— Спекулировал джинсами, — заметил майор.
— По мелочи...
— Сколько вы выручили фальшивых долларов в последнем рейсе?
— Двести.
— Что продавали?
— Икру.
— Сколько банок?
— Сорок.
— Дешево. Где взяли?
Чукрин не готов был к ответу. На какое-то время замялся.
— В магазине купил.
— В каком?
Чукрин молчал.
— И как это вам удалось сорок банок икры купить? — спросил Евдокимов. — Что-то не верится.
Чукрин хотел было сказать, что икру принесла из магазина жена, но вовремя осекся. Это вранье легко раскроется, так как жену он не предупредил.
— Что же вы молчите? — спросил полковник. — У кого брали икру?
— У «Удава»... — признался Чукрин.
— Кто такой?
— Бармен Вартанов из ресторана «Бригантина».
— Давайте так сделаем, — повернулся Николай Васильевич к Евдокимову. — Оформим протоколом явку с повинной. Вам, Чукрин, советую обо всем рассказать как на духу. А теперь скажите, кто из экипажа «Бейсуга» знает Фишмана?
— Доктор Аринин, Григорий Павлович. Да и не только он. Старпом.
— Обусловлена встреча с теми, кто вербовал?
— Не понял...
— Договорились о встрече с тем, кто вас вербовал?
— Ко мне должен был прийти на борт Яша. Только я бы все равно ничего ему не передал, — поспешил заверить Чукрин полковника.
— А что они от вас хотели получить?
— Хотели, чтобы я зашел в каюту к капитану в его отсутствие.
— Обещали?
— Так, кое-что по мелочи, чтобы отпустили. Ничего я бы им не дал, — твердил Чукрин.
— Вас никто не искал после списания с судна? — спросил полковник.
— Нет.
— Может, кто звонил домой?
— Да нет, кажется, никто не звонил.
— В полиции спрашивали ваш домашний адрес?
— Спрашивали.
— Где вы живете?
— На Приморской, двадцать четыре. В частном доме. Жене достался по наследству. Ее старики умерли.
— А номер телефона записали?
— Не помню. После укола не помню, что говорил, о чем спрашивали, что обещал... Не помню.
— Обо всех мелочах подробно расскажете майору. Опростоволосились вы, Чукрин, — сухо заметил Николай Васильевич.
— Черт попутал...
— Черт здесь ни при чем. Тряпки вас попутали.
Полковник отпустил Чукрина вместе с майором Евдокимовым, который непосредственно занимался его делом. Через несколько часов, прочитав протокол явки с повинной, распорядился отпустить радиста домой.
К протоколу было приложено объяснение Чукрина, которое он пожелал изложить в письменном виде на имя начальника управления.
«Я понял и глубоко осознал, насколько неправильны были мои действия, — писал Валера. — Еще больше это дошло до меня сегодня, после проведенной со мною беседы. Горько сознавать, что допускал позорные поступки. Урок на всю жизнь. Виноват.
В моей душе Родина — это честь и смысл моей дальнейшей жизни. Я прошу мне поверить и заверяю, что никогда и ни при каких обстоятельствах впредь не допущу сам чего-нибудь подобного и не позволю другим это делать».
38
Шепелюк из порта позвонил полковнику Шахтанину и сообщил, что на своих «Жигулях» к нему приехал знакомый с просьбой зачислить его хотя бы на один день в бригаду. Проявил повышенный интерес к работе стивидора, который во время погрузки бывает на иностранных судах. Петр Филиппович просил посоветовать, как ему поступить.
— Какое судно обрабатывает бригада? — выслушав бригадира, спросил Шахтанин.
— «Амалию».
— Что грузите?
— Пиломатериалы.
— Уделите, пожалуйста, внимание вашему знакомому, только не очень опекайте. Пусть посмотрит, ознакомится с работой бригады, поработает. К вам подъедет от меня товарищ Евдокимов с людьми, окажите им помощь.
Полковник Шахтанин ждал этого звонка от бригадира грузчиков. План действий на этот случай был детально продуман, так что оперативная группа, возглавляемая майором Евдокимовым, после короткого инструктажа незамедлительно выехала в порт.
...«Жигули» Вартанова, оставленные им у забора, поблизости от причала, где стояла «Амалия», показались Евдокимову маленькой козявкой по сравнению с громадиной портального крана, широко расставившего свои полусогнутые ноги.
Петр Филиппович рассказал майору, что бармен уже побывал на кране у Красноштана, а теперь ни на шаг не отстает от стивидора. Бригадир не сумел объяснить Евдокимову, каким образом Вартанову удалось проехать на своей личной машине на территорию порта, почему он не оставил ее на стоянке у проходной, где обычно находились автомашины работников порта. Да и поставил он ее среди грузов так, что она была почти незаметна. Временами «Жигули» заслонялись железнодорожными вагонами, подаваемыми прямо к причалам, у которых под погрузкой и выгрузкой стояли советские и иностранные суда.
Майору не составило особого труда расставить посты наблюдения прибывшей с ним оперативной группы, сообразуясь с портовой обстановкой. Первый пост он выставил поблизости от машины Вартанова. Другие расположил так, чтобы в поле зрения находился Вартанов и борт «Амалии».
Майор просил своих помощников не спускать глаз с пакетов пиломатериалов, которые мощный кран легко подхватывал на причале и мягко опускал в трюмы судна. Там их придирчиво осматривали приемщики иностранной фирмы, закупавшей лес, плотно укладывали друг к другу.
Смена подходила к концу. Ничего особенного оперативной группой замечено не было. Вартанов в течение этого времени не отставал от стивидора, побывал с ним на борту «Амалии», однако осталось невыясненным, встречался ли он там с Рамони. По просьбе майора это должен был узнать Петр Филиппович у стивидора. Наблюдения за автомашиной также ничего не дали. Ни владелец «Жигулей», ни кто-либо другой к машине не подходили. После смены Вартанов подождал Толика и они вместе уехали из порта.
Петр Филиппович, делясь с майором своими наблюдениями, отметил, что Вартанов буквально преследует стивидора, а в конце смены попросился поработать в бригаде еще денек, чтобы «окончательно определиться».
Майор Евдокимов обо всем этом доложил полковнику Шахтанину, выделив два момента: кратковременное пребывание Вартанова на иностранном судне, где он мог встретиться с Рамони, и благоприятные, как оценил чекист, условия для перемещения контрабанды с судна на берег или с берега на судно — для этого легко можно использовать пакеты пиломатериалов.
На следующей день по указанию Николая Васильевича наблюдение за Вартановым и Рамони было продолжено. Стивидор подтвердил их непродолжительную встречу на борту судна.
Эдик приехал в порт, как и в первый день, на своей машине и поставил ее на прежнем месте, хорошо укрытом за горами различных грузов, разбросанных у забора. Затем явился к бригадиру.