Наконец-то я вырвался из плена неподвижности, не подвергнув свое здоровье риску. Спазм больше не сковывал горло, и я вдохнул, глубоко, полной грудью. Делая первые шаги к гуще сражения, я провел когтями одной руки по стене. Кафельная плитка под острыми клинками мгновенно превращалась в крошку и осыпалась на пол. Жуткий скрежет вызвал улыбку на моем лице. До чего же приятно ощущать силу! Скоро эти когти оставят борозды, подобные тем, что на стене, на чьем-то хрупком и податливом теле. В предвкушении я втянул сквозь сжатые зубы эту отвратительную смесь ароматов, разбудившую зверя, и с хриплым свистом выдохнул. Встретился взглядом с Дагом, улыбнулся и подмигнул, как заговорщик. На лице парня, помимо ужаса, отразилось недоумение.
Я приму участие в битве с благословения Реджинальда. Он велел убивать врагов? Что ж, пусть будет так. Но, кажется, он забыл, что врагами Вервольфа считаются и вампиры, а не только Охотники.
Я хотел сражаться в человеческом облике, поэтому сохранил его. Еще пару недель тому назад я не поверил бы в то, что способен драться с кровопийцей, не перевоплотившись. Теперь знал, что могу. Мне не нужно быть волком, чтобы рвать противника на части.
Я стремительно прыгнул к Дагу, не сводящему с меня взора, уцепил вампира за плечи, дернул и отшвырнул - не очень сильно, а лишь так, что пиявка отлетел на пару шагов. У меня не было желания гоняться за кровопийцей по всей комнате, а я твердо решил его прикончить. Даг не успел и глазом моргнуть, как я очутился лицом к лицу с его недавним оппонентом, отвел руку в сторону и ударил упыря так, что могло показаться, что это обычная пощечина. Но вот от моей оплеухи голова вампира с грохотом ударилась о пол и подскочила, как мяч. Тело рухнуло по прошествии пяти секунд. Даг, словно зачарованный, смотрел на густую черную кровь, капающую с когтей.
-Подними мачете! - рыкнул я, лишь мельком глянув на Охотника, чудом избежавшего смерти.
Я осмотрелся в поисках людей, нуждающихся в помощи, но мое внимание отвлек вампир. Видимо, гибель товарища произвела на него впечатление. Кровопийца бросился на меня, вытянув руки в намерении схватить Вервольфа за горло и задушить. Да, это возможно, если оборотень пребывает в человеческом обличии. Я пригнулся, так что каменные руки угодили в пустоту, зато когти Вервольфа пронзили живот вампира. Моя ладонь стала липкой и холодной из-за крови неживого. Мне было бы противно, если бы я не испытывал восторг и упоение от побоища. Я выдернул когти из тела пиявки и обнаружил на пальцах кусочки его внутренностей: кишки и, похоже, печень. Одной раны было явно недостаточно, и я вновь рассек когтями воздух, после чего клинки, растущие на моих руках, срезали вампиру голову.
Кое-кому еще требовалась помощь. Цербер, отчаянно отбиваясь, колотил, как заведенный, по каменному телу вампира, но не мог нанести значительного вреда. Мачете в руках парня являло собой не очень-то действенное и опасное оружие. Единственное, что имеется в нем от Охотников, подумал я, это настойчивость и абсолютно бездумная приверженность делу. А может, это и есть самое главное? Сила придет, а бесстрашие нет.
Я в одно мгновение очутился рядом, за спиной атакующего кровопийцы, которого в следующую секунду отбросил прочь, на расстояние не меньше семи ярдов. Кажется, я едва не зашиб этим броском главу клана. Цербер благодарно кивнул.
-Уходите отсюда, - хрипло шепнул я. Может, хоть Цербер не утратил разум в пылу схватки?
-Где другие оборотни? - спросил он, хотя должен был без разговоров уносить ноги, прихватив с собой остальных товарищей.
Я чуть не ответил ему так же, как Реджинальду. Дома!
-Не знаю, - буркнул я. - Их и не должно быть здесь... Охотников, кстати, тоже не должно быть. Вам их не одолеть.
Он приоткрыл рот, намереваясь возразить что-то, но промолчал. Возможно, собирался указать на то, что на Охотничьей стороне сражается Вервольф, но вовремя вспомнил про клеймо. Я не тешил себя иллюзиями, знал, что Реджинальд не потерпит того, чтоб оборотень уничтожил вампирскую армию. Он находится во власти шока, и лишь поэтому до сих пор молчит. Когда первое изумление отступит, люди, несомненно, потеряют в моем лице помощника.
-Остановись! - рявкнул голос, будто грянул гром. Состояние ступора, в котором пребывал глава Носферату, завершилось взрывом ярости. - Подойди ко мне.
Резко развернувшись и подавив вырывавшееся из груди дикое рычание, я направился к вампиру, позвавшему меня. Ноги сами несли вперед, а я не противился. Зачем? Некоторые пустяки не стоят сопротивления, так что иногда разумнее подчиниться. Я подошел, словно провинившийся ученик, вызванный в кабинет директора. Хотелось, с присущей графу Содзмену дерзостью, спросить, чего упырю от меня надо. Слова уже готовы были сорваться, как вдруг вампир ударил меня. Голова покачнулась, хотя сам я твердо стоял на ногах.
-Спрячь когти, - спокойно, но требовательно проговорил Реджинальд.
Этими когтями следовало снести голову упырю - я мечтал с силой полоснуть острыми, как наточенная бритва, клинками по его горлу, расколоть вдребезги это каменное и одновременно с тем хрупкое тело. Желание по-прежнему оставалось неосуществимым. Когти Вервольфа исчезли, будто их и не существовало. Пользуясь тем, что заклейменный оборотень не может ему навредить, вампир со всей силы толкнул меня к стене, где я прежде стоял, обездвиженный его приказом. Под подошвами ботинок хрустнула кафельная крошка, и я прислонился к холодной, кое-где расцарапанной плитке.
-Сядь, псина! - зло выкрикнул кровопийца, и я снова беспрекословно подчинился. Медленно сполз на пол. Разумеется, у меня была альтернатива. Я мог корчиться от адской боли на том же полу, или же выполнить приказ. Я предпочел второй вариант. Из двух зол, как водится, выбирают меньшее.
Шум битвы понемногу затихал. Я слышал удаляющиеся шаги - кто-то поспешно убегал. Конечно! Охотники, заметив, что потеряли главного бойца - оборотня, поторопились ретироваться. Давно пора! Кое-кто из вампиров помчался вдогонку, но большинство остались поблизости. В конце концов, Реджинальд не давал им указаний относительно преследования. И хотя я чувствовал присутствие пиявок, зал тем не менее опустел. Я вздохнул: не то устало, не то облегченно. Хорошо, что глава клана позволил мне утолить жажду крови - хищник успокоился и не рвался в бой.
Реджинальд подошел и присел рядом. Он смерил меня взором, полным ненависти, к которой примешивалась толика пренебрежения. Несмотря на то, что я неоднократно доказывал силу и присутствие личной воли, вампир считал меня покорным, безропотным псом. Так сложилось, наверное, потому что моя попытка зарезать вампира завершилась полным крахом. Да и вера в собственное могущество оказалась в нем слишком высока. Он пробормотал, задумчиво глядя на меня:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});