Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

С наблюдательного пункта Манштейна хорошо просматривались три эшелона оборонительных рубежей, опоясывавшие ядро крепости.

Первый имел в глубину от полутора до трех километров и состоял из защищенных заграждениями из колючей проволоки четырех линий окопов, между которыми располагались деревянные опорные пункты и бетонные доты. Детонировавшие от разрывов снарядов мины перед траншеями и между ними говорили о том, что вдобавок ко всему русские поставили там противотанковые мины. Можно было ожидать, что невидимые препятствия такого рода заготовлены и для пехотинцев.

Второй ряд оборонительных сооружений имел в длину где-то полтора километра. На нем, особенно в северном секторе между долиной Бельбека и бухтой Северная, располагалось несколько особо мощных укреплений, которым немецкие артиллерийские наблюдатели присвоили легко запоминающиеся названия: "Сталин", "Молотов", "Волга", "Сибирь", "ГПУ" и - сверх всего "Максим Горький I", где дислоцировалась батарея 12-дюймовых орудий (305-мм). Аналогичный форт, прозванный "Максим Горький II", находился южнее Севастополя и имел такое же вооружение.

С восточной стороны крепости трудная местность, изобилующая глубокими скалистыми оврагами и холмами, где русские оборудовали огневые позиции, особенно благоприятствовала защитникам. "Орлиное гнездо", "Сахарная голова", "Северный нос" и "Розовая гора" - те, кто сражался на восточном участке обороны Севастополя, никогда не забудут этих названий.

Третий пояс пролегал сразу за городской чертой и представлял собой целый лабиринт траншей, пулеметных точек, минометных и артиллерийских позиций.

Согласно советским источникам, Севастополь обороняли семь стрелковых дивизий, одна спешенная кавалерийская дивизия, две стрелковых, три морских бригады, два полка морской пехоты, а также танковые батальоны и различные отдельные части - всего 101 238 человек. Десять артиллерийских полков и два минометных дивизиона, полк противотанковых пушек и сорок тяжелых морских орудий - всего в обороне фронта применялось 600 артиллерийских стволов и 2000 минометов. И эту изрыгающую огонь крепость Манштейн намеревался взять семью немецкими и двумя румынскими дивизиями.

Ночь с 6 на 7 июня выдалась душной и жаркой. Ближе к утру с моря задул прохладный ветерок. Но и он не принес облегчения, потому что лишь гнал пыль с перепаханных снарядами и бомбами подступов к Севастополю. Облака пыли и дыма, тянувшиеся с пылавшего склада боеприпасов на юге города, застилали немецкие позиции.

С рассветом возобновился обстрел - немецкая артиллерия еще увеличила количество дыма и грязи. 03.50. Настал час пехотинцев подняться из окопов. Под прикрытием артиллерийского огня пехота и саперы ударили по противнику на главных рубежах.

Главный натиск осуществлялся на северном участке фронта. Тут в атаку шли части 54-го корпуса - 22, 21, 50 и 132-я пехотные дивизии и усиленный 213-й пехотный полк, входивший в 73-ю пехотную дивизию и составлявший корпусной резерв.

30-й корпус наступал с запада и с юга. Но все это еще не была решающая атака. 72-я пехотная дивизия, 28-я легкая пехотная дивизия и 170-я пехотная дивизия вместе с румынскими частями имели задачу обеспечить исходные позиции для главной атаки, запланированной несколькими днями позже.

В Бельбекской долине и в Камышлинской балке саперы прокладывали проходы в минных полях, чтобы дать возможность штурмовым орудиям 190 и 249-го дивизионов как можно быстрее выступить для поддержки пехоты. Она же тем временем вела бой с противником за первую линию рубежей. Хотя артиллерия разрушила окопы и укрытия, уцелевшие русские сражались отчаянно. Только с помощью ручных гранат и дымовых шашек немцам удалось выбить противника из его хорошо замаскированных огневых ячеек.

22-я пехотная дивизия из Нижней Саксонии под началом генерал-майора Вольфа вновь сумела решить важную задачу - овладеть фортом "Сталин". Во время прошедшей зимы штурмовые роты 16-го пехотного полка захватили внешние укрепления крепости, но потом им пришлось отступить и отойти обратно в Бельбекскую долину.

Теперь немцам приходилось вновь повторять кровопролитный путь. Первый приступ, предпринятый 9 июня, не принес успеха. 13 июня 16-й полк под командованием полковника фон Хольтица вновь штурмовал форт. Форт "Сталин" превратился в груду камней, однако огонь из него велся во всех направлениях. На Андреевском крыле комендант задействовал только комсомольцев и членов Коммунистической партии. В оперативной сводке 22-й пехотной дивизии мы читаем: "Это был, наверное, самый упорный противник, с которым нам приходилось встречаться".

