Читать интересную книгу Томный дух болотного зверя - Роман Яньшин

— Ненадолго этого хватит, — заметила Юля.

— Ну, уж, сколько прогорит, — выбирать не приходится, — тихо сказал парень, сооружая из наиболее толстых деревяшек маленький костерок.

Когда он обложил его камнями, получился уютный очаг.

Два наиболее крупных валуна Виктору удалось приспособить как подставки под жердочку. Теперь на нее можно было повесить чайник, чтобы тот согрелся.

Юля, не теряя времени, именно так и поступила.

— Чего, горячей водой меня лечить собираешься? — улыбнулся парень, кладя топорик рядом с палаткой.

— Не совсем, — Юля сделала загадочное лицо.

— Что-то ты от меня скрываешь, — шутливо погрозил он ей пальцем.

— Это сюрприз, — задорно сверкнула глазами девушка.

Но задор ее глаз уже не очень приподнял Виктору настроение. Он, действительно, крепко заболел. Прежде всего, начала доставать тяжесть в дыхательных путях.

Парень взял свой рюкзачок и, пошарив в нем, вынул оттуда початую бутылку водки.

— Юлечка, натри мне этим спину, пожалуйста, — попросил он девушку, протягивая ей водку и снимая теннисную кофту, в которую был одет.

— Откуда это у тебя? — изумилась Юля.

— От старины Ананьева, — пояснил Виктор, ложась на живот поверх расстеленного у палатки спального мешка и чувствуя, как немного жидкости вылилось ему в ложбинку меж лопаток, после чего нежные пальцы девушки начали втирать спирт в кожу. — Он взял ее с собой в путешествие, как я думаю, — на всякий случай. Случай, вроде бы, представился, после его падения в бабы Машин колодец. Надо было напряжение снять, расслабиться и все такое. В общем, когда у меня в тот вечер… прокол колеса случился, Борис Михайлович, решил немного выпить. Он ее раскрыл, налил в… стакан. Но я у него эту бутылку отобрал, — мало ли человек, после таких переживаний, которые с ним тогда приключились, хватил бы лишнего? Я прямо с ней в шиномонтаж и отправился… У него осталось только то, что в стакане было. Эти пятьдесят грамм он, конечно, точно выпил… Уже без меня… Однако я не жалею, что все остальное у старика отнял. Теперь-то ты сама знаешь, — у него сердце и так на грани было, а тут бы еще и водка все усугубила!

— И что дальше? — поинтересовалась Юля.

— Что было потом, тебе известно, — отозвался парень. — Борис Михайлович продолжил сидеть у выгруженной из моей машины поклажи, а я отправился в город.

— Я насчет водки, — уточнила девушка.

— Водка так и осталась лежать в моем рюкзаке.

Виктор, вспоминал сейчас тот момент, когда перед ним и Борисом Михайловичем, неожиданно появилась, встающая с могилки, Ира. Конечно же, он не отбирал водку у Ананьева. Он попросил ее. Для этой девушки. В машине та, действительно, сделала несколько глотков, прямо из горлышка, очевидно, чтобы унять жуткое похмелье. Потом ему не удалось найти лучшего места для бутылки, чем свой рюкзак.

— Глупые вы, мужчины. Чуть что — сразу за стакан, — отметила Юля.

— Нормальные, просто иногда…, — начал оправдываться Виктор.

— Ладно, — Юля плеснула ему на спину еще водки. — Подумать только! Пить в кювете, около дороги…

— А мы и не в кювете сидели, а на кладбище. Там очень хорошая лавочка была, возле могилки…

— Ах, да, на кладбище! Как я могла забыть? Но, тем более, — пить там?! Господи — боже мой! — воскликнула Юля. — Ты-то хоть не пил?

— Не успел, — честно признался парень, не уточняя почему.

— Все с вами ясно, — Юля накрыла его чистой рубашкой.

— Что, ясно? — принял дурашливый вид Виктор, натягивая рубашку и перекладывая в ее нагрудный карман из теннисной кофты какие-то «корочки», как показалось лично Юле — автодокументы и паспорт.

— Выпей лучше вот это, — девушка налила кипяток из чайника в самую маленькую алюминиевую чашечку, которая имелась, и высыпала туда содержимое какого-то, пакетика. — Помешай, — добавила она, протягивая ему чайную ложку.

— Запах знакомый, — поднес Виктор к носу миску и понюхал ее содержимое.

— Пей-пей, — Юля скомкала пустой пакетик и бросила его в костер.

Виктор отхлебнул из стакана и тут же воскликнул:

— Это же «Колдрекс» со вкусом черной смородины!

— Не делай такие большие глотки, а то весь рот обожжешь, — предупредила его Юля.

