинтересовался ирландкой? Это можно будет обратить в свою пользу. Генриху скоро предстоит обращение в католичество, и прекрасная ирландка, если захочет, может весьма этому поспособствовать.
Однако Скай явно к этому не стремилась. Екатерина достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы понять — это не ложная скромность. А жаль, подумала королева-мать. Впрочем, немало резервов в ее «летучем эскадроне», чтобы в нужный момент найти воздействие на Генриха.
Однако того, похоже, не очень-то обескуражил суровый отпор Скай. Он отлично знал — любую женщину можно завоевать и, в конце концов, овладеть ею. С некоторыми приходилось повозиться подольше, но они-то и оказывались наиболее достойной добычей. Он неохотно позволил Скай и Адаму отойти, но решил, что рано или поздно эта ирландская красотка будет принадлежать ему и с наслаждением, как и другие, замирать под его страстными поцелуями.
— Ты почему-то злишься, — сказал Адам, когда они оказались за пределами слышимости королевских особ. — Я не сомневаюсь, что Генрих Наваррский приставал к тебе с непристойными предложениями, моя радость. — Он взял с подноса два бокала с вином и один вручил ей. — Не могу себе представить, чтобы Генрих оказался равнодушен к твоей красоте.
— Это возмутительно! — вспыхнула Скай. — Завтра он женится, а сегодня соблазняет чужих невест! Адам хихикнул:
— Это типично для этого юноши, как мне говорили.
— Бедная принцесса!
— Боже мой, Скай, стоит ли так огорчаться из-за этой темпераментной маленькой шлюшки, Маргариты Валуа? Она же любовница герцога Гиза! Правда, она хотела выйти за него замуж, и он был не прочь, но, к несчастью, Екатерина Медичи решила, что союз с Генрихом Наваррским для нее более выгоден. Гизу пришлось срочно жениться на принцессе Порциенне, чтобы избежать возможного покушения, подстроенного королевой. Екатерина, не колеблясь, приговорила бы его к «итальянской смерти». Я подозреваю, как она огорчена, что ей это не удалось: Гизы слишком амбициозны, и Екатерина считает их угрозой для своих сыновей. Она никогда не простит Гизам того, как они обращались с ней, когда ее старший сын Франциск женился на их племяннице, шотландской королеве.
— Ну и семейка! — воскликнула Скай. — Ничем не лучше Тюдоров!
Адам рассмеялся.
— Власть, — сказал он, — это весьма крепкий напиток, моя дорогая.
Из угла, где сидели музыканты, зазвучала музыка, и гости стали строиться для танца. Скай изящно двигалась, довольно улыбаясь Адаму, который ловко для мужчины его габаритов справлялся с фигурами танца. Он даже умудрился сорвать у нее поцелуй, и она оказалась на седьмом небе от счастья. Ей казалось, что на всей земле нет никого, кроме них двоих. Она была счастлива! Каким-то образом все устроилось само собой — меньше чем через два месяца они с Адамом поженятся. Бесс Тюдор будет вне себя от ярости, но в конце концов она простит. Они смогут вернуться домой, отстроить замок Адама — его остров между двумя странами — идеальное место для них. Они соберут детей, будут вместе спокойно стариться. Эта идея уже не показалась Схай ужасной.
Он заметил ее улыбку и спросил:
— Отчего ты так счастливо улыбаешься, милая? Посмотрев ему в глаза, она ответила:
— Я думаю о том, как мы будем стариться вместе, Адам.
Он рассмеялся:
— А ты не думаешь, что мы еще немного сможем побыть молодыми, Скай? Если ты станешь моей женой, то жизнь для меня только начнется.
— Ах, дорогой! — Вдруг на ее сапфировых глазах показались крошечные бриллиантики слез. — Как ты мил, какие приятные вещи ты говоришь мне!
— Адам! Адам де Мариско, ты ли это?! — услышали они взволнованный женский голос, когда окончился танец.
Они поискали глазами его обладательницу, и вдруг из окружающей толпы выпорхнула невероятно красивая рыжеватая блондинка, стройная, как соломинка, с высокой грудью и тонкой талией, одетая в шелковое платье ярко-зеленого цвета с золотом, отлично шедшее к ее волосам.