Клац. Осечка. Ну что, Карма, это типа намек, что не судьба? Пощадить черную тварь? Да обломись!
Выстрелить во второй раз оказалось в мириады раз сложнее. Меня буквально трясло от ненависти и душащей злобы, но пальцы будто окаменели на скользкой рукоятке, не в силах нажать на спусковой крючок. Дожил. Столько лет, а пустить пулю в голову беззащитному человеку не могу. Он же без сознания, даже не сопротивляется, не вопит, не мешает, красота. Соберись, тряпка! Зверь-из-Бездны смотрит на тебя! Я глубоко вздохнул, пытаясь расслабиться, закрыл глаза и со всей силы надавил на спуск.
От грохота зазвенело в ушах. Кхм, действительно, странный какой-то звук…
Все. Вот теперь с чистой совестью можно продолжать путь. Но… Почему-то… Небо. Я же все сделал правильно — так почему мне так плохо?
— Ты что творишь, уродец мелкий?! — меня схватили за шкирку и швырнули в стену, вышибив пистолет. Ой-ой… Кажется, сейчас будут бить…
— Да вот, думаю, пол холодный — вдруг простудится… — я прикинул расстояние от места, куда попала пуля, до головы заклинателя и поставил на карьере беспощадного мстителя жирный крест.
— Я говорил тебе его не трогать? — тихо-тихо спросил маг. Я съежился и закрыл голову руками.
— Н-нет…
— Я сказал — нет, — тем же обманчиво спокойным тоном продолжил он.
— Н-но он очнется и погонится…
— Значит, ты меня слышал.
— Да он же в тебя выстрелил! Ты что, до конца жизни на него молиться будешь?!
— Я сказал — нет! — несколько мгновений Эжен смотрел на меня почерневшими глазами — зрачки расползлись почти на всю радужку — а потом отвернулся и ровным голосом велел: — Пошли.
— А-а, — я обессилено сполз вниз. Беда промазал — и мы тут тоже в отместку поиграем в благородных идиотов. В конце концов, он даже пытался помочь… правда, убивать надо за такую помощь… — Казнят, говоришь? Хорошо, тогда выбей мне место в первом ряду.
Плевать на чокнутого заклинателя, своя шкура дороже.
— Ты будешь не в первом ряду. Ты будешь рядом, вместе со мной, — упаднически отозвался разом поблекший ученик.
— А. Отлично, — пробормотал я вслед. Подумаю об этом после того, как мы окажемся на поверхности. В конце концов, не будут же власти Илькке казнить тех, кто с таким риском предупредил их о нашествии нежити? Остается только убедить Эжена умолчать некоторые мелочи, иначе этот фанатик легко подведет под петлю не только заклинателя, но и меня, учителя и самого себя в придачу.
Лаборатории, гротескный крысиный лабиринт из углов и серых плоскостей. Замкнутый круг, бесконечный дурной сон. Неужели ниморцам действительно нравилось все это настолько, что они весь мир хотели сделать таким же — одинаковым и серым? Я уже почти уверился в том, что мы идем наугад, когда белый маг объявил привал.
Подземелья, в сущности, уже не такое плохое место, если лечь и не двигаться…
— Почему Беда упомянул о рассеивателях?
Эжен прислонился к стене и вновь достал фляжку:
— После сообщения Станислава Комитет по Сохранению Ниморского Наследия демонтировал рассеиватели в южных и центральных городах. Едва успели. Еще немного — и эпидемия покатилась бы по всей стране. Хоть на что-то этот безголовый целитель сгодился.
Кто о чем. Вот поэтому сейчас целителей забирают из семей и приставляют к каждому защитника. Удивляюсь, как Град от такого обращения не стал колдуном и не напинал дорогому братику за все хорошее.
— Отравленную воду сливают в подземные резервуары, но что с ней делать — неизвестно…
А потом приходит Ильда-Капля Шадде и поднимает восстание. Млин. Это ведь уже не нашествие. Это звездец. Обычная авантюра неожиданно приобрела какие-то слишком масштабные очертания.
— И ты по доброте душевой подогнал пару вагонов рассеивателей другу Беде?
— Это не было секретно, — неохотно признал ученик. — Он интересовался, я рассказал. Все.
Зная Эжена, я мог быть уверен, что во "все" включалось не только подробная программа уничтожения, но и их строение, принцип работы и инструкция, как склепать рассеиватель на коленке за пять минут. Скорее всего, просто не мог вообразить, как использовать эти знания во вред — а вот у кого-то фантазия работала на полную катушку.
— Тебе в детстве никто не говорил, что нельзя доверять черным магам?
Не верю. Даже мне говорили, хотя шла война и черные вроде как считались героями и освободителями. Бывший ниморский подданный Эжен Морой насупился и полностью проигнорировал мое нытье на тему "нужно было его все-таки добить, хоть немножко". Или, демонический компас, хотя бы узнать дорогу!
Но, в конце концов, он был прав. Какой смысл рисковать и терять время, если добровольно Беда ничего не скажет, а выпытать признание не хватит толку ни у меня, ни у белого мага?
Долго ли, коротко ли мы шли, но я не успел достать спутника, как что-то изменилось. Нет, я не начал внезапно ориентироваться в поворотах или узнавать знакомые трещины, но непонятное чувство уверенности говорило, что мы на правильном пути. И это настораживало.
Непонятное чувство уверенности обычно говорило мне всякие нехорошие вещи.
— А куда потом подевались рассеиватели?
— Их должны были уничтожить. Я не знаю, кто отвечал за это, — предвосхищая мой вопрос добавил ученик координатора.
— А мастер… ведь он состоит в комитете?
Эжен только кивнул.
Дела…
О, вот это место мне точно знакомо: зал со множеством выходов, лифт и стенд с песчаного цвета игольчатыми метелками, закрытый толстым стеклом и решеткой. В Шовалле, бывшем отделе Министерства Сельского Хозяйства, прекрасно знали, кого там выращивают.
В ореоле лязга и багрового света кабина поехала вниз, полностью демаскируя тех, кто пытался пробраться к условно-секретному ходу. В трудные годы ниморцы экономили даже на сигнализации…
— Это я заставил его отправиться в приграничье, — по лицу мага скользили тени, делая его гораздо старше. Да в красноватом освещении он выглядел бледным… слишком бледным.
— Кого?
— Моего брата. Он не хотел ехать.
Я с сочувствием посмотрел на спутника. Все-таки он не такой отмороженный, каким хочет казаться. Но что тут скажешь? "Ты не мог предсказать, что так получится?". Как будто слова хоть немного способны приглушить вину.
— Передай Станиславу, что если он винит меня в том, что посмел так безответственно умереть, да еще утащить с собой остальных, то может делать это, сколько угодно. Он должен был выполнять свою задачу, а не делать то, что взбредет в голову.
Упс. Ха-ха, какое сочувствие?
Гладкие стены секретного коридора вели к свободе. Но с каждым шагом, с которым выход становился все ближе и ближе, хор сомнений, примолкший было во время блужданий по подземельям, становился все громче и громче.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});