— Откуда он у тебя? — парень повеселел.

— Ну, знаешь, я запасливая, — объяснила девушка. — И запасалась, перед поездкой, как теперь показывает ситуация, не зря. А то, в походных аптечках, — тех, что прикреплены к палаткам, — много всякой всячины, но никто не удосужился положить туда даже пару пилюль от элементарной простуды.

Юле вспомнилось, что, изучая, в свое время, точно такую же кухонную аптечку или, совсем недавно, — разыскивая в ней нашатырный спирт для грохнувшегося в обморок Лёги Стрельцова, она, кроме нужного лекарства, нашла, обезболивающие, жгуты для остановки крови, эластичные бинты, короче — все для первой помощи при серьезных и несерьезных травмах, но создатели этой коробочки со снадобьями будто не принимали во внимание, что человек, использующий палатку далеко от дома, может не только поранить себя, но и просто подхватить самый обычный насморк (или, по их мнению, такое недомогание, болезнью считаться не могло?).

— Спасибо милая, — парень подобрался к ней поближе, обхватил руками за талию и ласково сжал тонкий торс девушки в своих объятиях.

— О! Я вижу, у нас еще остались силы? — кокетливо улыбнулась Юля.

— Возможно, и остались, — делая голос как можно более загадочным, ответил Виктор.

Но, на самом деле, все силы парня, да и Юли тоже, на сегодня, иссякли. Как итог тому, молодые люди просто залезли в палатку и легли там, обнимая друг друга.

От взаимных объятий было спокойно и хорошо.

Юля даже готова была размурлыкаться, словно кошка, которую приласкали.

Но в это самое время Виктор, вдруг, горячо зашептал ей на ухо:

— Не доверяй американцу. Он — сам себе на уме. По его совету, или, лучше сказать, распоряжению, выходит, что нам сегодня дежурить не особо то и придется… Но мы должны нести караул, причем не снаружи, а внутри палатки, и не для экспедиции, а для себя. Будем спать по очереди. Я бы всю ночь один прокараулил, но чувствую себя очень плохо. Дай мне подремать немного, а потом, когда сама спать захочешь, разбуди. Так и станем чередоваться. О`кей?

— Витя, какой из тебя сейчас дежурный? — погладила его по разгоряченному лбу Юля, одновременно думая о резонности Викторовых подозрений относительно американского ученого, ибо ей тоже показалось, что Купер вел себя слишком спокойно и неестественно в ответ на любые страшные случаи, коих за последнее время произошло очень много.

— Обещай разбудить меня! — схватил он ее одной рукой за запястье и настойчиво сжал его.

— Ну, ладно, хорошо, — согласилась девушка.

Вскоре Виктор провалился в неглубокий сон. Во сне он весь покрылся испариной, и его лихорадило.

Юля какое-то время держалась, помня о предостережении парня насчет американца, однако, спустя полчаса или час усталость от трудной дороги притупила ее бдительность. Веки стали слипаться.

«Жалко будить Витю, у него озноб», — подумала девушка. — «И температура, наверное, высокая. Посторожу еще хотя бы десять минут». — «Десять минут…, десять минут…, минут…», — звучало в ее голове до тех пор, пока она не уснула окончательно.

4

Джон Купер встал перед алтарем идола на колени.

Не для того, чтобы поклониться этому полубогу-полудемону… по крайней мере, ему так казалось…, а с иной целью — более удобно разместить напротив каменного ансамбля компьютер, видеокамеру, датчики и ультразвуковой излучатель.

В результате ему все же удалось добиться того, чего он хотел, — аппараты друг другу не мешали, а в фокус видеокамеры поместилось и изваяние и жертвенник (при их размерах это было нелегко, — то постройка оказывалась, не видна, то у статуи в кадре «не хватало» головы).

Сначала компьютер обработал показания датчиков и ультразвукового исследования.

Ничего интересного в данном плане не выявилось. Перед ученым был обычный гранит; камень хорошо себя «чувствовал» и не имел ни одной скрытой полости.

Потом в ноутбук поступило изображение, передаваемое видеокамерой, и Джон включил разработанную Бэном… несчастный Бэн! … программу цифровой интероскопии продуктов автозаписи.

Кроме всевозможных достоинств, типа исправления любых погрешностей видеомонтажа, сглаживания неточности реальной съемки, устранения помех и многого другого, эта программа была способна, на основании анализа внешних особенностей построек и скульптур, определить их возраст. Критериев такого определения в программе набирались десятки тысяч: от учета, к какой культуре, скорее всего, относилось изготовление подобных статуй, или техника строительства, до определения порчи, нанесенной сооружениям внешними воздействиями, включая граффити[37].