Оседлые чукчи живут малыми селениями. Хижины их делаются на шестах и китовых ребрах, обтягиваемых сверху оленьими кожами и видом уподобляются большим неправильным конусам. Сторона, обращенная к северу, далеко выдается вперед, а южная, напротив, почти совершенно пряма. Здесь бывает маленькая низкая дверь или отверстие, завешанное оленьей шкурой. На вершине хижины проделано бывает круглое отверстие для дыма от очага, помещенного в середине хижины. В углублении, обращенном к северу, помещается другая маленькая четырехугольная палатка из оленьих кож, служащая спальней. В сильные морозы служит она и кухней, и в таком случае жгут здесь вместо дров мох, облитый жиром. Вообще чукчи по недостатку леса употребляют вместо дров китовые ребра и всякие кости, обливая их для лучшего горения жиром.
Главное занятие береговых жителей, особенно на Ир-Кайпии, составляет ловля тюленей и моржей. Для первой употребляют они род сетей, сделанных из ремней, спускаемых под лед в прорубь, и тюлени запутываются в них головой и лапами. Впрочем, за тюленями охотятся и другим способом: чукча надевает белое платье, чтобы как можно менее отличаться от снега, и ложится недалеко от того места, куда тюлени обыкновенно вылезают греться. Кроме копья у охотника бывает еще особого рода орудие, состоящее из нескольких медвежьих зубов, прикрепленных к палке; им скребет он беспрестанно по льду и снегу для того, чтобы, по мнению чукчей, усыпить зверя. Вероятно, что такой легкий однообразный шум производится для того, чтобы заглушить шорох снега при движениях охотника, который мало-помалу приближается к тюленю и умерщвляет его копьем. Этот род охоты почти всегда удается.
Волков ловят чукчи совершенно особенным образом: концы довольно длинного куска китового уса заостряются и связываются ниткой. Образовавшийся таким образом круг обливается водою до тех пор, пока не покроется весь толстой ледяной корой, не допускающей его разогнуться, а потом веревка разрезывается, и все обмазывается жиром. Такая приманка бросается на снег, и волк, найдя ее, с жадностью глотает; но в желудке его лед растаивает, китовый ус разгибается и заостренными концами умерщвляет зверя. Уверяют, что редко не удается это средство.
На Колючинском острове убивают моржей во множестве. Когда выходят они на берег греться на солнце, жители нападают на них, отрезывают им дорогу к воде, гонят их далее на землю и легко бьют палками. Моржи для оседлых чукчей хотя и не столь необходимы, но полезны не менее оленей для кочующих. Мясо, некоторые части кожи и жир их употребляется в пищу, и жир иногда служит еще вместо топлива, согревая и освещая жилища чукчей. Кожа доставляет им хорошие ремни для упряжки и прочные подошвы. Из внутренности и кишок моржовых делается легкое, не промокающее летнее платье. Жилы заменяют нитки. Наконец, из моржовых клыков делают чукчи особенное орудие, употребляя его вместо пешней для ломки льда и рытья замерзшей земли, но преимущественно клыки моржовые составляют главный предмет меновой торговли с оленными чукчами, передающими их русским.
Гораздо опаснее охота чукчей за белыми медведями. Чукчи отыскивают их среди неприступных торосов Ледовитого моря и убивают копьями. Для рыбной ловли употребляют чукчи вместо сетей род корзин из тонких прутьев, а для птичьей – род сетей из длинных и узких ремней, с камнями или кусками моржовой кости на концах. Такие сети бросают чукчи весьма искусно в летящих высоко гусей или других птиц и, запутывая их в ремнях, повергают на землю. Вообще чукчи не страстные охотники, и хотя земля их обилует дикими оленями и баранами, лисицами, волками, медведями и другими зверями, но они их не преследуют. Только за медведями гоняются они, потому что мясо их почитают лакомством. Чукчи вооружаются луками и стрелами, но не очень ловко ими владеют. Обыкновенные оружия их – копье и особенно батас, употребляемые ими и против медведей и против неприятелей. Вместо железа, у них весьма редкого, оружия чукчей снабжены остриями из моржовых клыков.
Оседлые чукчи ездят на собаках, но запрягают их не попарно, как на Колыме, а по четыре в ряд, и самое построение саней их отлично и более похоже на устройство саней, в которых ездят на оленях. Чукотские собаки менее ростом и слабее колымских и камчатских. Замечательно, что в 1821 году чукчи также лишились многих собак от поветрия, свирепствовавшего по берегам Колымы, Индигирки, Яны и Лены.
По собственным нашим наблюдениям и собранным отзывам других оказывается, что у кочующих и у оседлых чукчей существует рабство. Богатейшие из чукчей владеют целыми семействами, уже с древних времен находящимися у них в зависимости, не смеющими удаляться никуда, не имеющими собственности и совершенно подчиненными произволу своего господина, употребляющего их на самые тяжелые работы; в вознаграждение он одевает и кормит их. О начале такой зависимости ни переводчик наш, ни другие чукчи не могли ничего сказать, а полагали, что «так было и должно быть». Вероятно, рабы чукчей суть потомки прежних военнопленных.
Пища чукчей состоит наиболее из произведения животного царства; обыкновенно составляет ее вареная оленина с тюленьим или рыбьим жиром. За лакомство считают чукчи мясо белого медведя и китовую кожу, которую едят сырую, оставляя на ней при съемке тонкий слой мяса; вкусом она похожа на стерлядь. Мясной бульон смешивают они со снегом и составляют из него особый род питья, которое подают в больших деревянных чашках. Каждый чукча носит при себе маленькую просверленную оленью кость, через которую втягивает в себя питье из чашки. Рыбу употребляют в пищу только при недостатке, а от соли показывают решительное отвращение.
Замечательно, что в странах, где при ужасных морозах каждое средство согреваться должно быть дорого, все кушанья подаются совершенно холодные, а в заключение съедается даже большой кусок смерзшегося снега. Мне часто случалось видеть, что при 30° и более мороза чукчи брали от времени до времени пригоршни снега и с видимым удовольствием жевали его.
В заключение должен упомянуть о странном явлении, замеченном нами между этими грубыми детьми природы, а именно о том, что педерастия между чукчами весьма обыкновенна и нимало не скрывается. Они никак не могли понять нашего отвращения и полагали, что тут нет ничего предосудительного, и каждый волен следовать своему вкусу. Непонятно, каким образом эта противоестественная страсть могла вкорениться в народе, у которого в женщинах нет недостатка и брак не затрудняется калымом, как у якутов и юкагиров, а напротив, без всяких препятствий заключается и расторгается.
Апреля 23-го оставили мы мыс Ир-Кайпия, направили путь на запад и достигли на следующий день места, откуда мичман Матюшкин предпринял путешествие по льду для отыскания предполагаемой северной земли. Здесь нашли мы большой деревянный крест, на котором была прибита записка Матюшкина, уведомлявшая нас, что огромные полыньи со всех сторон пресекли ему дорогу по морю, так что после многих тщетных попыток он вынужден был обратиться назад, удалившись от берега не более, как на 16 верст.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});