Первые победы Сибирской армии против большевиков, происходящие в центральной части бывшей Российской империи, вскоре сменились первыми поражениями. Однако, чиновники из Временного Сибирского правительства, а также военное руководство Сибирской армии, вместо того, чтобы разобраться в причинах начала поражений своих войск в боях, занялось совершенно другим делом. В самом начале осени, правительством было принято решение переименовать независимую Сибирскую Республику в Российское Государство. А уже в конце осени, военному руководству надоели пустые и ничего не значащие разговоры высокопоставленных чиновников от различных политических партий, и военные перехватили власть у гражданских. Чтобы показать всему миру, что с приходом к власти военных, теперь везде будет поддерживаться порядок, пост Верховного правителя Российского Государства занял прибывший в Омск адмирал Колчак.
Правительство большевиков узнав о том, что в сибирских и дальневосточных губерниях, для захвата власти представители буржуазных партий привлекли Чехословацкий корпус, объявило призыв в Красную армию венгров, латышей и китайцев. Последние понадобились большевикам для возврата власти в губерниях на Дальнем Востоке. В ответном шаге, эсеры из правительства Российского Государства обратились за помощью к странам Антанты, с просьбой прислать войска для борьбы с большевиками и партизанами.
Такие решения правительства Российского Государства не понравились простым жителям сибирских и дальневосточных губерний. Мало того, что были введены довольно жёсткие, а порой даже жестокие законы и порядки, так ещё и иностранные войска появились на родной земле. Они вводили свои иностранные порядки, занимались грабежами и казнями всех недовольных.
Особенно решения правительства Российского Государства и действия иностранных войск не понравились добровольцам вступившим в Сибирскую армию. Когда последние узнавали, что военные власти и иностранцы, не только реквизируют у сельских жителей зерно и продукты, так же как это делали ранее большевики, но вдобавок к тому, забирают всех здоровых лошадей на нужды Сибирской армии, уводят скотину и отбирают домашнюю птицу, то народному гневу и возмущениям не было конца и края. Все действия военных сопровождались страшными слухами, что при изъятиях, представители новой военной власти вместе с иностранцами, всех несогласных крестьян и селян целыми семьями уводят за околицу и расстреливают в ближайших рвах.
Все действия властей и распространяющиеся слухи о расстрелах крестьян и селян, привели к тому, что из бело-зелёной Сибирской армии целыми отрядами, полностью вооружёнными, стали уходить солдаты и унтер-офицеры. Они решили своими руками наводить порядок в местах, где проживали раньше, и поквитаться со всеми, кто принёс беды и несчастье в их родные деревни и селения. Таким образом Сибирская армия вскоре разделилась на две враждующие части, на белую и зелёную.
Белая армия была опорой военной власти Российского Государства, и состояла в основном из имперских генералов и старших офицеров царской армии, а также из унтер-офицеров и солдат республиканской армии, присягнувших сначала на верность Временному правительству, а потом на верность Российскому Государству.
Зелёная армия не была однородной, она состояла в основном из крестьянских партизанских отрядов, казачьих вооружённых формирований и добровольцев ушедших из Сибирской армии. Все отряды зелёноармейцев воевали, и против большевиков, и против Белой армии Российского Государства, и против иностранных войск Антанты, под своими ярко-зелёными, как они говорили, под природными флагами. И лишь когда к зелёноармейцам присоединились отряды анархистов-индивидуалистов, флаг поменяли на чёрно-зелёный…
Теперь все воюют со всеми, и каждая сторона считает правой только себя. Так что когда закончится эта гражданская война никто вообще не знает. Наш сводный отряд защищал крупное село недалеко от Томска. Жителям села были близки идеи народного анархизма, о котором писал Бакунин, вот они и поддерживали наш отряд продуктами, а мы в свою очередь оберегали село от нападения бандитов и различных партизан. Военным властям Российского Государства также захотелось ограбить крепких селян, которых мы защищали, поэтому против нас и бросили отряды чехословацкого корпуса. О дальнейшей судьбе нашего отряда, вы наверное уже знаете, её Князю поведал Николай, когда мы повстречались с ним в лесной чаще».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да мы знаем уже о печальной судьбе ваших товарищей, — сказал мой отец. — Надеемся, что вы вскоре окончательно поправитесь, Иван Демьяныч, и продолжите дело защиты селян. Война рано или поздно закончится, так что мы с вами уже сейчас должны думать, какая жизнь будет после войны. Мы с вами дали людям своё слово, так что должны сдержать его.
