Но тем не менее дальше пошли уже сплошные нервы. Яхта Вольфара вплотную приблизилась к п-в-туннелю, счет шел на минуты, а вся моя оценка ситуации могла быть, мягко говоря, заблуждением. Я слишком часто ошибался прежде, чтобы теперь быть уверенным в обратном… Поэтому, когда в звенящей тишине рубки раздался доклад одного из старших офицеров:
— Адмирал, яхта в зоне поражения! — я уже готов был услышать команду Реналдо «огонь!», хоронившую все мои надежды самым недвусмысленным образом.
Однако прошла секунда, другая — герцог все молчал, и наконец чуть хрипло приказал:
— Готовимся к прыжку!
По помещению пронесся шорох, но, как мне показалось, привычная скорость исполнения команды отсутствует — решение герцога стало для его людей неприятным сюрпризом. Им вовсе не улыбалась перспектива прыжка через туннель, официально считавшийся тупиком, и это легко было понять. — Не без тревоги я взглянул на Реналдо, но тот стоял, вернув себе неприступный вид, и лишь подмигнул мне буквально одной ресничкой.
Наконец выразителем общего мнения отважился стать самый внушительный на вид товарищ — здоровенный бородач, вес которого по меньшей мере не уступал моему. Встав со своего места, он сделал шаг вперед и пророкотал густым басом:
— Простите, адмирал, но не собираетесь же вы прыгнуть вслед за этим безумцем? Это чистое самоубийство!
Реналдо с безразличием (прекрасно разыгранным?) глянул в его сторону, круто развернулся, в два шага пересек разделявшее их пространство и остановился, сложив руки на груди:
— Ты хочешь опередить события? Парень колебался недолго;
— Нет, сэр! Извините, сэр!
Молниеносным движением герцог схватил его за шиворот, оторвал от пола и, пронеся пару шагов на вытянутой руке, швырнул в кресло:
— Тогда работай!
Честно говоря, эта краткая демонстрация силы произвела впечатление на всех, — не исключая меня и с живым интересом наблюдавшего за сценой Уилкинса. Хотя в принципе такой трюк я был в состоянии повторить…
Убедившись же, что маленький бунт подавлен, Реналдо отправился обратно, а я перевел взгляд на монитор. И вовремя — красная искорка яхты уже представляла единое целое с ромбом туннеля. Дабы не упустить самый момент прыжка, я поднял глаза на иллюминатор — с такого расстояния все и в оптике видно. Там, правда, было темновато — мы находились далеко от светила, а апертура здесь не была, естественно, очерчена огоньками, но, присмотревшись, я заметил серую тень, скользящую слева к центру… Короткая вспышка в районе кормы яхты, и все — Вольфар свой переход совершил! Теперь очередь была за нами…
И тут иллюминатор перед моими глазами озарился двумя ярчайшими сполохами подряд, а «Прометей» ощутимо тряхнуло. Это подоспела эскадра Рэнда, о которой все, похоже, позабыли. Но теперь уже мы были в зоне досягаемости их огня! Однако пираты опомнились моментально: несколько отрывистых команд Реналдо, и могучие защитные поля окутали корабль, а навстречу врагу понеслись залпы нашей артиллерии.
Тем не менее наша стрельба была совершенно неприцельной (на такой-то скорости!) и велась скорее для острастки: Реналдо явно не собирался начинать маневры и вступать в настоящий бой с крейсерами Рэнда. Причина этого была ясна: каждая секунда задержки уменьшала наши шансы благополучно проскочить вслед за Вольфа-ром, — кто знал, когда чертов туннель вздумает перейти в другую фазу… Однако теперь проняло даже Уилкинса. Скромно стоявший рядом с выходом, дабы никому не мешать, он вдруг тоже подошел к тактическому монитору и прямо-таки впился в него глазами. И я, будучи полным профаном в космических боях, тоже понимал, в чем загвоздка. Прыжковый двигатель Арнесена нельзя было включать в окружении силовых полей — это гарантировало превращение корабля в плазменное облачко. Так что если наш адмирал намеревался прыгать, то при входе в апертуру туннеля должен был снимать защиту, подставляясь под массированный залп, и даже такому монстру, как «Прометей», это грозило мгновенным разрушением… Вот тут я впервые увидел, что Реналдо нервничает: руки его самопроизвольно сжались в кулаки, губы слегка шевелились (мне показалось, что я узнал парочку забористых керторианских ругательств), а глаза остановились на одном из экранов, куда выводилась схема корабля и состояние его защитных полей. Да, сейчас там все было в порядке — огонь эскадры не проник в передний щит и на треть, но давление было непрерывным, и выдержит ли его неприкрытый корпус «Прометея» хотя бы в течение пары секунд — это был тот еще вопрос!..
Однако остановить сейчас герцога не мог ни он сам, ни кто-либо во Вселенной, и это было понятно абсолютно всем находящимся в рубке. Поэтому мы, перестав даже отстреливаться, неслись в молчании навстречу туннелю и врагам, пока наконец за две минуты до прыжка компьютер корабля не начал обратный отсчет… А на цифре шестьдесят неожиданно заговорил Уилкинс:
— Надо заглушить двигатели, адмирал!
— Что?!
— Посмотрите — они все еще бьют не прямой наводкой, а с упреждением. Если мы резко затормозим перед самым прыжком, большая часть огня пройдет впереди!
Оторвавшись от экрана, Реналдо бросил короткий взгляд на монитор — счет уже был «двадцать»! — негромко прошептал:
— Вы правы, майор… — и успел-таки отдать нужный приказ.
Возможно, идея Уилкинса спасла «Прометен» и всех нас. Во всяком случае, когда за десять секунд до прыжка ходовые двигатели остановились, сверкание плазменных лучей в переднем иллюминаторе как будто унеслось вперед, а после снятия защитных полей неприятности ограничились лишь мощным толчком (что-то нас все-таки зацепило).
И тут же во всех экранах и иллюминаторе вспыхнула феерия цветов… Наверное, в это мгновение мне полагалось подумать что-нибудь вроде: «Ах! Только бы пронесло!» или: «Вот все и решается!». Но я ничего не подумал, просто не успел — слишком короткое это было мгновение… Ну а по самому наличию этих строк вы вполне можете догадаться, что закончился наш прыжок не в одном из отделений ада, а в новой звездной системе, которую Президент Рэнда наградил именем Вольфара Рега.
Естественно, Реналдо тотчас взревел:
— Двигатели на полную! — но буквально через пару секунд, когда первая информация от анализаторов пространства поступила на монитор, улыбнулся и взметнул кулак в победном жесте: — Отставить!
Действительно, торопиться больше было не нужно. Погоня окончилась.
Бортовая аппаратура продолжала ощупывать систему, регистрируя положение светила и других естественных объектов, но все это представляло интерес разве что для астрокартографов, потому что оба искусственных — один частично, другой целиком — были совсем рядом. Апертура п-в-туннеля располагалась практически на границе пояса астероидов, и тот, который Вольфар превратил в упоминавшуюся Таллисто крепость, находился едва ли не в ближайшей точке по отношению к туннелю. Странное совпадение, но не то чтобы кому-то сильно помогавшее… Ну а вторым искусственным объектом была, разумеется, научно-исследовательская станция «Бантам», выглядевшая как банальный шар не слишком большого, по космическим меркам, диаметра. Она двигалась по орбите, параллельной крепости, на расстоянии от силы в тысячу миль, и именно туда направлялась яхта Вольфара. Точнее, уже не направлялась, а фактически вошла в стадию стыковки с одним из станционных шлюзов…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});