Читать интересную книгу Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов

Трумэн был близок к тому, чтобы немедленно и официально объявить о разрыве всякого сотрудничества с Советским Союзом, но против этого решительно восстали военные, за исключением генерала Патона, командовавшего американскими бронетанковыми войсками в Европе. Они были крайне заинтересованы во вступлении Советского Союза в войну с Японией. Их аргументы Трумэну: если СССР не выступит на стороне США, то японцы перебросят на острова миллионную Квантунскую армию и будут сражаться с таким же фанатизмом, как это они делали при защите Окинавы. Комитет начальников штабов предупредил президента, что без помощи русской армии в войне с японцами армия США может потерять от одного до двух миллионов американских солдат. К тому же США на тот период еще не испытали атомной бомбы, и у них не было достаточных военных и морских сил, чтобы быстро завершить войну с Японией. Да и общественное мнение в самой Америке не поняло бы такого предательства. Граждане США тогда в основном сочувствовали Советскому Союзу, вынесшему на своих плечах основную тяжесть в войне с фашистской Германией. В итоге, по свидетельству очевидцев, Трумэн немного поломался, но вынужден был согласиться с доводами военных, завершив обсуждаемую проблему словами: «Хорошо, раз вы считаете, что русские должны помочь нам в войне с Японией — пусть помогают, но мы с ними на этом кончаем дружбу».

В Берлине весть о смерти Рузвельта вызвала ликование, а в логове нацистской верхушки породила угаснувшие надежды на спасение. Гитлер буквально метался по бункеру и каждому входившему приближенному возбужденно сообщал: «Я всегда говорил, что скоро совершится восьмое чудо, и мое предсказание наконец-то сбылось. Ну и кто оказался прав? Война еще далеко не проиграна… Скончался Рузвельт» [860]. Все опять вспомнили чудодейственное спасение своего кумира — Фридриха Великого — в Семилетней войне, когда вслед за смертью царицы Елизаветы русская армия, после большой победы при Кунерсдорфе и овладения Берлином, поспешно отступила в пределы России, а вступивший на престол Петр III, будучи ярым поклонником Фридриха II, прекратил войну и возвратил Пруссии завоеванные русской армией территории без всякой компенсации. В бункере рейхсканцелярии строили планы, кого и с какими полномочиями отправить как представителя Гитлера для переговоров о возможном прекращении войны на Западном фронте.

У гитлеровской верхушки вновь возникла уверенность в возможности внесения разлада в стан союзников. В первые дни после смерти американского президента такие поползновения были обозначены довольно четко, что могло вызвать резкую смену политических ориентиров в Вашингтоне и Лондоне. Талантливый Ф. Рузвельт не видел опасности в распространении социализма и коммунизма в развитых демократических странах, какими являлись США и Великобритания, и справедливо полагал, что смена политического строя в любой стране зависит не от вмешательства других государств и порождаемых ими идей, а от правящего класса страны, разложение и упадок которого всегда ведет к потрясениям и революциям.

Смерть Рузвельта и объявление Г.Трумэна президентом США вдохновила У. Черчилля на возможность изменить послевоенное европейское мироустройство, начертаное умершим президентом и Сталиным, и попробовать переписать итоги войны, отодвинув Советский Союз на задворки европейской политики, отобрав у него лавры победителя. Не таким уж далеким был опыт лишения России лавров победителя наполеоновской Франции, после блестяще проведенной политической акции по дезавуированию итогов войны, проведенное правительствами Англии и Австрии на Венском конгрессе, где они были признаны европейским сообществом главными архитекторами победы над Наполеоном.

