Допрошенный в суде, Исаев виновным признал себя частично и показал: «26 августа 1958 г. я весь день занимался по хозяйству. Вечером в 7 часу я пошел в новый универмаг на Августовской улице.
Там я услышал, что чеченцы убили рабочего с химзавода, и народ собрался около памятника Ленина и выражали свое недовольство.
Я сразу передал корзину своей жене и побежал к площади.
Там действительно стояла большая толпа и многие выступали.
После одного из выступлений кто-то из толпы выкрикнул: «Сделать забастовку». Я тоже возмутился и сказал окружающим, что я выступлю. Меня поддержали, подняли на руки и я начал выступать.
В своем выступлении я говорил о бесчинствах чеченцев, о убийствах… и требовал приезда руководителей ЦК. Помимо этого я говорил о лжекоммунистах и также требовал расправы и с ними. После выступления я пошел по направлению Ленинского моста и стал плакать. Ко мне подошел один гражданин и сказал, что он коммунист с 1941 года и если так сказал, то начинай бить меня. Я ему ответил, что я говорил не о всех коммунистах.
Сейчас я считаю, что я сделал выступление необдуманно, не разобравшись с сложившимися в тот день обстоятельствами.
Свидетели показывают на меня неправду. Когда я пошел домой и плакал, ко мне подошла женщина и успокаивала.
Ей я сказал, что я не работаю, имею большой стаж работы и меня возмущает все, например то, что меня не принимали на работу.
Я сидел целыми днями дома, готовил обеды, ходил на рынок, в магазины».
На вопросы:
«Виновным я себя признаю в том, что я выступил и по глупости сказал в части выселения чеченцев, о лжекоммунистах.
О лжекоммунистах обкома Чечено-Ингушской АССР я не говорил. О забастовке я тоже ничего не говорил.
26 августа я выпил 2 стакана вина и кружку пива. Вообще же мне нельзя пить и даже курить.
Свидетелей я не знаю, и почему они на меня говорят неправду, не знаю».
В последнем слове сказал:
«Виновным себя признаю, преступление совершил по глупости. Прошу суд учесть мою болезнь желудка».
Свидетели в суде показали:
Бондаренко, слесарь: «Исаева видел, 26 августа 1958 г. я пошел в КОГИЗ. На площади я увидел столпившийся народ. Я подошел поближе и слышал выступление т. Шепелева (секретарь Грозненского горкома КПСС. - Н. З.), который говорил, что не следует поддаваться провокации.
На Исаева я обратил внимание по той причине, что он все порывался выступать.
Исаева поднимали на руки, и он начал говорить о переодевшихся белоказаках и что-то другое. Речь у него не получилась, и он отошел.
Далее опять выступали работники обкома, народ и опять Исаев.
Его опять подняли на руки, и он начал говорить, что в обкоме сидят лжекоммунисты, но это я слышал плохо, и не утверждаю, что он говорил об обкомовских коммунистах. Всю его речь я слушал обрывочными фразами, поэтому с подробностями ее передать не смогу. Исаева я запомнил по одежде, к тому же я обратил внимание, что Исаев был в нетрезвом виде».
Любина, работник райкома: «Исаева я опознаю. 26 августа 1958 г. у нас в райкоме было совещание… в конце работы нам сообщили, что на площади творятся безобразия…Как только я подошла, я обратила внимание, как Исаева подняли на руки какие-то люди, и он начал выступать. Он говорил, что пришло время, когда ему можно высказаться, долой лжекоммунистов. Требовал приезда из ЦК и выселения чеченцев.
В этот момент подняли еще одного гражданина на руки, и кто-то из них двух сказал: «Долой Советскую власть». Сейчас я возможно не все сказала, а на следствии я говорила подробнее и все свои показания подтверждаю.
Одет был Исаев – в соломенной шляпе и пиджаке. На площади я была мало, но видела, как Исаева поднимали на руки и второй раз, когда толпа подошла к обкому».
Хахвиашвили, 1941 года рождения: «Исаева я видел 26 августа на площади, когда собралась толпа. Я был свидетелем выступлений Исаева. Он говорил о выселении чеченцев, о белоказаках, о лжекоммунистах, которые якобы сидят в обкоме. Говорил, что не работает химзавод, и если поддержит завод Красный Молот и другие, то можно многое добиться… Предлагал пойти на почту и связаться с Москвой, требовать приезда из ЦК.
Вначале Исаева слушали, когда он говорил о выселении чеченцев, а когда он говорил другое, то уже не стали слушать и даже сбросили с рук. Еще Исаев говорил, что рабочего человека затирают и пришло то время, когда ему можно высказаться. Свои показания, данные на следствии, я подтверждаю. Вначале Исаева я не опознал, а потом узнал и теперь утверждаю, что это было то лицо».
