Новые лица появились в щели – темные глаза низин под стальными шлемами горели жаждой бойни и мести. Двое проскользнули в щель, за ними еще трое и еще горсть. У Джиррана, в каком-то дальнем уголке ума, промелькнула мысль, что его наверняка убьют; эта мысль вызывала не столько ужас, сколько покорность, даже облегчение.
– Пустите нас!
Мужчины из рекина, старые и молодые, раненые и больные, бросились на врага, кирки и топоры ломали кости и рвали плоть. Жители низин отступили, и ворота удалось закрыть. Те, что успели проникнуть в фесс, были отрезаны и, атакованные со всех сторон, вскоре пали. Снаружи доносились неистовые крики, ругань и удары, но напрасно жители низин колотили по древним бревнам. Огромные перекладины, до отказа вбитые в скобы, намертво скрепили ворота с массивной стеной и не поддавались яростным атакам.
Джирран сполз на землю, судорожно сжимая волосы в кулаках, в голове царил сумбур. Подняв глаза, горец увидел вокруг себя вопрошающие лица. Одни были полны надежды, другие – скорби, одни смотрели с ожиданием, другие обвиняли. Все искали ответов, и все рассчитывали на него.
Джирран тяжело встал. Происходящее казалось нереальным, молчаливое ожидание со всех сторон громко кричало в ушах, заглушая буйство за стеной. Пошатываясь на ватных ногах, он зашагал к рекину. Из толпы в него летели назойливые вопросы, но Джирран лишь страдальчески улыбался. У него не было слов для ответов. Паника грозила захлестнуть его. Вся эта боль, вся эта резня – ради чего? Зачем он ввязался в это? На что надеялся? Как он может справиться даже с малой частью жителей низин? Зачем он толкнул этих добрых, доверчивых людей на такое безумие? Крики за воротами пробивали бреши в успокоительных иллюзиях, сотканных спиртным и самообманом.
Где же Эрескен? Проклиная свои неповоротливые мозги, Джирран направился к боковой двери рекина, толпа неотступно следовала за ним. Он повернулся и закричал:
– Оставьте меня в покое, слышите, нет? Убирайтесь!
Алкоголь, поглощенный в беззаботном праздновании, сковал его язык, а потому слова прозвучали невнятно. Мужество покинуло Джиррана; ничего не видя перед собой, он кинулся к лестнице и, спотыкаясь на ступенях, вбежал в башню.
Дверь в комнату Аритейн была приоткрыта, оттуда доносились завывания, будто чей-то неприкаянный дух метался по рекину. От этого безумного звука волосы у Джиррана встали дыбом, по рукам побежали мурашки. На пороге, словно очевидное проклятие, чернела лужа крови. Рвущий нервы вой не прекращался. Ударом ноги Джирран широко распахнул дверь, но попятился от ужасного зрелища внутри, судорожно вытирая рукой рот и бороду. Крелия прижимала к груди бездыханную Сериз, запекшаяся кровь и грязь покрывали обеих. Непонимающее лицо женщины было обликом животного, знающего только свою боль.
– Что случилось? Что случилось? – заорал Джирран.
Он зло впился пальцами в плечо Крелии, тщетно пытаясь остановить ее вой. Но это лишь вызвало дикий, пронзительный визг вперемежку с шумными рыданиями. Глаза женщины оставались прикованными к какому-то невидимому ужасу.
Джирран озадаченно огляделся, разинув рот при виде отца Сериз, пока его взгляд не упал на третий, безжалостно разрубленный труп. От такого зрелища горца чуть не вырвало. Он рывком отодвинул перевернутый стол и окаменел, задохнувшись от потрясения. Кровь так сильно застучала в висках, что казалось, череп вот-вот расколется пополам. Эрескен был мертв, голова наполовину отрезана.
Кто этот незнакомец, этот мужчина с худым лицом, волосами смешанной крови и чужеземными чертами? Аритейн привела его, велела Джиррану верить ему на слово. Привычка к самооправданию на миг воскресила гонор внутри Джиррана, но дрогнула под жестокой плетью неизбежной правды. Он сам подбил Аритейн на вызов этого шарлатана. Он закрывал глаза на их непристойные заигрывания, убеждая себя в том, что сестра достойна познать любовь вопреки строгости клятв Шелтий. Но тот кодекс и должен быть суров, напомнила ему вероломная память, чтобы обеспечить строгий нейтралитет, никому не дающий повода отвергать вердикты Шелтий.
– Где Аритейн? – закричал Джирран на Крелию; его руки дергались в бессильном смятении, так ему хотелось выбить ответы у этой воющей дуры.
– Что тут произошло? – Ремет остановился в дверях.
– Я не знаю! – Джирран взорвался от внезапной ярости. – Ты скажи мне. Ты – Шелтий, всеведущий и премудрый. Скажи мне, что случилось! Скажи мне, что делать! Скажи, почему Эрескен мертв и почему я вообще его слушал! Скажи, где найти Аритейн!
Джирран бросился к парню, схватил его за грудки и угрожающе поднял кулак.
Глаза Ремета стали огромными на мертвенно-бледном лице.
– Я понятия не имею, где она. Я не могу найти ее ум, – залепетал парень. – Я знаю только, что дол – под ногами чужаков, фесс окружен и у нас нет выхода.
– Я не знаю, что делать! – закричал Джирран. – Я не знаю, как мы дошли до этого! Почему все пошло наперекосяк?
– У меня нет для тебя ответов, – дрожащим голосом выдавил Ремет.
Джирран ударил его прямо в рот, и юноша вскрикнул от боли. Когда горец отвел руку для более сильного удара, Ремет неожиданно вырвался – ужас придал ему сил – и побежал к спасительной лестнице. Затормозив на верхней ступеньке, он вытер кровь с разбитых губ.
– Ты ответишь за это, ты за все ответишь! Так или иначе, но ты ответишь.
Джирран взбешенно шагнул к нему, но тут нервы Ремета не выдержали, и он скатился с лестницы. Подняв голову, Джирран глубоко вдохнул, выпрямил спину и сжал челюсти так, что встопорщилась борода. Потом медленно сошел вниз, закрыв на минуту глаза, прежде чем распахнуть дверь и встать на пороге.
– Дай мне топор.
Он взял орудие из чьей-то руки и постучал обухом по доскам у своих ног. Три раза, потом еще три и еще три. Гулкие удары эхом отразились от стен, и толпящиеся в панике горцы застыли, озадаченно поворачивая головы.
– Все, кто может сражаться, должны найти оружие. Кто не может, пусть поднимутся в рекин. – Джирран ударил по деревянным перилам. – Срубайте лестницу, несите на нижний этаж дрова и дерн и готовьтесь зажечь медленный огонь, если мы потеряем стены. Веревки поднимут защитников внутрь, если нам придется удерживать один рекин.
Горцы неуверенно переглянулись.
– Мы удержим его и против втрое большего числа врагов из низин, – с бравадой заявил Джирран. – Или Мизаен больше не делает аниатиммов сильными, а Мэвелин не одаряет их мудростью?
Несколько слабых улыбок были ему ответом.
– За работу! – призвал Джирран, и люди мало-помалу задвигались, ощущение цели вскоре вытеснило прежний бессмысленный страх.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});