– Нам? – скептически переспросил я, – Тебе – да, а что мне там делать? Сидеть в усадьбе и плести кружева? Или ты доверишь мне робота, чтобы я мог поучаствовать в конфликте?
– Серёжа, ну что ты опять начинаешь? – голос Ольги зазвенел. – Сначала тебя едва не убили в Маньчжурии, потом во время переворота отличился, а теперь чего ты хочешь?
– Э-э, притормози, родная, – замахал я руками. – Переворот-то точно не моих рук дело, чего приплетаешь? Да и Маньчжурия тоже стечение обстоятельств, я вообще-то уже домой на самолёте летел, если ты забыла.
– Я к тому, что тебе в последнее время везёт вляпываться в различные ситуации, и ты постоянно рискуешь жизнью.
– А ты у нас, значит, бессмертная и ничем не рискуешь?
– Я не бессмертная, но чтобы меня убить, надо приложить более существенные усилия.
– Позволь напомнить, дорогая, что если бы не я, то в последний раз такие усилия увенчались бы успехом.
– Я помню, но и ты, похоже, забыл, дорогой, что тебе тогда сказочно повезло остаться в живых, – скрипнула белоснежными зубками моя княгиня.
– Это говорит о том, что вместе мы – сила, – пафосно заявил я.
– Господи! Ну когда ты перестанешь трепать мне нервы? – воззвала супруга к высшей инстанции, для усиления посыла закатив глаза в потолок.
– Никогда, – категорично заявил я, – это официальная позиция Господа, я у него лично спрашивал, а ты бы могла уже привыкнуть. А потому слушай мой гениальный план. Ты с Софией летишь в Россию, а я с Агнией и хранительницами продолжаю поиск.
– Плохой план, – недовольно сказала Ольга.
– Ну-у, второй вариант, это я выхожу на роботе рядом с тобой, если дойдёт до явных боёв, хотя я понимаю, что такой вариант маловероятен. Зато поучаствовать в намечающемся поединке мне вполне по силам, если вспомнишь, Алёна авторитетно заявляла, что я хороший пилот. Смею надеяться, что она всё-таки не льстила.
– Ты – артефактор, и мы вроде уже определились с тобой, что твоё предназначение именно этот путь.
– Это ты определилась, а я просто признал твои доводы разумными, но это не значит, что я буду всё время сидеть дома, пока моя жена воюет.
– Но на Кавказ ты же меня отпустил?
– Так там столько Валькирий с тобой шли, я почти не волновался.
– Ты невыносим в своём вечном желании доказать мне, чего стоишь как воин.
– А ты невыносима в твоём желании спрятать меня глубже под собственную юбку, чтобы, не дай бог, не простудился.
– Это не я такая, это реалии моего мира, который тоже стал твоим, – уже натурально закричала Ольга. – Мужчины не воюют, а сидят дома, потому что их мало, и они слабы.
– Хреновые реалии, что я ещё могу сказать, – хмыкнул я, напрочь игнорируя женский гнев, ибо уже тысячный по счёту предмет разговора выработал во мне определённый иммунитет. – Но прошу отметить, ваша честь, что специально на рожон не лезу, понимая, что в одиночку пока слаб. Вынужденно пользуюсь вашей защитой и поддержкой, что, несмотря на всю вашу прелесть, временами бесит. И ты, по-моему, упустила суть моего предложения: я как бы не воевать собираюсь, а просто продолжить поиски ответов, под надёжной охраной.
– Бесит, значит? – прищурилась Ольга, пропустив мимо ушей мои последние слова.
– Ты прямо так удивилась, – развёл я руками, – как будто открыл тебе страшную тайну.
– Нет, тайну ты не открыл, – напряжённым голосом ответила супруга. – Но осознавать, что тебя настолько раздражает моя помощь, весьма неприятно.
– Я имел в виду, что меня бесит собственная слабость, но отнюдь не ты и твоя поддержка, – торопливо проговорил я, чувствуя, что Ольга обиделась.
– Ну да, конечно.
– Оль прекращай, – я встал с кресла и, подойдя к жене, рывком поднял её за руки из кресла. – Я безмерно благодарен судьбе, что в моей жизни есть ты. И я, правда, не знаю, что бы делал, если бы не встретил тебя. Любовь такой женщины нужно заслужить потом и кровью, а мне, я считаю, подфартило незаслуженно. Этот аванс я честно стараюсь отработать, но у меня не всегда получается. Ты же знаешь, откуда я родом. Когда ты идёшь на какие-нибудь разборки, мне каждый раз приходится ломать себя об колено. Мне до сих пор нереально тяжело подстраиваться под местные реалии, и единственное, что меня обнадёживает – это возможность достигнуть такого ранга, когда ты перестанешь настолько сильно переживать за меня, ну а я смогу действительно встать рядом со своей Валькирией в одном строю против общего врага.