Таболов, 1943 года рождения, ученик 8 класса: «Исаева я видел на площади 26 августа и его опознаю. В тот день я часов в 6 пошел к площади, увидел знакомого работника милиции. Он просил меня помочь разогнать всех ребят моего возраста. Я ему помог и тут же увидел, как на руках подняли Исаева, и он начал выступать.
В своем выступлении Исаев говорил, что Химзавод бастует, и часть завода Красный Молот.
Просил людей не расходиться и поддержать его выступление… Говорил, что когда он воевал с белоказаками, то там он не видел обкомовских работников, а сейчас в обкоме лжекоммунисты, требовал выселения чеченцев. Говорил в выступлении, что поднялась на ноги великая Русь, имея в виду собравшуюся толпу.
Исаева я слышал хорошо, т. к. когда его подняли, он даже держался за мое плечо».
Яресько, член КПСС, охранник совпартучреждения: «26 августа 1958 г. вечером я находился возле здания обкома и в толпе собравшейся публики я услышал выкрик: «Бей коммунистов, смерть коммунистам». При этом он показал рукой на обком и сказал, что там сидят все лжекоммунисты. Я подошел к Исаеву, т. к. все это он говорил, и сказал ему, что я с 1941 г. коммунист, и начинай бить с меня. Одет был Исаев в соломенной шляпе и тенниске. Когда я слышал выступление Исаева, он выступал на аллее между деревьями обкома. Я Исаева опознаю, свои показания подтверждаю и запомнил выступление Исаева на всю жизнь».
Балаков, член КПСС, сотрудник КГБ: «26 августа я по долгу службы находился на площади, где собралась толпа.
Выступали многие, и особо я обратил внимание на выступление Исаева, ранее я не знал его.
Он говорил: «Долой коммунистов, лжекоммунистов-фашистов».
Потом он сказал, что Советская власть испортила всю его жизнь. К нему подошел один гражданин и сказал: «Я коммунист, бей меня». Было это в 6-7-8 часу. Одет был Исаев в соломенной шляпе, а другую одежду я не запомнил. По речи Исаева чувствовалось, что он совершенно был трезв. За Исаевым я ходил долгое время и видел, что он ходил все время среди толпы, науськивал толпу. Исаева я хорошо запомнил и не ошибаюсь».
При изложенных обстоятельствах оснований к пересмотру дела, о чем ставит вопрос осужденный, нет».
Это мало кто знает, но возмущенные решением Н. С. Хрущева о возвращении чеченцев и ингушей трудящиеся Грозного потребовали восстановления Грозненской области и упразднения Чечено-Ингушской АССР. Чеченцев и ингушей предлагалось отправить обратно в Среднюю Азию. Инициаторы второй высылки захватили здание обкома, подготовили соответствующие документы и даже связались с приемной Н. С. Хрущева в Москве. Это были драматичные дни.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ СТАРШЕГО ПОМОЩНИКА ПРОКУРОРА
ЧЕЧЕНО-ИНГУШСКОЙ АССР ПО НАДЗОРУ ЗА СЛЕДСТВИЕМ
В ОРГАНАХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В. НОСКОВА
ПО ДЕЛУ ШВАЮКА Г. М.
5 марта 1959 г. Секретно
По приговору Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 15 декабря 1958 г.
Шваюк Георгий Максимович, 1914 года рождения, уроженец г. Махач-Кала, Дагестанской АССР, по национальности русский, из служащих, до ареста (1 октября 1958 г.) работал старшим инженером-гидротехником Гудермесского совхоза Чечено-Ингушской АССР, образование высшее, беспартийный, семейный, 9-10. 03. 48 г. был осужден нарсудом 1 участка г. Краснокамска, Молотовской обл. по ст. 109 УК РСФСР на 6 лет ИТЛ, осужден по ст. 59-2 ч. 1 «а» и ст. 59-7 ч. 2 УК РСФСР на 10 лет лишения свободы (по каждой статье УК), без поражения в правах, но с конфискацией имущества.
Шваюк судом признан виновным в том, что 27 августа 1958 г. во время массовых беспорядков, спровоцированных враждебными и хулиганскими элементами в г. Грозном, сопровождавшихся разжиганием национальной вражды, погромами, а в отдельных случаях и убийствами, принял в них активное участие, которое заключалось в том, что осужденный: а) 27. 08. 58 г., прибыв из г. Гудермеса в г. Грозный, зная о беспорядках, у себя на квартире составил от имени участников массовых беспорядков так называемый проект резолюции, с которым в девятом часу вечера явился в здание Чечено-Ингушского обкома КПСС, где хулиганы чинили произвол, и передал проект участникам беспорядков, и «проект» этот был немедленно размножен на пишущих машинках и оглашен участникам беспорядков, собравшимся около здания обкома КПСС. «Проект резолюции», написанный Шваюк, по своему содержанию носил провокационный характер и был направлен на разжигание национальной вражды, в нем выдвигались требования, направленные на ущемление национальных прав чеченского и ингушского народов.