– Эй, постойте-ка! – убрав меч в ножны, Александр выбрался на поляну.
– Хевдинг! – радостно улыбнулся Гислольд. – А мы тут… прогуливались.
– Да видел… – Саша махнул рукой и обернулся…
И вздрогнул… Узнал… Он!!! Не слишком-то Ингульф и изменился – все то же худощавое лицо, сверкающая гневом синева глаз… нос все тот же, смешной, вздернутый…
– Ты бы отпустил паренька…
– Нет! Я уже сказал! Пусть раньше спокойно уйдут мои.
– Пусть уйдут, – согласился хевдинг. – Только, может быть, им и не нужно слишком уж торопиться. А ты, молодой человек, прежде чем хватать людей, сначала бы поинтересовался их именем… или…
– Зачем мне его имя?
– Или закатал бы ему левый рукав… Оффа! Положи секиру!
– Рукав? – взгляд воина вдруг стал каким-то растерянным. – Почему мне так знаком твой голос? Кто ты?
– Ты рукав-то закатай!
Ингульф молча исполнил просьбу… Татуировка на левом предплечье подростка была видна хорошо… штурвал, обвитый лентами с якорями и забавная надпись «Тобариш».
– О, боже!!! Как тебя зовут, парень?
– Его зовут Эльмунд. Эльмунд сын Ингульфа! Твой сын!
– Что… а ты… Господи! Ты… Ты… Этого не может быть!
В изумлении выпущенный из руки кинжал полетел в траву.
– Почему же не может? – широко улыбаясь, хевдинг распахнул объятия. – Ну, здравствуй, брат!
Уже к вечеру войска Гейзериха вошли в город, особого сопротивления не оказавший. Варвары растекались по улицам алчной, жаждущей богатства и крови толпой; впрочем, богатства они жаждали куда больше, чем крови. Быстро подавив редкие очаги сопротивления, варвары врывались в дома, грабили, убивали, насиловали женщин, что-то жгли… ничуть не превосходя в жестокости всех прочих завоевателей. Когда Аларих брал город в 410 году, творилось все то же самое, а крови лилось куда больше – куда организованней было и сопротивление. А сейчас… Император – убит, а его супруга Евдоксия – об этом все знали – сама пригласила вандалов. Так что стоило ли сопротивляться? И – кого защищать? Людей, предавших своего императора… или он предал их первым?
Дружинники Александра шли по городским улицам как хозяева! Еще бы… Средь них был и Ингульф с семьей – да, изгнанник все же завел на новом месте семью – жену, дочь… Эльмунд все поглядывал на отца, пока еще не понимая – стоит ли им гордиться?
– Мы проводим вас в Остию, – негромко говорил Саша. – А там…
– Там стоит мой корабль… – Ингульф усмехнулся. – Мои корабли, брат! Бедный, бедный цезарь! Петроний Максим был очень благородным человеком, поверь, брат! Такие редко встречаются… мне вот повезло – он стал моим другом, еще будучи префектом претории. Помог… У Максима была жена, женщина красивая и скромная… император Валентиниан прельстился ею, словно Калигула или Нерон, хитростью заманил во дворец и надругался… Конечно же, Максим отомстил – его люди убили цезаря три месяца назад на Марсовом поле. И поделом! Его жена умерла от горя… и он вынудил Евдоксию, императорскую вдову, выйти за себя замуж. И та тоже захотела отомстить…
– Что ж – отомстила! – Саша кивнул на горящий Рим. Хотя… не столь уж и сильно горящий. Так, кое-где тянулись к небу дымки. Со всех сторон слышались крики, вот звякнул меч… вот… вот дробью раскатился по улицам до боли знакомый звук! Пулеметная очередь!
Чу?
Стреляли у пристани!
– Что такое, мой вождь?
– Там… Слышали?
– Большой черный корабль?
– Именно! А ну-ка, быстрей! Только заклинаю вас – осторожней!
Вся компания, включая жену и дочь Ингульфа – ну и, конечно же – сына! – бегом спустилась к пристани…
– Тихо! Стоять!
Катер! Торпедный катер. Выкрашенный в шаровый цвет, он покачивался у пристани, угрожающе поводя стволами спаренных пулеметов. Ну, конечно, «Тремелус» же не мог подняться в город по мелководью. Значит, именно на этом катере и должны были доставить на корабль захваченные богатства. На что уж договорились. Траулер наверняка прикрывал сейчас вандальский флот с тыла – вполне было достаточно.
– Мы сейчас же захватим этот подлый корабль, вождь!
– Подожди… не кипятись, Эльмунд. Не надо бросаться на амбразуры.
– Куда-куда?
Не ответив, Александр огляделся.
– Кажется, это богатый дом?
