– Вы хотите поговорить со мной о нем?
– Конечно!.. Как жаль, что я его не застала! Я бы и его утешила, и сама бы утешилась! Как он? Такой же мрачный, такой же угрюмый? Почему он ни разу не навестил меня в Лувре? Что говорит он? Что делает? Говори, говори же, кормилица!
– Вы же сами знаете, что он тоскует… Вы только представьте себе…
– Погоди, Алоиза, – перебила ее Диана, – ровно через час я должна уйти. Я не хочу, чтоб в Лувре заметили мое отсутствие. Так вот, через час выпроводи меня отсюда.
– Это не так легко, сударыня… да и время пробежит незаметно. Нужно, чтоб кто-то нам об этом напомнил.
– Верно! И это сделает Андре!
Паж, находившийся в соседней комнате, обещал ровно через час постучать им в дверь.
– А теперь, – сказала Диана, усевшись рядом с кормилицей, – никто и ничто не помешает нам поговорить по душам…
В этой затянувшейся беседе опечаленная кормилица поведала Диане все, что знала, или, вернее, все, что видела. Диана и радовалась, потому что ей рассказывали о ее Габриэле, и печалилась, потому что слышала столь грустные вести.
В самом деле, откровения Алоизы не только не успокоили госпожу де Кастро, а наоборот – еще сильнее ее растревожили. И с каждым мгновением, с каждым сказанным Алоизой словом она все больше и больше убеждалась, что если она хочет спасти своих близких, то время пришло.
Так в горестных признаниях промелькнул час, и, когда Андре постучал в дверь, Диана и Алоиза несказанно удивились:
– Как! Уже?
Потом Диана нерешительно проговорила:
– Как хотите, я еще побуду у вас хоть четверть часа!
– Будьте осторожны, сударыня!
– Да, кормилица, ты права, мне нужно идти. Одно только слово… Скажи, неужели он ни разу не говорил обо мне?
– Ни разу, сударыня…
– Что ж… Он правильно поступает… – вздохнула Диана.
– Ему бы лучше вообще не думать о вас…
– А по-твоему, он все-таки думает обо мне?
– Наверняка.
– Однако он избегает меня, избегает Лувра!..
Кормилица только покачала головой:
– Если он и избегает, так вовсе не из-за тех, кто ему дорог.
Диана поняла: «Из-за тех, кто ему ненавистен» – и вслух сказала:
– Нет, все-таки я должна его видеть! Непременно!
– Хотите, я скажу ему, что вы просили его прийти к вам в Лувр?
– Нет, нет, только не в Лувр! – отчаянно замотала головой Диана. – В Лувр пусть не приходит. Я подожду… Я сама к нему приду!..
– Но если его опять не будет? В какой день вас ждать? Скажите хоть приблизительно!
– Этого я не знаю… я ведь не вольна в своих поступках. Но если я смогу, то пошлю Андре, он предупредит.
В эту минуту паж вторично постучал.
– Иду, иду! – крикнула ему Диана и обратилась к кормилице: – Пора расставаться. Обними меня покрепче, как в те далекие, счастливые времена.
И когда взволнованная Алоиза молча прижала ее к груди, она шепнула:
– Заботься о нем!.. Береги его!
С этими словами Диана покинула особняк и через полчаса была уже в Лувре. Последствия опасной вылазки ничуть ее не беспокоили, ее терзало другое: каковы же тайные намерения Габриэля?..
Габриэль вернулся домой поздно. День выдался жаркий, и он изрядно устал. Но когда Алоиза произнесла имя Дианы и рассказала о ее посещении, всю его усталость как рукой сняло.
– Чего она хотела? – забросал он вопросами кормилицу, даже не давая ей возможности ответить. – О чем говорила? Что делала? Ах, почему меня не было!.. Ну говори же, Алоиза! Она хочет меня видеть? Она не знает, когда сможет прийти сюда снова? Я не могу оставаться в неизвестности, Алоиза! Я иду немедленно в Лувр.
– В Лувр? О господи! – ужаснулась Алоиза.
– Конечно, – спокойно ответил Габриэль, уже овладев собою. – Почему бы и нет? Путь в Лувр мне не заказан, и я полагаю, что спаситель госпожи де Кастро имеет полное право выразить ей свое уважение.
– Разумеется, – пробормотала Алоиза. – Но госпожа де Кастро очень просила, чтобы вы не навещали ее именно в Лувре.
– Не грозит ли мне там опасность? – надменно спросил Габриэль. – Если так, тем лучше.
И он приказал принести ему другое платье. Бедная Алоиза тщетно пыталась отговорить его:
– Вы же сами избегали Лувра, госпожа де Кастро так и сказала. Вы ни разу не пожелали ее видеть после вашего возвращения.
– Я не хотел ее видеть, пока она сама меня не позовет, – возразил Габриэль. – Я избегал Лувра потому, что мне нечего было там делать. Но сегодня все переменилось. Я направляюсь в Лувр!
VIII. Непредвиденная оплошность
В Лувр Габриэль прошел беспрепятственно. Со времен взятия Кале имя молодого графа де Монтгомери произносилось так часто, что никому и в голову бы не пришло не допустить его к герцогине де Кастро.
Диана в то время сидела за пяльцами с одной из своих камеристок. Но рука ее часто застывала в неподвижности: задумавшись, она снова и снова принималась распутывать клубок утренней беседы.
Вдруг в комнату ворвался Андре.
– К вам, герцогиня, виконт д’Эксмес! – Мальчик еще не привык по-иному называть своего бывшего господина.
– Что? Виконт д’Эксмес?
– Он идет за мной, – сказал паж. – Вот он!
На пороге, тщетно пытаясь скрыть свое волнение, показался Габриэль. Он низко поклонился Диане, а она, растерянная, ошеломленная, даже не сразу ответила ему на поклон. Потом она отпустила пажа и камеристку.
Оставшись наедине, Диана и Габриэль, застыв на мгновение, долго смотрели друг на друга.
– Вы приходили ко мне, Диана? – наконец произнес Габриэль. – Вы хотели поговорить со мной? Вот я и поспешил…
– Неужели только сегодняшний мой визит открыл вам глаза, Габриэль? Разве вы сами не знали, что мне нужно вас видеть?
– Диана, – грустно улыбнулся Габриэль, – я не раз проявлял мужество и потому могу признаться, что я боялся прийти в Лувр!..
– Боялся? Чего? – вырвалось у Дианы.
– Боялся за вас!.. И за себя, – еле слышно проговорил Габриэль.
– И потому предпочли забыть нашу давнюю дружбу?..
– Признаться, я предпочел бы забыть все, Диана, лишь бы не являться в этот проклятый Лувр. Но, увы, так не вышло!.. И вот доказательство…
– Доказательство?
– Доказательство в том, что достаточно было одного вашего шага – и все мое благоразумие лопнуло как мыльный пузырь! И вот я в Лувре, которого должен избегать. Я отвечаю на все ваши вопросы. Я знаю, насколько это опасно, и все-таки поступаю так! Диана, нужны ли вам еще доказательства?
– Да, Габриэль, да! – только и могла сказать Диана.
– О, если бы я был более благоразумен, я бы упорствовал в своем решении, не встречался бы с вами, бежал бы прочь! Так было бы лучше и для вас, и для меня, Диана! Я знал, что вы волнуетесь, тревожитесь, но я молчал… молчал, ибо не хотел вас огорчать. Так почему же теперь, о боже мой, почему я так бессилен перед вами?