Зная Трумэна и стоящие за ним в американском обществе реакционные силы, У. Черчилль рассчитывал на понимание со стороны правительства США его политических взглядов на послевоенное переустройство Европы, где главным врагом для «передовых демократических стран» становился Советский Союз. Определившись с направлением послевоенной политики, Черчилль в середине апреля поставил задачу объединенному штабу планирования военного кабинета разработать план военной операции по разгрому советских вооруженных сил, и был намечен срок ее начала — 1 июля 1945 года [861]. Общеполитической целью планируемой операции было «навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи». Военная кампания должна была первоначально носить сухопутный характер, и разворачиваться в Северо-Восточной Европе и наилучшим стратегическим направлением рассматривалась территория к северу от линии Цвиккау — Хемниц — Дрезден — Герлиц. При этом предполагалось, что остальная часть фронта будет находиться в обороне. В операции предполагалось задействовать 47 английских и американских дивизий. Также рассматривалась возможность участия в операции 10Ι 2 немецких дивизий, дополнительно оснащенных американским вооружением. Допускалось участие в войне против Советского Союза Польши, в случае переноса боевых действий на ее территорию. При этом премьер-министр Великобритании дал военным следующие исходные установки:

— операция будет проводиться в условиях ее полной поддержки общественным мнением в Британской империи и США, а, следовательно, высокого морального состояния англо-американских вооруженных сил;

— Великобритания и США получат полную поддержку вооруженных сил польского правительства в Лондоне и могут рассчитывать на использование людских резервов Германии и остатков ее промышленного потенциала;

— не следует рассчитывать на поддержку сил других союзных европейских стран, но вероятно использование их территории и ресурсов;

— надо иметь в виду возможность союза СССР с Японией.

Когда британские штабисты принялись за разработку плана, то они сразу исключили возможность выполнить поставленные цели путем проведения локальной войны. В качестве единственного средства была спланирована тотальная война, главными целями которой являлись:

1) оккупация тех районов Советского Союза, лишившись которых он утратит материальные возможности ведения войны и дальнейшего сопротивления;

2) нанесение советским вооруженным силам решающего поражения, которое лишит СССР возможности вести войну.

22 мая британскому премьеру штабом был представлен план экстренной военной операции под кодовым наименованием «Unthinkable» («Немыслимое»), в котором были сформулированы цели операции, привлекаемые силы, направления ударов союзников и их вероятные результаты. Основная цель операции, согласно установкам Черчилля, заключалась в том, чтобы «принудить Россию подчиниться воле Соединенных Штатов и Британской империи». [862]

Большие пространства России, на преодоление которых была затрачена огромная сила наполеоновской и гитлеровской армий, заставила авторов нового плана нападения на русских высказать свои соображения по этой проблеме. «Практически, — говорилось в документе, — нет предела того расстояния, которое потребуется союзникам преодолеть в глубь России, чтобы сделать ее дальнейшее сопротивление невозможным. Весьма сомнительно, что союзники смогут проникнуть так глубоко и за столь короткое время, как это сделали немцы в 1942 году, не достигнув решающих результатов». Сомнения авторов плана нарастали при рассмотрении вопроса о силах сторон. Советские вооруженные силы в Европе были эквивалентны 170 дивизиям союзников, из которых 30 были бронетанковые. Имея такое неравенство сил — примерно в соотношении два к одному в бронетанковых войсках и четыре к одному — в сухопутных, нельзя было рассчитывать на успех.

Главные разработчики операции «Немыслимое» Дж Грэнтхем, Дж Томпсон и У. Аоусон сделали заключение:

а) начиная войну с русскими, мы должны быть готовы к тотальной войне, длительной и дорогостоящей в одно и то же время;

в) численный перевес русских на суше делает крайне сомнительным возможность достижения ограниченного и быстрого успеха, даже если сообразно политическим взглядам, это будет соответствовать достижению наших политических целей. В любом случае, — констатировалось в документе, — потребуется очень длительное время, чтобы попытаться ее выиграть. [863]

Англо-американскому командованию в Европе на тот период противостояло шесть советских фронтов, которыми руководили прославленные военачальники, среди которых выделялись маршалы Советского Союза Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, AB. Василевский и И.С. Конев, представлявшие собой загадку полководческого гения, неразгаданного лучшими умами генералов Третьего рейха, и их нахождение во главе фронтов увеличивало силу советских войск в несколько раз. И, кроме того, всеми советскими войсками и страной продолжал успешно руководить, хоть и состарившийся за войну, но все же способный на борьбу, неутомимый И.В. Сталин. В выработке стратегии вооруженной борьбы ему не было равных и это главное, что заставляло и ястребов, и реакционеров, и генералов из правительств и армий США и Великобритании отринуть предлагаемый У. Черчиллем способ открытого противоборства с Советским Союзом.