посеребренные очки вполне веселыми глазами. Одно только беспокоило богатеев: не хотел поэт становиться таким же жирным и сытым, как они, но ведь он был поэт, и они прощали ему это.
Но вот как-то раз оказался поэт случайно в квартале бедняков. Был чудный летний день, солнце так припекало, что серебро, покрывавшее стекла очков, немножко расплавилось, и тогда поэт увидел одним глазком реальную действительность. Он так испугался, что даже громко вскрикнул. Он увидел усталых работяг, вкалывавших от зари до зари, худых, больных женщин, чахлых, изголодавшихся детей. И подумал он, что ведь этого ещё никто, кроме него, никогда не видал и он обязан рассказать всем эту правду. Тогда побежал он к богачам и, обливаясь слезами, поведал им о тех ужасах, какие узрел. А те посмеялись только, решив, что это он от жары немножко не в себе. Посмотрел поэт тогда и увидел снова одним глазом действительность. Крикнул он тогда богачам:
— Грабители! Убийцы! — и помчался к королю, надеясь хоть там обрести поддержку.
Но как только предстал перед его взором король, восседающий на троне, крикнул поэт ему прямо в лицо:
— Ах ты злыдень, чудовище, тупица! Кто дал тебе право сидеть на этом троне?
Связали тогда поэта по рукам и ногам и заточили в темницу, и решено уже было предать его смертной казни, если бы волшебник, хранитель очков, не замолвил за него доброе словечко и не растолковал королю, откуда зло сие происходит. Приволокли тогда смутьяна к волшебнику, тот надел ему розовые очки и сказал:
— Друг мой, твои очки сломались, вот ты и решил, что видишь такие страшные вещи. Выйди-ка теперь на улицу, оглядись по сторонам и поймешь сразу же, что ты заблуждался.
Послушался его поэт, посмотрел на мир сквозь розовые очки, и снова показалось всё ему красивым и хорошим. Бедность и нищета предстали перед ним как нечто просветленное, святое, и подумал он: «Труд облагораживает человека; как счастливы должны быть люди, которым дано вот так облагораживаться по двенадцать часов в сутки!» Богатеи показались ему снова добропорядочными друзьями, ну, а как предстал он перед ясны очи самого короля, от почтения тут же бухнулся ему в ноженьки, ослепленный королевским величием.
После этого случая ещё долгие годы ничто не нарушало покоя и порядка в стране.
Но когда молодой поэт стал поэтом старым и лежал уже при смерти, он сорвал очки с глаз, что вот-вот сомкнутся навеки, и в эту секунду ему показалось, что увидел он снова всё то, что видел тогда — летним днем. Подле него сидела молодая служанка, которая преданно ухаживала за ним всё это время. Поэт схватил её за руку и пробормотал:
— Очки, снимите очки, смотрите!
С этими словами он умер.
Девушка, опечаленная и расстроенная этим событием, вернулась к своим, неспокойно у неё было на душе. Правда, она не совсем поняла последние слова умирающего старца, ибо очки влияют не только на глаза, но и на разум, и всё же она запомнила их и порою задавала себе вопрос: как должен выглядеть мир, если на него посмотреть без очков?
Вскоре после этого она вышла замуж, и когда родился у неё сын, этакий славный крепыш, и увидела она его сияющие глаза, и вспомнились ей слова поэта, подумала она с горечью: «Как жаль будет скрывать такие чудесные глазки за уродливыми очками!» Но всё пошло своим чередом, прибыл волшебник и нацепил маленькому Фрицу на нос очки — порядок есть порядок.
Но странное дело — не хотел малыш носить очки, всё норовил их стянуть, так что родители боялись, что ему это удастся когда-нибудь, и пойдет он без очков на улицу, и схватят его тогда блюстители порядка и казнят по законам этой страны. Уж как они просили-умоляли маленького Фрица, как грозили-угрожали ему, всё напрасно: стоило Фрицу остаться одному, как он тут же начинал стаскивать очки, которые были укреплены у него на затылке хитроумным способом.
И вот уже когда мальчик стал почти юношей, удалось-таки ему снять очки, и тогда увидели его испуганные глаза очень уж страшные вещи: нищету и нужду, бессилие и беспомощность одних, богатство, благополучие, великолепие и несправедливость других. Но всё это мог он наблюдать совсем недолго, ибо тут же появлялись то мать, то сестра, которые принимались его ругать и умолять, плакать и угрожать до тех пор, пока им не удавалось заставить его снова надеть очки.
Но и того немногого, что увидел юноша, хватило, чтобы в душе его поселилась великая печаль и великий гнев.
День-деньской думал он о том, как изгнать из мира несправедливость, о которой он узнал, и решил он наконец, что во всём виноваты очки. Ведь если посмотрят на мир его друзья и товарищи без очков, то и они увидят несправедливость, которая царит вокруг, и поймут, что они вовсе не такие слабые и беспомощные, как это кажется, если смотришь через очки.
И вот однажды, когда отец работал в мастерской, а мать и сестра хозяйничали на кухне, сорвал Фриц свои очки, бросил их на землю и растоптал, так что разлетелись они на мелкие кусочки.
Но то, что увидели его глаза, оглушило его сначала как удар обухом по голове; вспыхнул в сердце его огонь мощным пламенем, опалил ему всю душу, всё перевернул, и поклялся он, что не будет ему покоя до тех пор, пока не снимут его товарищи очки и не увидят все своими глазами.
Но сначала нужно было скрыть всё это от богатеев и короля. Завязал себе Фриц глаза черным платком, сказав, что от яркого света у него, мол, глаза болят, а богачи на том и успокоились, ведь через черный платок, думали они, видно ещё хуже, чем через очки.
Наступила ночь, и под покровом темноты прокрался Фриц к своим товарищам, рассказал им про то, что видел, и призвал их сбросить очки.
Посмеялись они сначала над ним, но когда ему удалось уговорить некоторых снять очки хоть ненадолго, встали и они на его сторону.
Шло время, и вот уже всё больше рабочих примкнуло к юноше, вот уже все рабочие были с ним, образовался «Союз борьбы против очков».
И однажды вооруженные члены союза, полные решимости, вышли на улицы, окружили дома богатеев и королевский дворец. Потом пошли они по домам богачей, стали срывать с них очки, сняли они очки и с самого короля и предъявили тут свои права. Испугался король, выскочил на улицу и помчался со всех ног, и