— Разрешите мне войти. Мне нужно поговорить с ним.
Артагель с удивлением взглянул на нее. Но выражение лица Теризы, видимо, убедило его, что спорить не следует. Пожав плечами, он подошел к двери, попробовал несколько ключей, пока не подобрал нужный, и открыл камеру воплотителя.
Прежде чем здравый смысл или робость успели сформировать в ее сознании вопрос, что же она делает, Териза шагнула в камеру.
В то же мгновение Артагель закрыл дверь. Спокойно, невозмутимым тоном он сказал:
— Я буду поблизости. Вам стоит только повысить голос. Если он попытается что-то натворить, я убью его быстро — он даже не заметит, как это произошло.
И тихо отошел на несколько шагов дальше по коридору.
Териза не обращала на него внимания. Она неотрывно смотрела на Мастера Эремиса.
Мастер не покидал своего места на нарах. Он молчал. Его почти не было видно в тусклом свете. Направившись к нему, она невольно внутренне сжалась.
Нары были низкими; несмотря на высокий рост, голова Эремиса доставала ей лишь до плеча. Но когда Териза оказалась достаточно близко, он чуть приподнялся, притянул ее к себе, между расставленных колен, и нагнул ее голову вниз, чтобы впиться в губы жадным поцелуем. В его дыхании она почувствовала запах вина и желание.
Страстность его объятий и жадность поцелуя, казалось, совершенно преобразили ее. Она отвечала так, как он сейчас учил ее, пытаясь сделать свой поцелуй таким же интимным, как его. Прошло много времени, прежде чем она вспомнила, что у нее есть другие причины появления здесь: что она поневоле пополнила ряды противников короля Джойса и судьба Морданта может зависеть от того, что она расскажет Мастеру Эремису. И что в действительности они не одни.
Териза с усилием отстранилась от Мастера и, пытаясь выровнять дыхание, пробормотала:
— Я пришла вовсе не за этим.
— Неужели? — продолжая удерживать ее коленями и одной рукой, он поднял вторую и принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке. — Но для меня вполне достаточно и этого.
И снова поцеловал ее.
Когда он снова позволил ей отстраниться, его опытные пальцы потянули в стороны полы рубашки.
— Артагель нас увидит. — Несмотря на тревогу, Териза возражала очень тихо. Она хотела, чтобы Мастер касался ее.
— Он ничего не увидит, если вы не повысите голос. Артагель — честный малый.
Его рука проскользнула под рубашку. Холодные пальцы моментально заставили соски набухнуть, и ее грудь сладко заныла, томясь по нему.
Собственное поведение и неожиданные чувства привели ее в смятение; ей с трудом удавалось думать. Но все же Териза сделала еще одну попытку отстраниться.
— Я только что беседовала с королем. Я пришла к вам прямо от него.
К ее разочарованию — и в то же время к облегчению, — Мастер ослабил свою хватку.
— Разговор с королем, — пробормотал он, чуть отстраняясь, чтобы посмотреть ей в лицо, — это такая честь, что весь Орисон и половина Морданта должны завидовать вам. Чего же хотела старая развалина? — Он принялся поглаживать одну ее грудь. — Неужели в нем осталось еще достаточно жизни, чтобы вознамериться занять мое место?
— Смотритель Леббик явился арестовать меня. — Териза хотела объяснить все как можно подробнее, чтобы дать понять: она выяснила нечто важное; но она чувствовала, что бормочет что-то маловразумительное. — Тор и Джерадин остановили его. Но король Джойс все равно хотел поговорить со мной. — Разозленная собственной беспомощностью, она остановилась, сделала глубокий вдох и сказала более спокойно: — Он не старая развалина. Он прекрасно знает, что делает. Он делает все это с какими-то намерениями.
Резкие черты Мастера ничего не отобразили, но то, что он внезапно замер, позволяло предположить, что она сказала нечто важное. Эремис медленно опустил голову.
— Миледи. Вы должны рассказать мне все. С самого сначала. Почему Леббик решил вас арестовать?
Его внимание действовало на нее магическим образом: оно делало ее увереннее, сильнее. Смущение мгновенно пошло на убыль.
— Полагаю, по той же причине, по которой арестовал вас. Я знаю, вы нарушили один из приказов короля, но думаю, что не это истинная причина ареста. Настоящая причина — в том, что он догадался о встрече с лордами и принцем Крагеном. Он считает всех нас предателями.
Теперь его объятия, его лицо, лишенное всякого выражения, давление его коленей действовали на нее успокаивающе. Она могла рассказать ему все что угодно. Но все же не упомянула ни о Мисте, ни о тайном ходе; ни слова не сказала о Мастере Квилоне. Она словно бы инстинктивно сфокусировала свое повествование на нападении, происшедшем после закончившейся неудачей встречи с лордами, на кровавом побоище, которое привело Смотрителя Леббика к ней; на выводах, которые сделал Смотритель. Затем объяснила, как Тору и Джерадину удалось спасти ее от ареста.
После этого Териза стала еще более осторожной. Прекрасно понимая, что лжец из нее никудышный, она все же сказала:
— Он хотел поговорить со мной о своей дочери Мисте. Она исчезла. Джойс думал, я знаю, где она. Я делала вид, что знаю, пытаясь заставить его разговориться. — И торопясь скорее отдалиться от своей лжи, она рассказала об ответах, которые дал король Джойс на ее вопросы.
Мастер Эремис наконец стал реагировать на то, о чем она рассказывала. В слабом свете лампы Теризе казалось, что она видит удивление, ярость, возбуждение, волнами накатывающие на нее из окружающей его тьмы. И в одном месте он невольно выдохнул: — Старый мясник, — в другом прошептал: — Хитро, хитро. Меня предупреждали, но я не верил… — расчеты, с той же стремительностью, что и эмоции, мелькали в его глазах.
Когда Териза закончила, Мастер на несколько минут погрузился в глубокую задумчивость. Он не отпустил ее, но все же создалось впечатление, что они отдалились друг от друга. Теризе даже в голову не пришло попытаться высвободится из его рук. После недолгого молчания Мастер сказал:
— Что ж, значит, все не так уж плохо, как я опасался.
И тут же его внимание вернулось к ее телу. Разглядывая черточки ее лица, он беспристрастным тоном произнес:
— Вы оказали мне неоценимую услугу, миледи. Я удивлен. Конечно, я обещал, что буду обладать вами, — он сдавил ее коленями, — и вы моя. Ни одна женщина не может отказать мне. Но я не мог не заметить, что вы оказываете слишком много внимания этому щенку Джерадину. Явившись сюда, вы рисковали куда большим, чем просто навлечь на себя ярость Смотрителя Леббика. Почему вы решились на это?
Значит, то, что она совершила — правильный поступок. Она помогла ему. Понимание этого сделало ее такой слабой, такой безвольной, готовой ради Эремиса на все, что она с трудом смогла собраться силами и ответить на его вопрос. Будь Териза посмелее, она бы вновь поцеловала его. Но он нуждался в ее ответе, так же как и она — в том, чтобы ему этот ответ дать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});