— Не бери в голову. Обучишь меня языку, расскажешь все про город. Незачем тебе погибать.
— Отсутствие инстинкта самосохранения — одно из преимуществ рабочей особи моего вида. — Фша-Фша жестом остановил поток возражений. — Займемся лучше деталями.
2
За неделями шли недели. Я работал, спал, учил дратианский язык и составлял в голове карту столицы, по подробным описаниям Фша-Фша. Примерно через два месяца после исторического решения сбежать любой ценой Фша-Фша получил разнарядку на работу в городе. От предложения взять меня с собой он отказался:
— Для наших планов так даже лучше. Я присмотрюсь к текущей обстановке на поверхности, в свете наших раскладов. Не беспокойся: наш самый верный шанс впереди.
— Мы, репродуценты, не так терпеливы, как вы, садовники. До следующей разнарядки шесть месяцев может пройти…
— Лучше репродуцироваться в старости, чем никогда, — важно заметил мой друг.
Смирившись, я проводил его взглядом. Узкий, плохо освещенный туннель удалось увидеть лишь на секунду. Дратиане, похоже, не любят яркого освещения; можно ли обратить это обстоятельство себе на пользу?
Фша-Фша вернулся в казарму, возбужденно шевеля жабрами. Чувства его, как выяснилось, не были предвкушением успеха.
— Дело безнадежное, Дейнджер. Рыбьи Кишки, начальник караула внешних объектов, носит контроллеры в специальных кармашках на сбруе, для удобства доступа. К себе не подпускает: я сумел подойти только на десять футов, прежде чем он меня отогнал.
— Еще какое-нибудь оружие?
— А зачем ему? И без того твою жизнь в кулаке держит.
— Нехорошо… — покачал я головой. — Придется, значит, добывать оружие в другом месте.
— Ты поразительное создание, Дейнджер! — Мне показалось, Фша-Фша вытаращился от изумления, совсем как человек. — Загони тебя в угол саблезубый ящер, ты будешь жаловаться, что клыки коротковаты — хорошего ножа не получится.
Работа катилась по наезженной колее: день за днем светляки ползли навстречу нескончаемым и неизменным потоком. Я ел омлеты, играл в рево, тикаль и дюжину других игр, выхаживал привычные две мили в день под сумрачными сводами казармы — и терпеливо ждал своего часа. Но однажды я совершил роковую ошибку, поставив жирный и окончательный крест на наших планах.
3
Прошло полчаса после окончания смены. Мы с Фша-Фша сидели в его нише, играя в любимую игру: «Что будем делать, покинув Драт?» Несколько часов назад в группу сортировщиков назначили раба-туземца; теперь он нависал над нами, дыша нестерпимой вонью. Я однажды разорвал упаковку на кочане гнилой капусты, по ошибке — так вот, запах был очень похожий.
— Мне эта ниша подойдет, — сообщил новенький. — Убирайся отсюда, чучело! — обратился он к Фша-Фша.
— Без году неделя, а уже чувствует себя как дома, ну не мило ли? — удивился я. — Попробуй там. — Я указал на пустую нишу на другой стороне казармы. — Полно свободного места…
Закончить я не успел: руками, похожими на объевшихся удавов, пожиратель капусты сорвал койку моего друга — сначала один конец, потом другой. Отбросив ее в сторону, он вывалил в нишу свои пожитки.
— Погоди, Дейнджер, — глянув на меня, заторопился Фша-Фша. — Надсмотрщик разберется: не таким рога обламывали. Не надо…
Дратианин не стал ждать — ударил меня в голову. Пригнувшись, я схватил стальную трубу в три фута длиной, запасенную у Фша-Фша под койкой на всякий случай, и нанес удар. Хороший удар, двумя руками наискосок по плечу. Дратианин замычал, как теленок под клеймом, и забился в судорогах, рухнув на пол. Бился он со страшной силой; под сводами казармы будто гремели пушечные выстрелы. Казалось, могучий кит резвится, ударяя хвостом по воде. Пролилась кровь, густая и желтая, забрызгав пол и стены. Обитатели казармы собрались плотным кольцом, но насладиться зрелищем не успели: через тридцать секунд огромный дратианин был мертв. А через две минуты появились блюстители порядка и забрали меня наверх — по лестнице, о которой я мечтал так долго.
Дело мое в суде решилось быстро. Разумеется, я объяснил Хрубе, что покойный напал первым. Разумеется, я не знал, что у дратиан мозги под лопатками. Все это не имело принципиального значения: рабам убивать рабов запрещается, и сортировка для меня в прошлом.
— …Приговаривается к переводу на консервную плавбазу, — произнес нараспев Хруба сначала по-дратиански, потом на лингва франка. — Очень жаль, человек, — добавил он неофициальным тоном. — Сортировщик ты отличный, но свирепость, свойственная твоим сородичам, не к лицу живому товару.
В стальных кандалах, меня вытолкали во двор, где ждал большой, пахнущий дегтем воздушный паром. Дверь узкой выгородки без иллюминаторов захлопнулась; лежа в темноте, я ощутил, как паром уходит в небо.
4
Консервная плавбаза представляет собой плот из металлических понтонов, площадью около квадратной мили. Поплавки накрыты веревочными матами, разукрашены гниющими водорослями и завалены отбросами консервных цехов. Конвейеры в цехах никогда не останавливаются; рабы круглые сутки разделывают всякую живность, поднятую наверх траловыми лебедками. Два рослых надзирателя сбросили меня с борта парома в глубокую зловонную лужу. Другая пара, внизу, вываляла меня в грязи, просто для разминки, и отволокла в длинный сарай, где счастливчики, отработавшие смену, имели возможность прятаться от теплых субтропических ливней. Крыша, конечно, протекала, но под открытым небом было гораздо хуже. Наручники с меня сняли, надев на шею тугую петлю из какого-то волокна. Не настолько тугую, чтобы удушить, но достаточно зловредную, чтобы растереть кожу до крови. Со временем под петлей нарастал рубец шириной полдюйма, который чесался и жег днем и ночью. К петле был подвязан надувной пузырь: если рабу случалось упасть за борт, пузырь раздувался и удерживал его на плаву. Рабу нельзя увиливать от работы. Утонуть или утопиться — это слишком просто.
Но в тонкостях я разобрался позднее. Не дожидаясь утра, меня оттащили к конвейеру, где рабы вылущивали из скорлупы каких-то не то раков, не то крабов, довольно крупных. Надсмотрщики орали, чтобы я приступал к работе, наградив для убедительности пинком, от которого я ловко уклонился. Мне даже удалось ответить ударом под ребра, что повлекло телесное наказание: двое дратиан крепко ухватили меня за руки и за ноги, а один выбивал пыль розгой, по весу и гибкости больше похожей на клюшку для гольфа. После порки меня оживили ведром воды, и кто-то сунул в руки местного омара.
— Не сиди столбом, — порекомендовал раб слева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});