Люси увидела бесконечную печаль в глазах Матта, и у нее едва не разорвалось сердце.
— Повторит ошибку своей двоюродной бабки.
«Черт бы побрал эту маленькую ведьму!» — подумала Люси.
Матт уехал, а она опять осталась одна. Она была не в силах спасти мужчин, которых любила. Двадцать минут назад, уходя, Матт спросил:
— С тобой все будет в порядке, Габби?
Голубые глаза внука, которые он унаследовал от нее, говорили, что стоит ей сказать хоть слово, и он останется.
— Со мной все будет хорошо, Матт. Поезжай к деду. Ты нужен ему.
Он оставил ей кассету. По его словам, он сделал несколько копий. Кассета лежала на кофейном столике - прямоугольник размером пять на семь дюймов, хранивший историю жизни двух людей, сбившихся с пути и блуждавших в потемках. Какая трагедия, что Рэйчел никогда не услышит ее.
— Хандра еще никому не помогала, — сказала появившаяся в дверях Бетти. — Пожалуй, зря вы отменили сегодняшнюю партию в бридж.
— Я все равно не смогла бы сосредоточиться. Что это?
Бетти протягивала ей клочок бумаги.
— Не знаю, то ли мистер Матт собирался его выбросить, то ли нет, но я нашла это на полу в его комнате рядом с мусорной корзиной.
Люси взяла бумажку в руки. Это был листок, вырванный из блокнота, с названием мотеля в Маршалле. Поперек был наспех нацарапан номер телефона с кодом Далласа. На Люси снизошло озарение. Матт говорил, что вычислил Рэйчел в каком-то мотеле в Маршалле, где у них и состоялся последний разговор. Девчонка остановилась у своей подруги, дочери адвоката. Должно быть, это и есть тот самый номер, по которому Матт мог связаться с ней. В голове у Люси забрезжила смутная идея.
— Принеси мне телефон, Бетти, — распорядилась она.
— Угу. Этот взгляд мне знаком. Что вы задумали?
— Расскажу позже.
Люси набрала номер справочной службы, и оператор назвала ей имя и адрес абонента, на которого был зарегистрирован номер телефона, записанный на клочке бумаги. Кэрри Сазерленд. После Люси перезвонила состоятельному другу, который вот уже долгое время пользовался ее благосклонностью.
— Разумеется, — ответил он, выслушав ее просьбу. — Мой самолет и пилот в вашем распоряжении, и я позабочусь о том, чтобы в аэропорту вас ждала машина с шофером. Желаю приятного полета.
Люси звонком вызвала Бетти.
— Я уезжаю по очень важному делу. Мне понадобится такси, чтобы отвезти меня в аэропорт.
— Вы уезжаете надолго?
— Я собираюсь вернуться сегодня вечером, но на всякий случай собери мой саквояж. Пошевеливайся, дорогуша. Время дорого.
Выходя из комнаты, Люси прихватила и кассету. Фортуна сжалилась над ней, приоткрыв дверцу клетки.
Глава 74
Рэйчел подняла глаза от последней страницы семейной хроники и устремила ошеломленный взгляд на буйство ярко-алых клематисов, готовых к перекрестному опылению. Процесс оплодотворения в действии, машинально отметила она, достижение природы, которое, как чумы, избегало сомерсетовских Толиверов. Назойливое жужжание оттеняло факты, о существовании которых она не знала или над которыми не задумывалась. Никто из тех, кто владел плантацией, не мог похвастаться многочисленным потомством, в каждом поколении выживал всего один ребенок, который и наследовал Сомерсет. Теперь, после смерти отца, она была единственным представителем клана Толиверов. Рэйчел опустила глаза на древний фолиант. Неужели она держит в руках объяснение проклятия их рода?
Этого не может быть. Такой вещи, как проклятие, не существует. Но ее прапрадед верил в него, как верила и тетя Мэри. Она сказала Амосу, что уберегла от него свою внучатую племянницу. Святой Боже... Неужели тетя Мэри боялась, что, оставив ей Сомерсет, она приговаривала ее к такой же жизни, которую прожила сама? Рэйчел вспомнила фотографию Мэттью ДюМонта, стоявшую на туалетном столике в спальне тети Мэри, и слова на обороте, написанные кровью из разбитого сердца. Уильям отзывался о Мэттью как о замечательном парне - добром и терпеливом, который учил его английскому и брал с собой, когда они вместе с Вайаттом Уориком устраивали игры на лужайке перед домом. Тетя Мэри и дядя Олли были потрясены смертью Мэттью, говорил отец Рэйчел. Они продолжали жить дальше, но детей у них больше не было...
Неужели тетя Мэри надеялась уберечь ее от трагедии?
В кухне пронзительно заверещал телефон, отчего пчелы заметались по двору. Шестое чувство подсказало Рэйчел, кто это. После второго звонка она положила книгу, которую читала, на столик, потом с механической точностью робота подошла к раздвижным дверям и вошла в ослепительно-белую кухню. Сняв трубку с аппарата, она сказала:
— Алло.
— Добрый день, Рэйчел. Это Перси Уорик.
Не испытывая никаких эмоций, она слушала, как он вкратце сообщил ей о решении, которое принял, пожелал ей всего доброго и повесил трубку. Она медленно вернулась в патио и еще целый час просидела на солнце, вслушиваясь в сердитое гудение пчел над клематисами. Затем набрала номер Тейлора Сазерленда.
Получасом позже зазвенел дверной звонок. Рэйчел решила, что это Кэрри опять забыла ключи или же Тейлор пришел пожать ей руку. Но одного взгляда в глазок оказалось достаточно, чтобы опровергнуть оба предположения. Ее взору предстала снежно-белая шевелюра, пышная, как хлопок в цвету. Опустив взгляд ниже, Рэйчел наткнулась на странно знакомые голубые глаза, пристально вглядывавшиеся в дверной глазок. Рэйчел нерешительно приоткрыла дверь. Женщина прибыла на черном лимузине, и шофер в ливрее прислонился к его капоту, поднося зажигалку к сигарете. Незваная гостья - невысокая и полненькая, которой явно перевалило за восемьдесят, в костюме под цвет глаз - напомнила Рэйчел свежеиспеченный кекс.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
Женщина моргнула.
—Ханна была права, — сказала она. — Ты вылитая Мэри, только не такая... — она в упор взглянула на Рэйчел, — напряженная.
— Прошу прощения?
— Я - бабушка Матта, — провозгласила женщина. — Люси Уорик. Я могу войти?
Часы показывали шесть вечера. Отрегулированный термостат создал в особняке вполне приемлемую атмосферу. К черту письменные предостережения Кэрри. Телефон звонил дважды, и оба раза к нему никто не подошел. Рэйчел не двинулась с места с тех пор, как бабушка Матта включила магнитофон. Краешком глаза в окно гостиной она видела, как шофер расхаживал у лимузина и из его ноздрей, как у дракона, вылетали клубы дыма. Скорее всего, ему было жарко, его мучила жажда, он хотел воспользоваться туалетом, но Рэйчел не смогла бы встать с кресла и предложить ему пройти в ванную, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь.