Читать интересную книгу Сказание о Мануэле. Том 1 - Джеймс Кейбелл

На это королева Анайтида очень жестоко улыбнулась и сказала:

— Тогда прощай, Юрген, ибо именно я покидаю тебя навсегда. Впредь ты должен отгородиться от солнечного света, вечно избегая неудобств и предпочитая более прохладные отношения. Никто, кроме меня, не сможет пробудить желание, расточающее всего мужчину и ничего не теряющее, даже если после оно оставляет этого избранного навсегда подобным тусклому пеплу на солнце. А ты меня больше не интересуешь, ибо именно я покидаю тебя навсегда. Иди же к своим седеющим товарищам! И помоги им бросить вызов ясному здоровому солнцу, создавая гильдии, законы и лозунги, с помощью которых мир избавится от меня. Я, Анайтида, смеюсь, а мое сердце — волна на солнце. Нет такой власти, как моя власть, и никто из живущих не может противостоять ей. А насмехающиеся надо мной, как я хорошо знаю, лишь мертвая сухая шелуха, которую ветер носит со свистом, пока я собираю урожай под лучами солнца. Ибо я есть желание, расточающее всего человека, и именно я покидаю тебя навсегда. Юрген же сказал:

— Я не видел в тебе всего этого, или видел не совсем это, из — за тени, преследовавшей меня. Сейчас чересчур поздно, и происходящее очень печально. Я становлюсь смущенным призраком, украдкой наблюдающим за поступками громогласных румяных людей. А я — сплошная усталость и мрачные предчувствия, поскольку я больше не различаю, кто я такой или каково мое желание, и я боюсь, что я уже мертв. Так что прощай, королева Анайтида, происходящее тоже очень печально и несправедливо.

И он попрощался с дочерью Солнца. А все цвета ее прелести затрепетали и слились в подобие высокого и тонкого пламени, поднимавшегося вверх. А потом это пламя погасло.

Глава XLVII

Видение Елены

В третий раз Кощей взмахнул рукой. Теперь к Юргену подошла златовласая женщина, одетая во все белое. Она была высока, прелестна и нежна, и ее миловидность не была румяно — бледной, как у многих дам, славившихся своей красотой, но скорее имела ровный блеск слоновой кости. У нее был большой, с горбинкой, нос, а изогнутый рот — не из самых маленьких. И однако, что бы ни говорили другие, для Юргена внешность этой женщины была во всем совершенной. И, увидев ее, Юрген встал на колени. Он спрятал лицо в складках ее белого платья, и долгое время оставался в таком положении, не произнося ни слова.

— Дама моего видения, — сказал он, и голос у него сорвался, — именно вы пробуждаете старые воспоминания. Сейчас я, конечно же, считаю, что вашим отцом был не дон Мануэль, а та страстная птица, давным — давно прильнувшая к лону Леды. А все сыны Трои находятся под стражей Аида. Огонь пожрал стены Трои, и годы забыли ее могучих завоевателей. Но вы по — прежнему приносите горе этим несчастным страдальцам.

И вновь голос у него сорвался. Мир казался безрадостным и похожим на дом, в котором долго никто не жил.

Царица Елена, наслаждение богов и людей, вообще ничего не ответила, потому что в том не было нужды: ведь человек, хоть раз взглянувший на ее красоту, находится за пределами спасения и за пределами желания быть спасенным.

— Сегодня ночью, — сказал Юрген, — как когда — то посредством серого искусства Фобетора, посредством воли Кощея получилось так, что вы находитесь на расстоянии вытянутой руки от меня. Ха, милостивая государыня, будь это возможным, — а я отлично знаю о невозможности этого, что бы мне ни сообщали органы чувств, — я не способен стать парой вашему совершенству. В глубине души я уже не желаю совершенства. Мы, простые налогоплательщики, так же как и бессмертные души, должны жить политическими увертками, доктринами и лозунгами, что разъедают нашу жизнь так же, как моль портит одежду. Мы становимся нечувствительны к здравому смыслу, как к наркотику. И это отупляет и убивает в нас все бунтарское, изящное и безрассудное. Так что вы не найдете ни одного человека моих лет, жизнь с которым не казалась бы вам механизмом, стачивающим по собственному почину время. Ибо в течение этого часа я вновь стал существом установившихся обычаев. Я — лакей предусмотрительности и полумер, и я расчетливо обманул свои мечты. Но даже теперь я люблю вас больше книг, лености, лести и благотворного вина, хитроумным путем подсовывающего подходящее мнение о самом себе. Что еще может сказать старый поэт? По этой причине, милостивая государыня, я прошу вас удалиться, поскольку ваша красота — насмешка, которую я нахожу нестерпимой.

Но в его голосе ощущалась тоска, поскольку это была царица Елена, наслаждение богов и людей, глядевшая на него серьезными, добрыми глазами. Казалось, она рассматривает — так оценивают узор раскатанного ковра — каждый поступок в жизни Юргена. И казалось, она, к тому же, удивляется, без укоров и волнений, глупости мужчин и их собственному согласию завязнуть в такой трясине.

— О, я изменил своему видению! — воскликнул Юрген. — Я изменил и отлично знаю, что каждый должен изменить. И, однако, мой позор не менее ужасен. Я стал жертвой манипулирования временем! Я содрогаюсь при мысли о жизни изо дня в день со своим видением. Так что я никого из вас не возьму себе в жены.

Затем, трепеща, Юрген поднес к своим губам руку той, кто была возлюбленной всего мира.

— Так что прощай, царица Елена! Очень давно я нашел твою красоту отраженной в лице распутницы! И часто на каком — нибудь женском лице я находил ту или иную черту, напоминающую тебя, и ради этого я многословно лгал женщинам. И все мои стихи, как я теперь понимаю, были тщетным колдовством, стремящимся вызвать ту скрытую прелесть, о которой я знал по одним лишь смутным сообщениям. О, вся моя жизнь стала зашедшим в тупик поиском тебя, царица Елена, и неутоленной жаждой любви. Какое — то время я служил своему видению, чтя тебя честными делами. Да, несомненно, на моей могиле нужно написать: «Царица Елена правила на этой земле, пока та оставалась достойной ее». Но это было давным — давно…

…Так что прощай, царица Елена! Твоя красота стала для меня воровкой, лишившей мою жизнь радости и печали, и я больше не желаю мечтать об этой красоте. Я стал неспособен любить кого бы то ни было. И я знаю, что именно ты мешала этому, царица Елена, в каждое мгновение моей жизни с того несчастного мгновения, когда я, по — видимому, впервые обнаружил твою прелесть в лице госпожи Доротеи. Это воспоминание о твоей красоте я видел потом отраженным на лице какой — нибудь кокетки, и оно делало меня бессильным перед такой честной любовью, какую другие мужчины дарят женщинам. Ибо Юрген никого не любил — даже себя, даже Юргена! — всем сердцем…

…Так что прощай, царица Елена! В будущем я не стану скитаться в поисках чего — либо. Вместо этого я стану лениво трудиться ради домашнего уюта, играя сам с собой в лекаря и усердно стараясь дожить до преклонного возраста. А ни одно человеческое понятие, похоже, не стоит стакана глинтвейна. И не из — за какого понятия я бы не рискнул заведенным порядком, который мне так ужасно надоел. Я стал жертвой манипулирования временем. Я превратился в лакея предусмотрительности и полумер. А это кажется несправедливым, но ничего не поделаешь. Поэтому необходимо сейчас попрощаться с тобой, царица Елена. Я совершил измену, служа своему видению, и полностью отрицаю тебя!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});