— А как же Князь, он сдержал своё слово? — с улыбкой спросил моего отца Батька Кондрат.
— Сдержал, можете не сомневаться, — также с улыбкой ответил мой отец. — Два месяца назад сын у него родился. Назвали малыша Иваном, в честь старого анархиста Ивана Лютича. Так что, память о хорошем человеке будет жить долго…
Глава 43
Поселение «Урманное». В Алтайском Белогорье.
Наши поселянские целительницы, я говорю про мою матушку и супругу Яринку, сделали своё лекарское дело очень хорошо, так что, вскоре трое наших друзей-анархистов из Томска были полностью здоровы. По этому поводу, отец даже организовал общий обед прямо у нас во дворе, так как в летней трапезной мы бы все не поместились. Несмотря на то, что уже стали проявляться проблемы с наличием повседневных продуктов, Яринка умудрилась наготовить различных блюд. За общим столом все трое анархистов выглядели бодрыми и хорошо отдохнувшими. Вся одежда наших друзей была поселянскими женщинами постирана, тщательно отмыта от пятен крови, а все дыры от пуль и разные разрывы швов аккуратно заштопаны. Так что все трое Томских анархистов выглядели довольно опрятно, и их можно было спокойно воспринять за мастеровых людей, из какой-нибудь отдалённой деревни, отправившихся в город искать себе работу.
После общего обеда в честь выздоровления наших друзей, все отправились отдыхать перед дальней дорогой. На следующее утро, согласно распоряжению моего отца, четверо наших лучших артельных охотников и я, назначенный старшим нашего отряда, вооружённые «Винчестерами» и «Кольтами» с солидным боезапасом, отправились сопроводить Ивана Демьяныча и двух его товарищей. Для этого, нашему небольшому отряду были выделены лучшие лошади с поселянской конюшни. Кроме того, всем артельным охотникам было указано ехать предельно скрытно, и общаться между собой только по охотничьим или поселянским прозвищам. Это на тот случай, если наш разговор случайно услышат спрятавшиеся в лесу враги. Кстати, такое же правило, насчёт общения, существовало у всех наших поселянских дозорных групп. Нам следовало перемещаться только по тайным лесным тропам, и довести наших друзей до почтового тракта недалеко от въезда в Барнаул. Там мы должны были с нашими друзьями-анархистами расстаться, и забрать с собой лошадей, ибо три всадника едущие в город, сразу же могут привлечь внимание как военных, так и местных властей. Тем более, что нам было неизвестно, кому в то время принадлежала власть в Барнауле и Алтайском крае. А трое пеших мужчин в заштопанных одеждах, с полупустыми котомками за плечами, идущие в город в поисках заработка, никому не будут интересны, ни властям, ни военным, ни бандитам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Выехал наш небольшой отряд из поселения без всяких долгих прощаний и напутствий, ибо все поселяне были заняты повседневными делами. Погода стояла хорошая, солнышко пригревало своим мягким теплом, а пение птиц услаждало слух. Казалось что в мире существует лишь красота и нет никакой кровавой войны, однако всё в мире было с точностью до наоборот.
Сначала наш отряд передвигался по еле заметной дороге, чуть заросшей травой, ведущей к оставленному пустовать Торговому подворью нашего поселения, но не доезжая где-то полторы версты до него, мы свернули на тайную лесную тропу ведущую в обход былого торжища.