Говоря всё это, я смотрел в глаза своей любимой, как всегда восхищаясь синевой её глаз, и мне казалось, что ими можно любоваться бесконечно долгое время, с каждой секундой погружаясь всё глубже в этот прекрасный омут.
– Я всегда буду переживать за тебя, – прошептала Ольга, или это я прочитал в выражении её глаз.
Я обнял свою женщину за талию, крепко прижав к себе, зарылся лицом в её золотые волосы и, вдыхая будоражащий аромат своей княгини, проговорил:
– Я тоже навряд ли когда-нибудь смогу оставаться спокойным.
Её руки обхватили меня за шею, и когда она подняла голову, наши губы встретились, чтобы насладиться долгим поцелуем. А в процессе жарких объятий я не удержался, чтобы немного не опошлить светлое чувство незамутнённой любви, в результате чего Ольга слегка отстранилась и, подняв на меня озорно сверкнувшие глазки, спросила:
– Чего это ты задумал в двенадцать часов дня?
Мои руки в порыве вспыхнувшей страсти уже пристроились на самых привлекательных для меня местах её тела. Левая рука вовсю орудовала под короткой плиссированной юбкой, исследуя обе половинки сексуальных ягодиц, а вот правая, вволю натискав сквозь материю блузки роскошную грудь, уже начала борьбу с первыми непокорными пуговицами, дабы получить полный доступ к спрятанным сокровищам. Там по ходу движения нужно будет преодолеть ещё одно препятствие в виде бюстгальтера, но это уже мелочи, а вот пуговицы почему-то сдаваться без боя не желали.
– Тороплюсь выполнить супружеский долг, – озвучил я вполне очевидную вещь, пыхтя над неуступчивой конструкцией блузки и не выдержав пожаловался: – Слушай, они у тебя магией, что ли, запечатаны?
– Нет, – улыбнулась Ольга, – просто нужно использовать обе руки.
– Я не могу, у меня вторая сильно занята, – хмыкнул я и, переведя правую руку под юбку на помощь к левой, добавил: – Давай-ка ты сама, а я посмотрю, поучусь.
Притиснутой ко мне Ольге осталось, конечно, маловато свободного пространства, но я был уверен, что она справится.
– Тебе быстро или медленно? – дразнящим голосом спросила эта хулиганка, слегка выгнув назад спину и неторопливо расстёгивая первую пуговку.
– У тебя пара секунд или я сейчас порву твою эксклюзивную модель, – прояснил я ситуацию.
– Оу, такие угрозы, я прямо растерялась, – коварно улыбнулась Ольга, нарочито неспешно продолжая процесс избавления от лишних, на мой взгляд, предметов одежды.
Я с трудом дотерпел до финала, жадным взглядом встречая каждую новую часть постепенно обнажающегося тела. Силы воли хватило, чтобы удовлетворённо проследить за падением соскользнувшей с плеч жены хитро сделанной блузки. Сорвался уже, когда более покладистый бюстгальтер одним ловким движением отлетел куда-то в сторону, отброшенный рукой Ольги. Вот после этого терпеть уже не было никаких сил и, подхватив свою женщину на руки, я на сверхзвуковой скорости полетел в сторону нашей спальни. Накипело так, что пар из ушей валил, словно у паровоза на полном ходу. А восторженное предвкушение нарисовало столько эротических поз, сулящих удовольствие, что от нетерпения умудрился порвать штаны, пока лихорадочно стаскивал их с себя с помощью своих рук и стройных ног моей богини, которая не осталась безучастной и активно помогала в этом нелёгком процессе.
Экстаз и эйфория в одном флаконе и такая дикая смесь из непередаваемых эмоций и ощущений, что всегда должны связывать двух любящих и жаждущих друг друга людей. Связывать в едином порыве безграничной любви таким образом, когда с вершины этого пика страсти кажется, что весь остальной мир исчез, а во вселенной остались только вы вдвоем. Последние из оставшихся по-настоящему живых, чьи сердца – это пульс галактики, а сдвоенный крик удовольствия это взрыв сверхновой звезды и рождение новых миров, олицетворяющих кусочки ваших душ. И где-то там далеко на самом краю сознания, родится очередная мысль – «Господи, как хорошо, что она (или он) есть у меня»!