– Более чем, – задумчиво пробормотал Медведь. – Значит, ты – такой дрессированный муравей?
– Что-то вроде. Господин директор, я бывший солдат и старый циник, я привык, что меня используют как расходный материал. Для меня эта аналогия оскорбительной не является. Ты же не обижаешься, что солнце гораздо больше тебя, а на фоне Вселенной ты вообще неразличим? Вот и Демиургов следует проводить по тому же классу явлений. Они стараются щадить наши чувства, но если анализировать ситуацию с холодной головой, ситуация именно такова – мы муравьи рядом с медведями. Мы не можем сопротивляться им, мы даже их шкуру прокусить не сумеем, приди нам в голову такая фантазия. Зато они легко нам могут повредить, даже не желая того. Само присутствие Демиурга рядом с тобой способно полностью подавить и изменить твою личность. А они почему-то трепетно относятся к самостоятельности нашего развития, только не спрашивай, почему, сам не понимаю. Именно поэтому они используют в качестве агентов влияния только мелкую сошку вроде меня, а полноценный контакт с крупным политиком с их стороны обычно означает, что его пора списывать со счетов. Не выживет, бедолага.
– Да… – неопределенно хмыкнул директор СВР. – Медведи и муравьи. Аналогия, прямо скажем, уничтожающая. Прямо руки опускаются.
– Именно потому у Верховного Князя нет никаких шансов на встречу. Если Джао или другим Демиургам захочется, чтобы у него опустились руки, они найдут гораздо более простые и эффективные средства. Кстати, я надеюсь, что ты не станешь пересказывать Верховному Князю нашу беседу дословно. Этот кабинет прослушивается?
– Понятия не имею, – фыркнул Медведь. – Может, и прослушивается, в приемных такое часто случается. Всегда полезно знать, о чем болтают посетители между собой. Мои ребята перетряхнут систему наблюдения и изымут запись, если она ведется. Так, пятнадцать минут прошли. Что там Торабой возится?
Он постучал пальцем по пуговке в ухе.
– Торабой, что с вещами и спутником господина Саматты? – спросил он в пространство. – Хорошо… Да, вноси.
Злосчастная дверь распахнулась, и полковник вошел в приемную с двумя пластиковыми пакетами – большим и маленьким. Он положил их на стол.
– Одежда и личные вещи, – пояснил он.
– Что со спутником?
– Участников операции по захвату допросили по отдельности. Все утверждают, что спутника господина Саматты, находящегося под воздействием газа, бросили в лесу, изобразив ограбление. Изъятые у него личные вещи также в этом пакете. Смертельных травм ему не нанесли.
– Известить полицию о происшедшем, не упоминая подробностей, указать место, – приказал директор СВР. – Пусть пришлют помощь.
– Я взял на себя смелость связаться с областным управлением полиции. Они уже блокировали выезд из Лесной Долины и объявили тревогу по всей губернии: парень пришел в себя, самостоятельно добрался до людей и устроил шум. Я отправил туда своего человека, он сейчас улаживает проблему. Могу я предположить, что господину Саматте следует связаться со своими и успокоить их?
– Да, разумеется… – Саматта встал, подошел к столу и вытряхнул на стол все вещи из малого пакета. Найдя среди них свой пелефон, он вызвал профессора Буна.
– Саматта! – откликнулся тот после первого же гудка. – Слава Тинурилу, ты жив! Ты где? Помощь нужна?
– Спасибо, я в порядке, – откликнулся археолог. – Вернусь – все объясню. Сарий как, вернулся?
– Вернулся. Слушай, Мати, если тебе все-таки помощь нужна, я уже полчаса угрожаю полицейским международным скандалом. Кажется, они в его реальность уже поверили. Если что, могу начать скандалить еще громче. Ты точно в порядке?
– Насколько возможно. Извини, мне неудобно говорить. Потом пообщаемся. Отпусти пока полицейских. Отбой.
Он отключил пелефон и задумчиво посмотрел на директора СВР.
– Официальная версия будет такой, – сказал он. – Напали грабители, Сария обчистили и выбросили на месте, меня зачем-то решили увезти с собой. Я очнулся, отбился, заплутал в лесу, потом вышел к людям. Потребуется следователь из полиции, который не станет задавать лишних вопросов и положит дело под сукно.
– С полицией мы договоримся, – хмыкнул Медведь. – Только тебя придется доставить в лагерь на полицейской машине, для достоверности. Я дам указание канцелярии, она разберется с формальностями. Господин Саматта, у тебя есть еще какие-то пожелания? Я готов компенсировать тебе причиненные неприятности в любом размере.
– Спасибо, не стоит, – вежливо отказался Саматта. – Будем считать, что накладки случаются в любом деле.
Он сбросил халат и быстро оделся, с опозданием вспомнив, что стоящая в углу девица может воспринять его наготу как оскорбление. Но она, кажется, даже глазом не повела, так что, наверное, обошлось. Или нет? Кто их разберет, этих западных варваров!
– О моей доставке в лагерь… – начал он, но шум в коридоре заставил его умолкнуть.
– О твоей доставке в лагерь, Мати, я позабочусь, – сообщил Дзинтон, проскальзывая в дверь и ловко уворачиваясь от загребущих лап преследовавшего его тролля. Торабой выхватил из кобуры на поясе тяжелый пистолет и направил его на Демиурга, но тот даже бровью не повел. – Господин Медведь, пару слов наедине, если можно.
– Кто ты такой? – раздраженно спросил директор СВР. – Я же прика…
Девица, стоящая в углу, внезапно оказалась рядом с Дзинтоном. Саматта не успел даже пошевелиться – лишь краем глаза уловил движение размытой тени. От сонного выражения на ее лице не осталось и следа – на нем странным образом мешались ярость и какой-то совершенно детский испуг. Несчастная дверь за спиной Дзинтона взорвалась облаком мелких деревянных щепок. В стену глухо, но тяжело ударило, так что с потолка посыпалась мелкая пыль, дверной косяк треснул, а девица врезала кулаком в кадык Демиурга – Саматта понял это только потому, что ее рука замерла в миллиметре от тела Дзинтона. Само движение руки он разглядеть не сумел.
Девица неподвижно замерла в неестественной позе так же внезапно, как и пришла в движение. Сквозь ее приоткрытые губы вырвалось что-то вроде звериного рычания. Генерал Торабой, выхватывающий пистолет из кобуры под мышкой, и тролль охраны также неподвижно замерли.
– Я не собираюсь причинять вред твоему господину, дитя, – мягко сказал Демиург, обращаясь к девушке. – И ты не можешь повредить мне – ты сама видишь, что меня здесь нет.
Тут же тело девушки странным образом обмякло, и она, пошатнувшись, отступила назад, не сводя с Демиурга горящего взгляда серо-стальных глаз. Слаш тоже обмяк – он выдернул-таки пистолет, но не поднял его, а, наоборот, жестом руки остановил угрожающе нависшего над Дзинтоном тролля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});