структурами; на практике же это была довольно эффективная служба по вопросам лояльности, включающая в себя как подразделения по выявлению и нейтрализации доморощенных смутьянов, так и контрразведку. Сотрудники службы внутренней безопасности не мозолили глаза, их ненавидели меньше, чем полицию, зато их работа лучше оплачивалась и сулила какое-никакое продвижение, в идеальном варианте – может быть, даже возвращение на Терру с сохранением звания и выслуги. Когда Доггеру предложили перейти из полиции во внутреннюю безопасность, он не колебался ни секунды.
Вышел пшик – так он начал считать, чуть только перестал радоваться прибавке к жалованью. Прошли годы, а о возвращении на Терру до пенсии нечего было и мечтать. Так это когда еще будет! Да и пенсия не сказать, чтобы очень велика. Работай, жди и не рыпайся. Как все. Как жили твои предшественники и будут жить те, кто тебя сменит. Работа пока спасала Стига Доггера от впадения в окончательную мизантропию, но вечно спасать не смогла бы. Приличная кубатура в административном секторе наиболее крупного поселка на Улиссе, претенциозно называемого столицей, завидные по местным меркам бытовые удобства, пост заместителя начальника – и это все, чего он достоин?!
Он не женился и не завел детей. Астероидную систему он презирал и ненавидел – Терру не презирал, зато ненавидел стократ сильнее.
Три года назад он был завербован внешней разведкой Земной федерации. Он легко пошел на вербовку. Деньги землян и ненависть к Терре решили дело. Эрвин Канн мог бы сказать ему, что ненависть деструктивна прежде всего для самого ненавидящего, и не нашел бы понимания. Стиг Доггер не был Эрвином Канном.
Земляне свели его с местной подпольной организацией. В подполье Доггер занимался тем же, чем на службе: контрразведкой – с той разницей, что здесь он ее возглавил. Лишь два человека из числа руководителей подполья знали о нем достаточно много.
Ничего этого – кроме, может быть, самого факта наличия подполья – не мог знать допрашиваемый. Или все-таки знал?.. За последние дни Стиг успел десятки раз повертеть эту мысль так и этак и пришел к твердому убеждению: нет, это невозможно. Ментоскопирование дало следующее: Эрвин Канн был убежден, что обращается к одному из руководителей подполья, к нему он и шел, – но откуда он мог узнать, черт побери? Ни одна ниточка из тех, что теоретически могли попасть в поле зрения советника президента совсем другой планеты, не вела напрямую к Стигу Доггеру. Как это понимать? Предатель в штабе? Конспирация ни к черту?
Или верно то, о чем он болтает: вычислил, мол?
Вряд ли это возможно.
Доггер запросил, получил и изучил ряд материалов по ближайшему окружению Сукхадарьяна. Спутники Эрвина Канна, прибывшие вместе с ним, были изолированы и допрошены, а двое из них ментоскопированы. Очень интересными оказались ментограммы женщины по имени Анна-Кристина Шульц. Ее допрос Стиг вел участливо, всячески подчеркивая, что об аресте нет и речи, а задержание – временная мера и скорее проформа, чем необходимость. Она, как он быстро понял, ничего и не скрывала.
То, что Эрвин Канн оказался человеком-счетчиком, не слишком удивило Стига. Бывает и не такое. Редко, но бывает. Но уметь достаточно быстро вычислять в уме не какие-нибудь там заковыристые биномы-хреномы, а поведение людей и при этом почти никогда не ошибаться – в это было трудно поверить. Бывают гениальные интуитивисты – этот таковым не был. Вычисляя, как поведут себя люди, и строя в соответствии с этим линию своего поведения, он пользовался только математикой, сухим языком формул, символов и цифр. Это вообще реально?
Можно рассчитать бюджет, строительную конструкцию, курс космического корабля и тысячу всяких других вещей, но для этого существуют математические методы. Что, и для людей тоже? Выходит, каждый человек для него – просто-напросто набор всевозможной цифири в каких-нибудь многомерных матрицах, потому что только с цифрами можно обращаться как угодно.
Невозможно.
И тем не менее вот он – тип, который приперся сам, разговаривает нагло и демонстрирует невозможное.
Эрвин Канн – так его звали с рождения, и он не позаботился сменить имя. Кое-кто из старых рабочих помнил его отца Густава Канна, а один вспомнил и мать. Некоторые знали Эрвина подростком и юнцом. Умел ли он тогда, в нежном возрасте, считать в уме? Да сколько угодно!.. Для него это было удовольствием. А как он водил те гробы, когда выучился на гарпунера! На бортовой вычислитель и не смотрел, он сам по себе был вычислителем…
Прошлое Эрвина Канна более или менее прояснилось. Доггер никогда не видел Саргассова болота, но, просмотрев ментограммы, содрогнулся. Этот человек выжил там и победил – потому что выжить и означало победить, что бы он ни думал себе на Счастливых островах. Порой он рисковал, казалось, совсем глупо, но ведь в конечном счете всегда выигрывал! Был в симбиозе с кошмарной тварью. Умудрился подчинить себе бандитскую шайку. Сделал верные в целом выводы из анализа грузов, проходящих транзитом через Хлябь. Удивительный тип. Но почему он все-таки не отправился на Терру?
– Потому что здесь и ставки выше, и шансов у меня больше, – был ответ.
– Ты уверен?
– Конечно. Ты ведь не дурак.
– Ты и в этом уверен? – самокритично хмыкнул Доггер.
– Не дурак, – подтвердил Эрвин. – Просто замороченный человек, не способный за массой мелочей увидеть картину во всей ее полноте. Могу успокоить: твои оппоненты на Терре страдают тем же недостатком. Они недооценивают опасность и опоздают с упреждающим ударом. Вы успеете подготовиться и начать.
Он сделал точно выверенную паузу.
– Но когда вы начнете, они спохватятся и раздавят вас быстро и решительно. Так, чтобы не успели вмешаться ни Уния, ни тем более Земля. Вы можете подергаться, но это ни к чему не приведет. Только крови будет больше.
– Кто это – «мы»? – сухо спросил Доггер.
– Мне кажется, кое-кому пора уже перестать играть в непонимание, – заявил Эрвин.
Ох, как чесались у Стига руки врезать ему промеж глаз! Самонадеянный допрашиваемый – это нонсенс, допрашиваемый должен скулить… Что-то, однако, подсказывало: этот скулить не станет. То есть, возможно, и станет, но лишь в том случае, если увидит в этом выгоду. Рассчитает ее известным ему одному способом!
– Я задал тебе вопрос, – напомнил Стиг.
– И совершенно излишний, – нахально сказал Эрвин. – Ты знаешь ответ.
– Хочешь неприятностей? – Глаза Стига сузились.
– Неприятности будут не только у меня.
Даже неопытный контрразведчик, не говоря уже о Стиге Доггере, понял бы, что допрашиваемый прав. Сдать его контрразведке Терры – нечего и думать. Много знает.
Устранить по-тихому?
Его – можно. Но тогда