хотя лишь в применении к зодчеству (позже этот термин получил широкое распространение, вобрав в себя проблематику и других видов искусства). Как всегда, он дал мастерски отточенные, лаконичные характеристики художественных достоинств и исторического места выдающихся памятников зодчества, внимательно отмечая основные вехи развития стиля.
Поздний период научного творчества и преподавательской деятельности Буркхардта заслуживает особого рассмотрения. Он охватывает более четверти века. Крупнейшей работой Буркхардта этого времени стала его «История греческой культуры», вышедшая в свет в четырех томах уже после его кончины. Замысел сочинения возник еще в 1862 г., первая разработка была сделана в 1870 г., затем на этой основе читались с 1872 г. различные лекции, а уже от них путь шел к тому варианту труда, который увидел свет. Особое внимание уделялось Буркхардтом греческой мифологии, в которой он видел выраженное в специфической форме проявление самосознания народа. Жизнь древних греков освещалась разносторонне — Буркхардта интересовали их занятия, беседы, досуг, общественная жизнь и военное дело, искусство и наука.
В своих лекциях и докладах он обращался к проблематике самых разных эпох. Он годами читал курс лекций о поре Французской революции, видя в ней некую типовую модель всех революционных ломок традиций и разрывов с авторитетами, что порождает затем волны насилий, обрушивающихся и на головы зачинателей движения, он делал доклады о Рубенсе и Рембрандте, других деятелях культуры, набрасывал «портреты» различного времени.
С годами росло его разочарование в возможностях современного мира: его недовольство вызывали железные дороги, которые нарушали идиллический характер швейцарского пейзажа, фанатизм «наглых фракций» всех мастей, на которых власть не может найти управу, опасности войн и дальнейшей нивелировки общества с развитием массовых движений, о чем он не раз говорил со все более консервативных позиций. И все же он был и остался, как он сам назвал себя, противником «всех людей насилия и незаконности в истории». Он вел все более уединенный образ жизни и по мере того, как уходили его друзья, несмотря на то что у него было много учеников, ощущал себя все более одиноким. Он как-то пожаловался в письме Г. Вёльфлину, что тот остался единственным, с кем он, Буркхардт, может по-настоящему говорить о прекрасном. Буркхардта нередко представляют философом истории, имея в виду его высказывания поздних лет и различные посмертно опубликованные тексты. Главное, однако, в его научной и педагогической деятельности — это его чисто художническое ощущение плоти, цвета, вкуса конкретной истории культуры. Он стал одним из крупнейших основоположников историко-культурного направления в развитии исторической науки XIX в.
Л.М. Брагина
«Культура Возрождения в Италии» Якоба Буркхардта
Традиция восприятия
Созданный почти полтора столетия тому назад труд Якоба Буркхардта «Культура Возрождения в Италии» на долгие годы повлиял на научное осмысление Ренессанса независимо от того, как воспринималась концепция швейцарского историка ее сторонниками и критиками. Ставшее классическим сочинение Буркхардта не превратилось со временем в некую академическую ценность, оно все еще оказывает живое воздействие на новые поколения читателей. Его продолжают переводить и переиздавать на многих языках, цитируют, соизмеряют с его идеями положения новейших исследований культуры Возрождения. Закономерен вопрос — в чем же сила удивительной притягательности книги Буркхардта? Ответ заключен прежде всего в ее различных достоинствах, а вернее — в их совокупности: эта книга отличается яркой, неординарной концепцией и богатством использованного автором исторического материала, она обладает композиционным совершенством и необычайно выразительна по литературному стилю. Ей присуща, наконец, общая эмоциональная окраска, которая отражает глубокую увлеченность, можно даже сказать — сродненность автора с предметом исследования. В этом труде в полной мере раскрылся творческий талант Буркхардта как историка культуры, создавшего эстетически безупречное произведение.
Работе Буркхардта тематически предшествовали труды его выдающихся современников — Жюля Мишле и Георга Фойгта. Их усилиями в историографии XIX в. прокладывалась линия решительного противостояния Возрождения средневековью. Французский историк говорил о перевороте в мировоззрении эпохи Возрождения, смысл которого он видел в разрушении духовных оков, наложенных католической церковью. Ренессансный гуманизм выдвинул новое, принципиально отличное от средневекового понимания проблемы «человек и мир». Историческую роль Возрождения Мишле заключил в емкую, ставшую крылатой формулу — «открытие мира» и «открытие человека», задавшую светскую тональность исследованиям ренессансной культуры во второй половине XIX в.[1182].
В труде немецкого историка Г. Фойгта «Возрождение классической древности или первый век гуманизма» (1859 г.) последовательно обосновывалось значение античного наследия в развитии гуманизма как важной составляющей всей ренессансной культуры. В гуманизме Фойгт находил прежде всего проявление светскости и индивидуализма[1183]. Подходы Мишле и Фойгта к трактовке Возрождения, высвечивающей новизну этой культурной эпохи, ее отличие от традиций средневековья, оказались близки концепции Буркхардта, которую он четко выразил в своем труде «Культура Италии в эпоху Возрождения».
Типические черты ренессансной культуры, как и породившей ее переходной исторической эпохи, швейцарский историк связывал с развитием индивидуализма в мировоззрении и реальной общественной жизни (сильные личности правителей, кондотьеров и т.д.), с активным утверждением светского начала в мышлении и поведении людей, с воскрешением и глубоким освоением античной культуры. Буркхардт рассматривал ренессансную культуру Италии как целостное явление, имеющее свою специфику, черты отличия и от средних веков, и от последующего Нового времени. Историческая функция культуры Возрождения, по Буркхардту, в том, что она осуществила поворот от «корпоративности» средневековья к «раскованной индивидуальности» Нового времени.
В основе выдвинутой Буркхардтом концепции итальянского Возрождения лежит тезис о его своеобразии, неповторимости, типологической отграниченности от культурного развития предшествующей и последующей эпох. Это проявилось, по его мнению, не только в синтезе «народного духа» с классическим наследием, мощным проявлением которого стал индивидуализм, не только в светской ориентации ренессансной культуры, но и в общей эстетической окраске жизни эпохи, заметной во всем — от государственной системы до праздников.
Показателен первый раздел книги Буркхардта, посвященный анализу государства как произведения искусства. Художественное начало автор видит в деяниях правителей небольших итальянских государств, обретавших власть не в силу правовых традиций наследования или избрания, а благодаря политическому и военному таланту, смелости, нравственной раскованности. Свободная сильная личность добивается успеха в опоре на самое себя и формирует политический строй на подвластной территории, руководствуясь неким собственным идеалом, в какой-то мере уподобляясь в этом художнику.
Яркая индивидуальность итальянского тирана XIV-XV вв., волевого, решительного, жестокого представлялась Буркхардту одним из символов новой эпохи, отмеченной раскрепощением личности. Но этот процесс противоречив: в небольших деспотических государствах не исчезает, а, наоборот, усугубляется насилие над личностью подданных, да и сама придворная среда не способствует раскрытию индивидуальности. Virtu — соединение силы, таланта, доблести — в большей мере отличает лишь