к нему. Толпа в ужасе. Гул, ропот, крики.)
Султан Барак
Властителю насквозь пронзил он грудь.
Возмездие находит всех, и ныне
Мне надо притаиться где-нибудь,
Покуда кровь владыки не остынет.
(Поспешно уходит.)
(Букенбай выхватывает меч, бросается на султана Саурана. Тот защищается.)
Султан Сауран
Скрестить мечи попробуем! Однако
Так просто я не дамся, Букенбай!
Сейткул
(Глядя вслед торопливо уходящему Бараку.)
Султан Барак, он всех стравил, вояка,
А сам теперь бежит, хоть догоняй!
Букенбай (сражаясь с Саураном)
Брось меч, султан, хотя бы нашей дракой
Ты ханской гибели не оскверняй.
(Султан Сауран смиренно опускает голову и бросает меч.)
НОЧНОЙ РАЗГОВОР
Все, как в первой сцене. Батима-ханум в траурных одеждах. Закованный султан Сауран, охраняемый стражниками, стоит переднею.
Батима-ханум
Султан, ты все сказал мне напрямик.
Своей рукою, кровью обагренной,
Сейчас ты прямо в душу мне проник.
И в ней, былой любовью опаленной,
Все взбудоражил, а чего достиг?
Султан Сауран
Чего ж достичь я мог, свершивший зло?
Твой муж, отправясь в путь свой безвозвратный,
Взял выигрыш с собой десятикратный,
А я один, и как мне тяжело,
Никто не знает. То, к чему стремился,
Чего достичь я понапрасну тщился —
Все разлетелось, прахом все пошло.
Я проиграл, мое минуло время.
Я, как бывало, вновь не вознесусь,
Не выну меч, не вдену ногу в стремя.
Батима-ханум
Я этого, султан мой, и боюсь.
Султан Сауран
Что говоришь ты, злобою объята?
Батима-ханум
Нет, мой султан, я лишь о том пекусь,
Чтоб мужа заповедь исполнить свято.
Семнадцать лет я шла его путем,
И в том пути погибли без возврата
Любовь моя и жизнь родного брата,
Я ежечасно думаю о нем.
Семнадцать лет женою я была,
Делила ложе с мужем и смирилась.
Трех сыновей ему я родила.
Цель поняла его и приняла
И к ней душой своею приобщилась.
Свободу не вольна тебе я дать.
Ты, став свободным, в эту же минуту
Опять воспрянешь и затеешь смуту,
И землю ввергнешь в бедствие опять.
Чтоб благоденствовать родному краю,
Чтоб мирно жить, тебя я обрекаю
На смерть; мне больше нечего сказать.
Султан Сауран
Ханум, я знаю, нет пути назад,
Но ничего другого и не надо.
Сейчас мне у тебя просить пощады
Страшнее всякой смерти во сто крат.
И все ж, тебя, любовь моя былая,
Я ныне от греха уберегу.
Не ты, а сам себя я покараю.
И это все, что, находясь у края,
Я сделать для тебя еще могу!
(Схватив пику стражника, закалывает себя. Падает.)
Батима-ханум
(Склоняется над Саураном.)
О боже, все равно велик мой грех.
Того, кто был всегда дороже всех,
Я к смерти не сама ль приговорила?