— Ты и впрямь будешь плакать… — донесся до неё голос Капитана-Императора. — Кровавыми слезами, уж прости меня за банальность. Видишь ли, до настоящего момента вы оба — ты и Хаген — ведете себя совершенно одинаково, что может говорить… о многом. Где появился один пересмешник, там нередко объявляется и другой — да, Ризель? Нет-нет, я должен убедиться, что ты — и впрямь ты, и что ты не врешь. Джессен, сними-ка с него рубашку!
Раздался треск рвущейся ткани, и когда Фаби осмелилась вновь поднять глаза, она увидела, что на спине у пленника татуировка, причем весьма необычная: две танцующие птицы с красно-черным оперением. Выходит, это и были фениксы?
И их было два.
— Великолепно! — воскликнул Аматейн, и в его голосе действительно послышались восхищенные нотки. — Да, ты всё предусмотрел. Или нет… не всё. Джессен, пригласите сюда нашу почетную гостью! — Секретарь Капитана-Императора вышел, и Аматейн продолжил: — Я намеревался представить её несколько позже, но обстоятельства изменились. Рейго, ты всё ещё на полу? Встань скорее, мой друг! Здесь скоро будет одна из подопечных твоего клана — одна из лучших! Не дело, если она увидит тебя таким… растерянным.
Было видно, что Фейра, Умберто и Амари знают, о ком говорит Капитан-Император, а вот все остальные пребывали в полнейшем неведении, однако теряться в догадках им пришлось недолго: вскоре в кабинете Аматейна появилось новое действующее лицо. Это была светловолосая девушка на несколько лет старше Фаби; она казалась уставшей до изнеможения и выглядела несколько неуверенно в роскошном платье жемчужно-серого цвета, но даже это не скрывало удивительной красоты незнакомки — она была похожа на прелестный цветок, выросший в тени, и оттого несколько бледный.
Её взгляд скользнул по собравшимся магусам без страха и трепета, ненадолго задержался на лицах Умберто и Амари — первый при этом улыбнулся, как показалось Фаби, робко и заискивающе, — и, в конце концов, остановился на пленнике в цепях.
— Эсме, — сказал Капитан-Император. — Кто этот человек?
— Вам известно, как и мне, что он не человек, а магус, — негромко ответила девушка. Её лицо побледнело точно так же, как незадолго до этого лицо Ризель, но голос казался ровным и спокойным. — Его зовут… Кристобаль Фейра.
Произнеся это, она вздрогнула и коснулась губ кончиками пальцев — словно удивляясь, что назвала магуса настоящим именем, а не известным всему миру прозвищем. Она не знает о даре Цапли, поняла Фаби. Ей отчего-то сделалось жаль эту девушку.
— Эсме, он очень страдает, — сказал Аматейн. — Будь добра, исцели его.
Лицо целительницы осветила внезапная радость, она шагнула к пленнику, но тот отстранился и торопливо произнес:
— Нет, не надо. Я отказываюсь от исцеления, а его просьба не может быть принята в расчет — она не идет от сердца! Ты же сама говорила, что дело не в словах, помнишь? Ты не должна ко мне приближаться, Эсме!
Девушка остановилась в нерешительности, и теперь в её взгляде радость смешалась с горечью и с ещё каким-то чувством, которому сложно было дать название. Капитан-Император, наблюдавший за это сценой, негромко рассмеялся; Рейго Лар тоже позволил себе слабую улыбку. Фаби лишь теперь заметила, что он смотрит на целительницу с явным интересом, с каким коллекционер смотрит на редкого зверя или поднятую со дна моря диковинку.
— У тебя нет иного выхода, Кристобаль, — произнес Капитан-Император наставительным тоном. — Ты позволишь Эсме себя исцелить, а Рейго сможет через неё проверить твой разум и понять, что ты замышляешь на самом деле. Вот он, по-настоящему простой путь…
— Это не так, — ответил Фейра. — И вы же всё знаете, Ваше Величество.
— О, как ты заговорил! — Аматейн всплеснул руками. — Я поражен.
— Целитель — вовсе не щупач, — продолжил пленник. — Она не сумеет отыскать в моем сознании именно то, что нужно вам, а если я почувствую за её спиной щупача, то сожгу обоих… Вы же слышали, что сказал Чейн — у «Невесты ветра» теперь другой навигатор. Всё остальное — тоже правда!
— Другой навигатор, — повторил Аматейн и перевел взгляд на Умберто. — Рейго!
Щупач понял своего повелителя с полуслова: он подошел к Умберто, не скрывая мерзкой ухмылки, и протянул руки к его голове. Моряк не стал сопротивляться, хотя и особого воодушевления не показал. Ненадолго оба замерли, глядя друг другу в глаза и почти не мигая.
— Есть! — воскликнул Рейго Лар, отступая. Умберто отшатнулся, спрятал лицо в ладонях — была видно, что он с трудом удерживается на ногах. Говорили, что близкое знакомство с щупачом обеспечивало жестокую головную боль на сутки, а то и больше; теперь Фаби поняла, что слухи не преувеличивали, а недооценивали реальность — одной болью дело не ограничивалось.
Она бы не хотела испытать такое на себе…
— Чистая правда, мой повелитель, — сказал Рейго Лар. — Я видел, как всё произошло. «Невеста ветра» лишила бывшего капитана не только своей поддержки, но и ясности ума — она одурманила его, заставила поверить в то, что всё в полном порядке… пока не стало слишком поздно. Право слово, я даже не думал, что устроить мятеж на корабле так легко и просто!
— Только если тебя поддерживает фрегат, — проронил мастер-корабел. — В противном случае шансы весьма невелики.
— Что ещё ты видел? — нетерпеливо спросил Аматейн.
— Как новый капитан ломал старому пальцы, — ухмыльнулся Лар. — Это было очень… воодушевляющее зрелище. И, Ваше величество, по-моему, я знаю причину произошедшего — одну из причин. — Он повернулся и указал рукой на Эсме, которая стояла неподвижно и смотрела на скованного феникса, не обращая внимания ни на кого другого. — Вот она!
Целительница вздрогнула.
— З-заткнись… — Умберто шагнул вперед и, не удержавшись, упал на колени. — Ты, мерзкий щупач… если ещё хоть слово скажешь, я тебе башку оторву…
Капитан-Император рассмеялся.
— Ну зачем же так жестоко? Нет-нет, ты должен был сам рассказать мне правду… Что ж, господа, всё ясно! Мы видим перед собой живое подтверждение старого-старого правила, запрещающего брать женщин на борт фрегата. Кристобаль, я по-прежнему тебе не верю, но постараюсь воспользоваться случаем и продемонстрировать своё гостеприимство. Джессен, уведи его! Хотя нет, погоди. Осталась последняя проблема…
Аматейн встал, повернулся к спутнику Умберто, словно лишь теперь вспомнив о том, что этот юный дерзец посмел присвоить себе имя покойного принца Амари. Мгновение оба сверлили друг друга яростными взглядами, а потом Капитан-Император отчеканил:
— Мой сын мертв. Лишь Заступница могла бы его спасти, но она не пожелала сойти с небес на землю. Ты, мерзавец, и впрямь на него похож, но этого недостаточно!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});