– Ну да, – кивнул Ингульф. – Это дом бывшего сенатора Манлия Квирина. Редкостная, скажу вам, собака, этот Манлий…
– Что ж, такого приятно пограбить. Эй, парни! Вам нужно богатство? Так возьмите его!
Живенько вскрыв ставни, варвары проникли в дом через расположенную на первом этаже лавку зеленщика. Сам хозяин дома, как выяснилось, уже успел уехать, сбежать на свою сельскую виллу, однако вот сундуки прихватил не все… и слуги еще не все успели разграбить.
– Складывайте обратно все золото, – Оффа угрюмо качнул секирой. – Иначе…
Одного его слова, его вида, оказалось вполне достаточно. Дрожа, словно осенние листья, слуги немедленно выполнили приказание… правда, бог знает, сколько хозяйских сокровищ он все же оставили себе.
Но и в сундуках скопилось немало – еле донесли. Прямо вот так и тащили к пристани, к катеру…
Оттуда для острастки дали короткую очередь в воздух.
– Эй, эй, – выпрямившись, Саша замахал руками и громко закричал по-латыни: – Золото! Золото! Вам! Гейзерих-рэкс велел передать.
И тут же, распахнув крышку сундука, подбросил драгоценности кверху… О, с какой яростью отразились в золотых подсвечниках и ожерельях, в изумрудах, рубинах и жемчуге обжигающе-огненные лучи клонящегося к закату солнца!
– Золото? – кто-то из бандитов – высокий парень в камуфляже, с «калашниковым», тут же выскочил на палубу, спросил на убогой латыни:
– От короля Гейзериха? Нам?
– Вам, вам.
– Быстро же вы! Ну, заносите, что встали! Эмиль, открой люк!
– Их надо убить всех и сразу, – наклоняясь к ящику, прошептал хевдинг. – Действуйте по моей команде. Как только я крикну – пора. Эльмунд, черт! Ты что здесь делаешь?
– То же, что и все вы, мой вождь!
– А ну-ка… Спрячься с луком во-он за теми тюками. Видишь человека за пуле… где две такие длинные палки.
– Да.
– Как крикну «пора» – бей этого черта стрелой!
Мальчишка нырнул за тюки, а варвары потихоньку подтащили сундуки к самому борту подошедшего вплотную к пристани катера. Александр – в паре с Ингульфом, Гислольд – с Фредегаром и Оффа – с Лероем, настоявшим, чтоб и его тоже включили в группу.
Сокровища медленно перетащили на палубу…
– Дьявол меня разрази! – бандит с «калашниковым» закинул автомат за плечи и, откинув на первом же сундуке крышку, в восторге хлопнул себя по ляжкам. – Эмиль! Али! Вы когда-нибудь такое видали?
– Только в волшебных снах! – из люка вылезло еще двое… потом – еще. Лица последних были измазаны машинным маслом.
– О, дева Мария! Неужто это нам вовсе не снится?
– Да, уж теперь-то мы станем богатыми людьми, парни!
– Пора! – выпрямившись, хевдинг махнул рукой и всадил кинжал в бок первому же попавшемуся бандиту. То же самое в один миг проделали и все остальные… И пулеметчик за турелью повис на поручнях, пронзенный стрелою.
– Всех – в воду, – схватив автомат, Саша ворвался в рубку… никого!
Затем проверил машинное отделение – тоже тихо.
– Анри! – высунувшись из люка, позвал хевдинг. – Проверьте машину – можно ли идти? Гислольд, дружище, быстро зови остальных!
– Двигатель в рабочем состоянии, месье капитан, – по-военному доложил Лерой. – Горючего до Остии хватит.
– Тогда – полный вперед! – Александр проследил, как на палубу взбежали дочь и супруга Инульфа. Да – еще и служанка.
Взвыл двигатель, отвалив от причала, катер вышел на середину реки и на малом ходу двинулся вниз по течению.
Судя по лицам варваров, они спрыгнули бы за борт при первых же выхлопах мотора, и лишь невозмутимое лицо вставшего за штурвал хевдинга удержало их от позора.
А любопытный Гислольд даже спросил, что за демоны движут эту лодку?
– Именно что демоны, друг мой! – Александр весело подмигнул парню. – Но они сейчас на нашей стороне, не сомневайся.
– Держись ближе к правому берегу, брат, – войдя в рубку, посоветовал Ингульф. – Именно там ходят баржи.
– Благодарю, дружище! – хевдинг улыбнулся – пока все шло, как надо.
Лерой спустился к машине, варвары же сидели на палубе, возле сундуков, первый испуг их сменился дикой восторженностью и громким неудержимым смехом.
– Рано смеются парни, – сквозь зубы промолвил Саша. – Ингульф, брат, ты сказал – у тебя в Остии корабли?
– Ну да – десять небольших либурн с преданной командой. Не знаю, правда, кому мы теперь будем служить? Некому… Защищать убившую собственного императора чернь я вовсе не намерен.