Читать интересную книгу Оставьте тело вне войны - Сергей Шемякин

Перегруппировавшись, немцы двинулись вперёд и попытались расширить десяти километровый коридор, пробитый под Варяжем. Через час мотоциклетные отряды отрапортовали о захвате Лубновки, Первомайского, Русина. Об успешном продвижении на Бояничи, Гуту и Перемысловичи. Под Бояничами, немецкую разведку на мотоциклах встретили из пулемётов. Из десятка, восемь мотоциклов оказалось сразу подбито. Немцы попытались огрызнуться, но тут же оказались выбиты кинжальным огнём и выстрелами снайперов. Два мотоцикла успело развернуться и уйти по обочинам, затянув за собой всё пылью.

— Жаловаться побежали! — кивнул в сторону уносившихся немцев один из бойцов.

— Пусть приходят! Приголубим ещё разок, если нравится!

— Собрать трофеи! — приказал командир стрелковой роты. Мотоциклы и немцев быстро очистили от всего, что может пригодиться на войне. Собрали документы убитых. Мотоциклы поставили кучей на дороге и щедро облили бензином из полных бензобаков. Поджигать пока не стали, но пристроили гранату со снятой чекой. Если начнут растаскивать, то рванет. Тела шестнадцати немцев сложили рядком справа и слева от шоссе: пусть видят — дальше будет только смерть! Шесть исправных немецких пулемётов распределили по роте. Вновь назначенные пулемётчики выпустили по несколько очередей, осваиваясь с оружием. Рота приготовилась ждать. Артиллеристов было не видно, так они замаскировали свои сорокапятки. На шоссе выходило ряд повреждённых бомбами домиков и густые сады. Везде были отрыты окопы и выставлены наблюдатели. Командир роты, старший лейтенант Черемисин, побаивался, что немцы могут просочиться с тыла. К селу подходило пять дорог, и только одну, ведущую с запада прикрывала рота и неполная батарея сорокапяток. Поэтому в направлении всех оставшихся дорог, командир роты выставил заслоны в пять человек, ещё пятерых оставил охранять машины. Сигнал отхода и сбора — красная ракета. Хотя сапёры, минировавшие дороги с севера и северо-запада, клялись, что пару танков и машин подорвется обязательно, и они услышат, но Черемисин предпочитал, чтобы за опасными местами следили его бойцы. Пройти можно и не по дорогам, а мосты, хоть все и взорвали, но всегда можно отыскать брод. А вот сообщение, что из первого заслона уцелело тридцать шесть человек, обрадовало и пехоту и артиллеристов. Сапёры, которые передали эту весть, божились, что отступавшим бойцам помогал Ангел — Хранитель. Отходившие красноармейцы все видели вспыхнувший крест, у раненых почти зажили раны, да и командир артиллеристов это подтвердил. Две машины они встретили у посёлка Правда. Уцелевшие из заслона ребята отходили на Тудорковичи.

Рота, после пяти дней боёв, у Черемисина, была неполной. Но, несмотря на потери: шестеро убитых, восемнадцать раненых, отправленных в тыл, на значительный некомплект по штатам военного времени, рота представляла грозную силу. Стрелки были перевооружены автоматическими винтовками СВТ-40, имелось шесть автоматов ППШ, двенадцать ручных пулемётов. И хотя пулемётный взвод станковых "максимов" забрали, но вместо них добавили ещё два ручника ДП-27. Плюс шесть пулемётов, взятых у немцев. Двадцать пулемётов на роту — это ужасно чувствительно тому, кто эту роту будет атаковать. Командиру из трофеев вручили бинокль и часы, ещё один бинокль достался лейтенанту Сенину — артиллеристу. На каждую пушку отдали по трофейному автомату МП-38. Немецкие карабины уничтоженных мотоциклистов просто сгрузили в машину, вдруг позже кому пригодятся.