Вот только один пример из многих. В одном доте прямым попаданием в амбразуру убило тридцать человек. Но десятеро уцелевших бойцов дрались точно дьяволы.

Они стащили тела мертвых товарищей к разбитым бойницам, точно мешки с песком.

– Саперы вперед! - закричали пехотинцы. Огнеметчики направили жерла своих аппаратов на страшную баррикаду. Пошли в дело ручные гранаты. Некоторых немецких солдат рвало. Но лишь во второй половине дня четверо трясущихся и утративших человеческий вид русских выползли из-под развалин. Они сдались после того, как застрелился их политрук.

В этих ожесточенных боях два батальона 16-го пехотного полка понесли тяжелые потери. Вскоре не осталось ни одного офицера. Лейтенант из "командирского резерва" возглавил оставшихся бойцов стрелковых рот двух батальонов.

Кровопролитное сражение за второй пояс обороны кипело в удушающую жару до 17 июня. Невыносимая вонь стояла над полем битвы, устланным бесчисленным множеством мертвых тел, по которым тучами ползали мухи. Баварская 132-я пехотная дивизия, действовавшая справа от нижнесаксонцев, понесла столь крупные потери, что ее пришлось временно отозвать с передовой. На ее место выдвинулась 24-я пехотная дивизия, которую смененную в свою очередь румынской 4-й горнострелковой дивизией дислоцировали между 132 и 22-й пехотными дивизиями.

Ситуация для немецких войск складывалась отнюдь не радужная. Потери всё росли и росли, а нехватка боеприпасов вынуждала командование время от времени приостанавливать боевые действия. Некоторые командиры уже начали предлагать приостановить атаку до прибытия подкреплений. Но Манштейн хорошо знал, что ни на какие подкрепления ему рассчитывать не приходится.

17 июня он отдал приказ о новом генеральном штурме по всему фронту на севере. Потрепанные полки вновь вступили в дело, твердо намереваясь на сей раз преодолеть главные препятствия.

В Бельбекскую долину, в четырех километрах западнее "Масличной горы", на огневые позиции подтянули две 355-мм гаубицы. Они принадлежали тяжелому механизированному 641-му армейскому артиллерийскому дивизиону, расчеты которого получили приказ уничтожить бронированные башни батареи "Максим Горький I". Этот советский форт огнем 12-дюймовых орудий контролировал Бельбекскую долину и пути к побережью.

Сам по себе вывод на позиции двух гигантов представлял собой нелегкую работенку. После четырех часов тяжкого труда группы сборщиков командир батареи, лейтенант фон Хадим, получил наконец возможность отдать первый боевой приказ (в походном состоянии орудие весило 123,5 тонны, а в боевом 78 тонн).

С ужасающим грохотом чудовища изрыгнули пламя. После третьего залпа унтер-офицер Майер, выполнявший роль передового наблюдателя на самом переднем крае 213-го пехотного полка, сообщил, что попадания бетонобойных снарядов пока не дали никакого эффекта и что бронированные башни стоят как прежде.

– Специальными рёхлингскими гранатами, - скомандовал фон Хадим. 3,5-метровые снаряды весили по тонне каждый и заряжались с помощью специального крана. "Рёхлинги" уже доказали свою действенность в ходе Западной кампании против фортификационных сооружений Льежа. Они взрывались не при соприкосновении с поверхностью цели, а только войдя в нее на некоторую глубину. Унтер-офицер Фридель Фёрштер со своими четырнадцатью товарищами из прислуги орудия № 1 разом зажали уши, увидев, как лейтенант поднял руку.

– Огонь!

Через двадцать минут завершилась следующая операция заряжания.

– Огонь!

Вскоре поступило сообщение от унтер-офицера Майера:

– Бронированная башня слетела с погона!

"Максиму Горькому" свернули голову. Стволы 12-дюймовых морских пушек смотрели в небо. Батарея смолкла.

Пришел момент для полковника Гитцфельда, завоевателя керченского Турецкого вала. Во главе батальонов своего 213-го полка он пошел на форт и захватил бронированные башни и подступы к ним.

Стрелять "Максим Горький I" больше не мог, но советские защитники внутри огромного бетонного бункера длиной свыше 300 метров и шириной 40 метров не сдались. Их группы совершали молниеносные вылазки через потайные ходы и вентиляционные отверстия.

Вторая рота 24-го инженерного батальона получила приказ положить конец этим противодействиям противника. На требование сдаться советские солдаты ответили автоматными очередями. На подготовку первого крупного взрыва ушла гора динамита, воспламеняющейся жидкости и дымовых шашек. Когда дым рассеялся, красноармейцы все еще стреляли из амбразур и проломов.