Если читать «Правду о допетровской Руси» (2010) сразу после «России, которой не 6ыло-2» (2000), то перемены разительны. В 2000 г. автор говорил о зловещей азиатской «Московии», упустившей шанс стать Европой с приходом Романовых «в разоренную, страшную, но "не поступившуюся принципами" страну... которая намерена и дальше... не развиваться, не изменяться». В 2010 г. Московия — страна не азиатская, а европейская, пусть и «периферия Европы». «Не надо представлять её как "Московию Зла", вместилище жестокости и дикости.... Обычная деспотия, даже приличнее очень многих». Земский собор имеет больше прав, чем французские Генеральные штаты. «Общины все активнее принимают на себя функции низовых органов управления». Крепостное право ограничено: черносошные крестьяне — свободны, а владельческие сохраняют личные права и «помещикам запрещается "пустошить" свои поместья». Куда делся «вонючий мужичонка» из первой книжки, который «только перебравшись за границу, становился вдруг не тварью дрожащей, но тем, кто хоть какие-то нрава имеет». В Московии развивается экономика и культура; страна всё больше сближается с Европой. «Эпоха первых Романовых, — заключает автор, — век позабытой русской славы. Век величия, пущенного по ветру полусумасшедшим Петром».
Несмотря на смену цвета знамени, у книг много общего. Экзальтированный автор, «глотая водку и слёзы», чернит московитов в 2000 г. и вдохновенно превозносит Московию в 2010 г. Везде он гнобит историков за сокрытие правды. И всюду ему вредит негр, слышавший Ленина. В первой книге чёрный человек подтолкнул автора написать: «Марина была старше Дмитрия лет на пятнадцать, прошла (будем вежливы) огонь, воду и медные трубы, и очаровать царственного мальчика для неё не было сложно». Речь идет о Марине Мнишек и царевиче Дмитрии (Лжедмитрии I). Беда в том, что Марина была младше Дмитрия: на момент знакомства с царевичем ей было 16 лет. Дмитрию 23—24 года. В «Правде о допетровской Руси» негр сообщает, что царский полководец Григорий Касогов в 1672 г. «берег штурмом Азов». О таком крупном событии историки почему-то молчат. Негр попутал и про арзамасских крестьян: «В 1634 году был случай, когда часть из отличившихся во время Смоленской войны правительство решило сделать помещиками. Но крестьяне, жившие возле Арзамаса... не захотели становиться владельческими и прогнали незваных помещиков дубьём». Стычка имела место не в 1634 г., а в Смутное время в 1611 г. Смоленских дворян власти хотели испоместить на арзамасских землях, но мужики не дубьём, а при поддержке арзамасских стрельцов отбились от незваных хозяев.
О Петре Буровский опубликовал четыре книги. В 2001 г. — первую и вторую книги «Несостоявшейся империи». В 2005-м — «Рождение Российской империи». В 2008-м — «Пётр Первый. Проклятый император». Рассматривать их все нет смысла. Буровский сначала пишет книгу, а затем публикует целиком или кусками под разными названиями. Поэтому достаточно оценить первый и последний шедевры его петровского цикла. По первому «шедевру» — «Несостоявшейся империи» (2001) предоставлю слово Александру Кутищеву, автору книги «Армия Петра Великого: европейский аналог или отечественная самобытность» (2006):
«...Андрей Буровский... разоблачает Петра в преступлениях, которых он и не думал совершать. Не оставляя камня на камне от всего, что было создано в ту эпоху, автор прошёлся огнём и мечом по всем сферам жизни молодого государства. Досталось и экономике с торговлей, и политике внешней и внутренней, и юному флоту, и государственному управлению — и всем, всем, всем. Может быть, достижения России в этих областях и были преувеличены, а если нет, пусть автора поправят специалисты. На этих же страницах хотелось подробнее остановиться на военных аспектах вышеупомянутой книги Буровского».
Знаток военной истории оскорбился, прочитав у Буровского, что «некоторые на первый взгляд вполне образованные люди всерьёз убеждены, что Пётр изобрёл штык-багинет и стрельбу плутонгами». «Уверяю Вас, — пишет Кутищев, — среди "образованных людей" таковых вряд ли найдёте. Поищите среди необразованных... Изобретение штыка... багинетов да плутонгов... ему [Петру] не приписывали». Багинет или байонет — предшественник штыка, появился в русской армии в конце XVII в., а штык — в 1708 г. Неверно и утверждение Буровского, что байонет французы взяли на вооружение при маршале Вобане. «Нет, чтобы писать про военные дела, надо ознакомиться хотя бы с детскими популярными книжками по истории... Тогда автору было бы известно, что багинет появился во Франции в середине XVII века, некоторые историки называют определённую дату 1646 г. и место — Байону, которое и дало имя изобретению. Маршалу Вобану... в это время было около 13 лет..» Не уяснил Буровский и сути стрельбы плутонгами. Солдаты первой шеренги у него стреляют лёжа. - «Тут автор лишку хватил, — замечает Кутищев. — Солдаты первой шеренги опускались на колено. Лёжа из кремнёвого мушкета выстрелить, да ещё прицельно, вряд ли получится».