Немцы вернулись через сорок минут, во главе колонны танков. Первое, что они сделали — выкосили танковыми пулемётами и пушками ту маленькую рощицу, из которой расстреляли мотоциклистов. Головная машина попыталась столкнуть кучу мотоциклов вперёд и сбросить с полотна дороги. Настроенная на подрыв граната, вставленная между двух бензобаков, сначала не сработала. Она сработала метров через пять, как только танк начал сдвигать эту кучу расстрелянных мотоциклов в сторону. Раздался взрыв и выплеснулся фонтан огня, накрывший языком горящего бензина немецкий танк. Вся куча мотоциклов мгновенно вспыхнула, как вспыхнуло и шоссе, обильно политое бензином. Танкисты сразу сдали назад, но было уже поздно. Танк горел. Наблюдающий в бинокль Черемисин, глядя, как танкисты выскакивают из машины, пожалел, что для снайперов далековато, — шестьсот метров. Танк горел пять минут, затем внутри начали рваться боеприпасы. Поскольку они были маленького калибра, танк только вздрагивал, от подрыва очередных снарядов. Танкисты, видно, получив команду, начали объезжать горящую машину справа и слева, держась от дороги метрах в пяти, не желая наезжать на тела убитых немцев. Именно там сапёры установили десять противотанковых мин, две на шоссе, замаскировав в засыпанных мелких воронках, и по четыре с каждой стороны дороги. Старлей надеялся, что сработает хоть одна. Сработало две. Два танка остановились. Один с сорванной гусеницей развернуло бортом, второй просто стоял. Не горел, но и не двигался. Тогда колонна встала окончательно, минут на тридцать. Побежали сапёры и начали проверять коридор движения. Найденные мины просто обозначали флажками, не разминируя. Пока сапёры занимались делом, сгоревший танк зацепили тросом и стянули с полотна дороги. В подошедший грузовик сгрузили тела убитых немецких разведчиков, и отправили в тыл. Скинули с дороги сгоревшие мотоциклы, извлекли две найденные мины из полотна шоссе и двинулись вперёд. Два своих орудия лейтенант Сенин поставил на левой окраине деревушки, поближе к спрятанным машинам. Одно — на правой стороне, у дороги на Гатковку. Сначала должно было начать одиночное орудие, а вот когда танки развернутся в его сторону, подставив борта, вот тогда и ударит основная сила батареи. Хотя всем артиллеристам довели, что максимальная толщина брони немцев тридцать миллиметров, а на бортах у многих танков всего пятнадцать, что для их пушек вполне приемлемо, что в лоб, что в борт, но хотелось бить наверняка. Орудие сержанта Дёмина ударило, и первый танк встал на шоссе. Следом ударило ещё раз, и загорелся танк с сорванной гусеницей. Немцы несколько секунд выждали, видно совещаясь по связи, откуда ударила пушка, затем два взвода танков сползло с дороги и на полном ходу погнало в сторону орудия. Пехота ссыпалась с машин и развернулась в направлении Бояничей. Дёмин не стрелял. Лейтенант приказал ему после трёх выстрелов менять позицию. Иначе накроют.

Два орудия Сенина стреляли по мчащимся танкам очень быстро. И что, самое главное — попадали. Шесть выстрелов и четыре немецких танка встали, один, куда, влепили сразу два снаряда, взорвался. Последний танк подбил сам Демин, с пятидесяти метров, выставив ствол орудия из-за угла хаты. Немец же ударил по старой позиции, где стояла обманка. Это их научили гаубичники из шестой армии, прикрывавшие с тыла. Фанерный зелёный щит с оглоблей вместо ствола, выставили на старой позиции всего за полминуты, а со стороны врага никак не отличишь. Простая вещь, но жизнь спасла. Дёмин вогнал ещё два снаряда в колонну, благо расстояние позволяло, расчёт добил выскочивших из танка танкистов и начал быстро цеплять орудие с передком к машине, с тревогой наблюдая за приближавшейся к Бояничам немецкой пехотой. Две роты немцев Черемисин подпустил на двести метров. Местность была совершенно открытая, ровная, как стол. После трехминутной стрельбы, у немцев стало на две роты меньше. Может кто-то и отполз, или спрятался за трупы, но таких сообразительных было единицы. Пулемёты стригли чисто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});