Рубашке Уэнди здорово досталось, три пуговицы оторвало напрочь.
— Я порвала ее на чертовой лестнице, — буркнула она, оглядывая себя. — Я думала, не замотать ли ее скотчем, но не стало бы это слишком по-реднековски [66]?
— Смотри, чтобы это не услышал Папа О’Нил, — усмехнулась Элгарс.
— Ты снова говоришь нормально, — заметила Уэнди, открыла ящик для инструментов и бросила ей леденец. — У меня тогда просто мурашки поползли.
Она поправила маску и тщательно затянула ремешки. Без аккуратной подгонки маски имели склонность пропускать воздух. Она все еще чуяла остатки аммиака.
— На что похоже это было? — спросила капитан. Она отсоединила главный силовой кабель одного из смесителей и просунула его под мостками так, чтобы он достал до чана на другой стороне. Взяв у Уэнди баллончик-спрей с краской, она принялась прикручивать к нему скотчем трехфазный кабель.
— Что-то похожее на… британский выговор, по-моему. Все эти штучки из ряда «Будь добра, милашка».
— Я вроде как помню это, — созналась Элгарс. — Все эти вещи вроде как просто «приходят» ко мне, когда я что-то делаю. Думаю, мозговерты были правы; думаю, крабы имплантировали мне… не одни только навыки, но и что-то типа «воспоминаний». Когда я откапываю такое, связанная с ним… персоналия также выплывает на поверхность. Затем, когда я какое-то время им пользуюсь, когда привыкаю к нему, персоналия блекнет. Иногда вместе с ним приходят реальные воспоминания. Иногда, кажется, я даже становлюсь тем человеком. Я думаю, наверное, они дали мне большинство повседневных навыков от одной личности, и это она нередко выходит вперед.
— Так кто из них настоящая ты? — спросила Уэнди.
— Я не знаю, — тихо проговорила Элгарс. — Но в данный момент я не стану отказываться ни от чего; все лучше, чем быть съеденной послинами.
Уэнди кивнула, затем расплылась в широкой улыбке.
— Итак, ты воплощаешь дух чокнутого британского бомбиста? Знает ли он какие-нибудь клевые песни для пьянки? Бриты обычно знают много хороших застольных песен…
Элгарс рассмеялась и снова повернулась к главному пульту управления.
— Ну ты везде найдешь повод позубоскалить.
— Не, это просто способность отыскать светлые места в любой паскудной ситуации, — с приглушенным смешком ответила Уэнди. — Поначалу я этого не умела; мне было действительно трудно понять, как Томми мог чувствовать себя так… комфортно во Фредериксберге. Я хочу сказать, мы все готовились либо взорваться, либо быть зарезанными и съеденными. Потому что мы все годами прятали голову в песок, когда речь заходила о послинах. Он же годами думал, каково это будет драться с ними, каково быть ими разгромленным. Поэтому когда время пришло, он просто действовал, тогда как я металась, как безголовая курица, вся в слезах и в панике и ни на что не годная.
— Мне в это трудно поверить, — сказала Элгарс. Она отключила питание чана, к которому шел кабель, и вернулась обратно. Потом осторожно спрыгнула на консоль миксера и показала на провода. — Не подашь мне их?
— Конечно, — ответила Уэнди и протолкнула моток через проем. — Но реально, сейчас разница состоит в том, что большинство из нас думали о том, что здесь может произойти, годами. О, были и такие, кто думал, что послины не придут никогда; так же как и те, кто собирался напиться до беспамятства, чтобы просто ничего не почувствовать. Но большинство из нас сознавали, что они могут прийти, и думали о том, что тогда будем делать. В общем, все сводилось к фразе «идти к месту обороны и держаться по подхода поддержки», но даже это было благим пожеланием; послины опрокинут их в течение часа или двух. Армия никак не вернется прежде, чем мы все станем закуской.
— Так это было твоим планом с самого начала? — спросила Элгарс. Она осторожно перегнулась через край и опустила провода в пропитанную мочевиной жижу на дне, утапливая провода и баллончик-спрей поглубже.
— Нет, — ответила Уэнди со вздохом, едва слышным сквозь жужжание других моторов; материал на дне в большинстве своем состоял из обезвоженного аммиака, и смесь была плотнее теста. Моторы были рассчитаны на работу с жидкостями, и хотя и обладали запасом прочности в тридцать процентов, они быстро приближались к моменту, когда выбьет предохранители.
— Мой план состоял в том, чтобы войти в одну из спасательных команд. Они стояли бы на самом переднем крае и пытались сдерживать послинов как можно дольше. Но это предполагало, что мы получим хоть какое-то предупреждение; я не знаю, почему мы его не получили.
— Итак, самое большее, пункты обороны могли продержаться… сколько? — спросила Элгарс, вытерла перчатки тряпкой и перепрыгнула обратно на мостки. Она прошагала к центральному пульту и принялась отключать насосы.
— От трех до шести часов, — сказала Уэнди. — Так оценивалось время, которое потребуется отряду послинов для уничтожения девяноста процентов сопротивления. Разумеется, этого никто не говорил, но я видела оценку. Это предполагая, что речь шла не об одном «Лэмпри». Если бы он был один, послинов здесь внизу бы еще не было.
Она прошлась по клавиатуре информационного терминала и забралась в базу данных. Ей пришлось вводить свой пароль дважды, но в конце концов она нашла соответствующий файл.
— Спустя два часа после подавления главной линии обороны — это силы безопасности секции А — будет устранено девяносто процентов населения, — сказала Уэнди, поглядев в документ. — В течение шести часов после подавления будет устранено девяносто восемь процентов.
— Полагаю, тогда мы среди этих самых двух процентов, — сказала Элгарс.
— Думаю, это слишком пессимистично, — ответила Уэнди. — Но есть один способ выяснить.
Она вывела схему подгорода, затем открыла базу данных спасательных служб.
— Раньше я ломала голову, как нам вычислить, где есть послины. В конце концов я сообразила, что их можно отслеживать по звонкам в службу спасения.
Она вывела реестр звонков и наложила их на схему.
— Мы бежим четыре с половиной часа. Проникновение произошло где-то пять часов назад, полагаю. — Она прокрутила схему на пять часов назад. — Видишь красные точки? Это звонки, и первичные, и подтверждающие. Вот их скопление у входов, затем они расходятся.
Она прокрутила схему вперед по времени, и Элгарс могла видеть, что она имеет в виду; красные точки двигались вперед по четким линиям некоторое время, затем начали рассеиваться.
— Здесь видно, что число звонков снижается, — сказала Уэнди лишенным эмоций голосом. — Это спустя два часа после проникновения; мы были уже на пути вниз в это время. Кафетерий В-3 уже глубоко внутри периметра послинов. Дэйв погиб к этому моменту, или немного позже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});