«Пётр Первый. Проклятый император» (2008) завершает антипетровский цикл Буровского. По его словам, реформы Петра «привели к развалу экономики, невероятному хаосу в управлении и гибели миллионов людей. А на месте богатой и демократичной Московии возникло нищее примитивное рабовладельческое государство». Отсюда — благородная цель автора: «Миф о Петре Великом и его "европейских реформах" живет до сих пор и в книгах, и в душах. Давно пора разрушить эту опасную ложь, мешающую нам знать и уважать своих предков». Легко заметить вторичность Буровского. Тот же Бушков писал до него о прерванном Петром взлёте Московской Руси. Но и Бушков не предтеча — ещё раньше (и интереснее) писал Солоневич, а до него славянофилы. Историю захвата власти Натальей Кирилловной Буровский излагает но Бушкову. Прозвище царицы —» «медведиха» и подозрение, что она отравила старшего брата Петра, царя Фёдора, перекочевали от Бушкова к Буровскому. Правда, Буровский допускает, что «медведиха» ещё и мужеубийца: «Ходил упорный слух, что именно она отравила сначала Алексея Михайловича. а потом и Фёдора Алексеевича. Слух никогда не был доказан, но очень уж "вовремя" они оба умерли, расчищая путь к трону для Петра». Допущение вздорное, но снимает обвинение в плагиате.
В описании болезни Петра Буровский следует Бушкову. Оба начинают с большого куска текста из перевода книги Роберта Мэсси «Пётр Великий» (1996), где сказано, что Пётр страдал малой формой эпилепсии. Дальше оба излагают одни и те же сцены аномального поведения Петра, в частности, дикую вспышку ярости на вечеринке у Лефорта. Говорят о его гомосексуализме (до сих пор не доказанном. — К.Р.). Буровский называет болезнь Петра «затянувшейся истерикой», оговариваясь, что у медиков такого термина нет. Всё же с помощью первой жены, невропатолога, он выносит диагноз Петру — «СДВ» (правильно — СДВГ. — К.Р.) — «синдром дефицита внимания и гиперактивности». Симптомы проявляются до семи лет, и если болезнь не лечить, то у взрослых развиваются асоциальная психопатия и алкоголизм. Но ведь мальчик высиживал часы на троне во время приёма послов и производил хорошее впечатление, о чём есть свидетельства у Мэсси. Пусть он томился, но сидел, что никак не вяжется с симптомами СДВГ.
Я обсуждал симптомы болезни Петра со специалистами в области клинической психологии. Оказывается, очень многие медики и психологи не признают СДВГ. Психиатр Сидни Уокер пишет по этому поводу: «Гиперактивность — это не болезнь. Это преступная фальсификация докторов, не имеющих понятия о том, что на самом деле происходит с детьми». Пётр имел, конечно, отклонения. Лучше всего им соответствует понятие расстройство личности (психопатия). Согласно классификации П.Б. Ганнушкина, для Петра характерно сочетание эпилептоидного и паранойяльного психотипов, с преобладанием эпилептоидных черт. Как писал Ганнушкин, эпилептоиды «очень нетерпеливы, крайне нетерпимы к мнению окружающих и совершенно не выносят противоречий». Им свойственно «большое себялюбие и эгоизм, чрезвычайная требовательность и нежелание считаться с чьими бы то ни было интересами, кроме своих собственных».
Эпилептоиды склонны выступать в роли благодетелей человечества. Они «любят порядок; эти люди человечество в рай будут гнать насильно, они любят всё человечество, а не каждого человека в отдельности; под их контролем находится буквально всё. Кстати, создатели великих империй в истории были либо эпилептоидными, либо эпилептиками...: Юлий Цезарь, Александр Македонский, Наполеон, Петр Первый». У Петра заметны и паранойяльные признаки, с характерной склонностью «к образованию так называемых сверхценных идей». Эпилептоидные и паранойяльные черты личности Петра не сопровождались искажением оценки реального мира. Пётр оставался трезвомыслящим реалистом, что в сочетании со сверхнастойчивостью психопата делало его опасным противником для внешних врагов и обеспечивало гибкость реформ внутри страны.