— А что хорошего осталось в жизни? — мрачно поинтересовался Олквин. — Мое войско уничтожено, друзья лежат в земле, дом превратился в руины, жены больше нет, и я никогда уже не смогу стать прежним. Мне незачем жить, Танбик. Ты зря меня спас.
— Ладно, — старался не унывать знахарь. — Тогда надо убираться отсюда подальше. Здесь все еще неспокойно, королевские отряды иногда прочесывают лес. Моя землянка неплохо замаскирована, но мы все равно постоянно рискуем. До сих пор меня удерживали на месте только сильные морозы и ваша рана. Скоро будут оттепели, можно попробовать перебраться в Жомеросуин. В крестьянской одежде мы не вызовем подозрений, после подавления сопротивления многие селяне бросают все и уходят в соседнее королевство. Прибьемся к обозам беженцев и перейдем границу. Мы с вами всегда сможем найти себе пропитание — лекарь и опытный солдат, оба грамотные…
— Это не выход, — перебил его пылкую речь Бенвор, качая головой. — Если все и правда обстоит так, как ты говоришь, в Жомеросуине теперь тоже некуда податься.
— Тогда пойдем еще дальше! — глаза Танбика заблестели. — Сядем на какой-нибудь корабль, уплывем в дальние земли. Морская блокада, говорят, снята — у Альберонта с Жомеросуином теперь все честь по чести.
— Да кто возьмет нас на корабль? Откуда достать столько денег?
— Будем работать! На кораблях всегда много работы.
Олквин с трудом подавил смех.
— Танбик, дружище, напомни мне, когда это ты занимался тяжелым трудом? Колка дров не считается, это безделица по сравнению с веслом галеры.
Тот сконфуженно опустил голову. Ему нечего было возразить — стихией знахаря всегда оставались лишь книги, травы и аптекарские принадлежности.
— Я выкопал эту землянку! — вдруг заявил он, просияв. — Зимой, между прочим, в мерзлой земле!
Бенвор все-таки не выдержал и рассмеялся.
— Уговорил, — прохрипел он, держась за грудь. — Оклемаюсь немного, и подадимся на запад.
Назавтра Бенвор с помощью Танбика смог выйти на свежий воздух. Оказалось, что знахарь теперь жил в лесу у реки, недалеко от разрушенного Сентина. Стояли сильные холода, и Танбику приходилось каждое утро заново пробивать полынью. Ожидая его, Олквин сидел на пороге землянки, с жадностью вдыхая морозный воздух. После того, как он очнулся, рана стала заживать очень быстро. Молодость и богатырское здоровье брали свое.
Внимание капитана привлек размеренный скрип снега со стороны леса. Кто-то шагал прямо к землянке. Бенвор занервничал. Конечно, сам он мог спрятаться, но вот как быть другу, который сейчас, не подозревая ни о чем, весело звенел топором по льду реки?
Олквин отступил в землянку и нащупал у входа суковатую дубинку. Держа ее наизготовку, он осторожно высунулся наружу. Какой-то невысокий, и по виду немолодой человек с заплечным мешком на спине стоял на берегу, высматривая Танбика.
— Эй, ты! — позвал Бенвор. Пришлый обернулся, и оказался никем иным, как Микасом.
— Милорд! — радостно воскликнул он, всплескивая руками и бросаясь навстречу Олквину. — Как же я рад снова видеть вас в добром здравии!
Бенвор порывисто обнял старого писаря. Тот прослезился, и все время повторял: "ну, вот и хорошо, вот и слава богу". Вернувшийся Танбик принял у старика мешок, пахнущий свежим монастырским хлебом.
— Он сюда уже наведывался, все ждал, когда вы придете в себя. Как видите, капитан, не все лежат в земле. Микас, старый проныра, уцелел, и прячется в обители.
Писарь скорбно вздохнул.
— Из ваших бывших крестьян половина точно убежала в Жомеросуин. Что сталось с остальными — никто не знает.
— Мы тоже уходим, Микас, — сказал знахарь. — Поплывем за море, в дальние земли. Ты с нами?
— Да вы что?! — писарь схватился за голову. — Куда? Где нас ждут?
Бенвор грустно улыбнулся.
— Нас теперь нигде не ждут. Но Джелайна часто рассказывала мне о дальних странах. Там у земли нет края, горы достают до неба, и живет столько разных народов…
— А она-то откуда знает об этом? — удивленно перебил Танбик и, смешавшись, поправился: — То есть, знала…
— Она знала о многом, — тихо ответил Олквин. После долгой паузы он вздохнул и попросил: — Мне бы хотелось сходить к городу. Посмотреть, что там осталось.
— Зачем, милорд? Тела убитых бангийцы давно похоронили сами. Сентин теперь — гиблое место. Вороны и крысы, пожирающие остатки припасов в разрушенных складах — вот все его население.
Олквин был непреклонен.
* * *
Над заснеженными развалинами крепости стояла тишина, нарушаемая лишь ветром, потрескиванием промерзших сосен и редким карканьем ворон, обсевших уцелевшие куски стен. Сейчас, укрытое сугробами, место сражения выглядело чистым и безмятежным. Ничто не напоминало о том, что творилось здесь всего три недели назад.
Бенвор обошел развалины вдоль обугленных пеньков частокола, осторожно перешагивая через черные обломки. Засеки сгорели, и ров замело, но капитан мгновенно узнал то самое место. Вглядываясь в присыпанную снегом свалку, Олквин сделал несколько шагов и наступил на треснувшую половинку двери, послужившей им в бою щитом. Отпустив плечо Микаса, Бенвор опустился на колени, разгреб руками снег и откопал смерзшуюся кольчугу, нанизанную на шершавое древко.
— Что это, милорд? — присев рядом, спросил писарь.
— Джелайну забрали, — тихо объяснил ему Олквин. — Проекция стерлась, а это осталось.
Микас понимающе кивнул, но потом разглядел все как следует и охнул.
— Живую хоть забрали, или нет?
— Даже не знаю, — прошептал Бенвор. — Кажется, еще да.
Он снова принялся ворошить руками снег и, наконец, наткнулся на то, что искал. Кольцо с зеленым камнем казалось холоднее льда. Юноша зажал его в ладонях, словно пытаясь согреть.
— Ну, тогда, может, еще вернется? — нерешительно предположил Микас.
— Если бы могла, она бы сделала это сразу же, — покачал головой Бенвор. — Не оставляя меня в неведении. И дожидаться, пока меня тут добьют, тоже не стала бы, что-нибудь придумала.
Микас промолчал, но в воздухе так и повисло невысказанное опасение, что рейдеры пришли слишком поздно.
— Ей следовало послушаться, когда я велел уходить, — выдавил Олквин, не замечая, как по лицу катятся слезы. — А мне надо было послушать ее еще накануне.
— Никто не может знать наперед все, что с ним случится, милорд, — пробормотал писарь. — Смиритесь с этим и живите дальше.
* * *
Путь в соседнее королевство занял почти две недели. Приходилось тайком пробираться по лесу, стараясь не выходить на дороги и пережидать любых проезжих. На обозы с беженцами часто нападали королевские солдаты и возвращали крестьян новым хозяевам земель, и чем ближе была граница, тем активнее шла охота за желающими покинуть растерзанный войной Хорверолл. В самом Жомеросуине тоже вовсю процветала ловля перебежчиков. Повсюду шныряли небольшие отряды солдат, сопровождающих глашатаев, которые неустанно грозили местному населению штрафами за укрывательство беженцев и наем их на работу, а также сулили награду за их выдачу хорверским властям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});