— Она изменилась.
— Что?
— Она изменилась, — повторил Схимник и повернулся. Его лицо было слегка недоуменным. — Она жутко изменилась. Ты была права.
Вита облизнула резко пересохшие губы.
— Да, в последний месяц я ее совсем не узнаю. Она ведет себя…
— Дело не только в поведении, — перебил он ее слегка раздраженно. — В ней все изменилось. Даже внешность. Но изменилось так, что я не могу понять…
— Внешность? — удивленно переспросила Вита. — Нет, ну, конечно, она теперь очень тщательно следит за собой. Слишком тщательно, я бы сказала, это уже граничит с нарциссизмом. Но изменилась она не так уж и сильно.
— Просто ты видела ее каждый день, и поэтому тебе это не особенно бросалось в глаза. А я последний раз видел ее два месяца назад. Когда она села в машину, я ее не узнал. Незнакомая женщина. Чертовски красивая, но…
— Понимаю, — сказала Вита с неожиданной язвительностью.
— Она стала моложе.
— Глупости.
— Нет. Она стала моложе снаружи. И намного старше изнутри. И еще… когда говоришь с ней, смотришь на нее, даже просто находишься рядом, такое странное чувство, будто разглядываешь эти цветные стеклышки в калейдоскопе. Каждый раз другая картинка.
— Другие люди, — пробормотала Вита. — Да, я знаю. Иногда кажется, что за ее глазами собралась целая толпа и все на тебя смотрят. Жуткое ощущение. С ней что-то происходит, и я совершенно не могу понять, что именно. Но хуже всего то, что она-то как раз это понимает. И ей это нравится. Скажи, а… саму Наташу ты видел?
— Да. Но очень недолго. Большую часть времени я не знал, с кем разговариваю.
— Да, именно, — Вита перешла на шепот, из-за чего ей пришлось пододвинуться к Схимнику вплотную. — И вот этого кого-то я очень боюсь. Ты даже представить себе не можешь, как! Потому я и сбежала от нее в эту квартиру.
— Я понимаю, — Схимник кивнул. — Мне рядом с ней было очень не по себе.
— Серьезно?! — Вита перепрыгнула с шепота на недоверчивый возглас.
— Серьезно.
— Я-то думала, тебя вообще ничем невозможно напугать в этом мире.
— Все это кончится очень плохо, — мрачно сказал Схимник, проигнорировав замечание. — Пошли-ка в дом. Негоже вести такие разговоры на свежем воздухе.
Он повернулся и вошел в комнату. Вита двинулась следом, пристально глядя ему в спину.
— Мне странно, что я вообще веду с тобой такие разговоры, — сказала она с досадой. Схимник усмехнулся, опускаясь в кресло.
— Ну, надо же тебе их с кем-то вести. Ты ведь не из молчаливых, как я давно заметил.
Вита раздраженно пожала плечами, примащиваясь на ручке соседнего кресла.
— Хороший сегодня вечер, — она взглянула в темный проем между колыхающимися занавесками. — Не жарко. Обычно здесь такое пекло, что нечем дышать. Хорошо бы дождь пошел — знаешь, такой настоящий ливень, с громом, с молнией… Откуда ты узнал про Екатеринбург, про Карину? Ни ты, ни Ян не могли этого знать. И выследить вы нас не могли. И тем не менее, вы точно знали, куда ехать, куда идти. Откуда?
Лицо Схимника осталось бесстрастным — вопрос его не удивил.
— Ты преуменьшаешь мои возможности. Почему ты думаешь, что я не мог тебя выследить.
— Потому что я знаю, — сказала она почти с детским упрямством. — Потому что ты бы тогда знал и остальное, знал бы о всех моих передвижениях, и никакой инсценировки смерти у меня бы не получилось. Да и не дошло бы тогда до этого, скорее всего. Ты знал о Карине. И Ян знал. Откуда?! Мы не оставили никаких следов. Никто не мог догадаться, что я поеду прятаться у Карины! И о том, что Матейко в Екатеринбурге, тоже никто не знал. Уж ее отец хорошо постарался — даже мать Сметанчика до сих пор уверена, что ее дочь в Твери, у двоюродной сестры. Ну же, скажи мне! Какая тебе теперь разница?! Если Наташка тебе не нужна, как ты говоришь, если все закончилось, какая тебе разница?! Работу ты все равно потерял.
Схимник поднялся с кресла, неторопливо подошел к балконной двери и плотно ее закрыл, потом посмотрел на бархатистое небо, положив ладонь на стекло.
— Зачем тебе это нужно? Любопытство?
— Нет, не любопытство. Гораздо серьезнее, — Вита не сдержалась и хлопнула ладонью по ручке кресла, о чем, не рассчитав силу удара, тут же пожалела. — Я хочу знать! Ты сам говорил, что я имею на это право!
— Хорошо, — сказал Схимник, не поворачиваясь. — Да, я знал о Карине и знал, что Матейко в Екатеринбурге. И Ян знал. Ему информацию дал Баскаков, а к Баскакову она попала с помощью Гунько, Эн-Вэ, как вы его называли, правда, не напрямую, а через какого-то другого человека — я его не знаю. А я чуть позже у Гунько информацию взял. И про Екатеринбург, и про многое другое.
— Я так и знала, что это не несчастный случай, — негромко заметила Вита. — Когда ты говорил о его смерти, ты был слишком доволен. Когда же ты успел?
— Да в ту же ночь, когда все случилось. Когда мы с тобой виделись, — он криво улыбнулся, а Вита, перед которой сразу же ярким огнем вспыхнула «Пандора», опустила голову. — Пришлось съездить на совещание, а потом — в один из бардаков, где Гунько все время расслаблялся. Там и поговорили.
— Ладно, черт с ним, старый козел мне никогда не нравился, а после этого — и подавно, — холодно сказала Вита. — Но он-то откуда узнал?! Ведь ни о Карине, ни о Матейко в моем компьютере и слова не было, и те, кто его вскрыл, не могли ему рассказать.
Схимник повернулся и посмотрел на нее со странным сожалением, которое Виту отчего-то напугало.
— Тебе разве не достаточно?
— Нет уж, мил человек, выкладывайте-ка все! — воскликнула она, соскочила с кресла и подошла к Схимнику, сунув руки в карманы халатика. Схимник прислонился к двери, но смотрел он теперь не на Виту, а на старый ковер на стене над кроватью.
— Я приезжал в Екатеринбург и раньше — еще до Зеленодольска. Убедился, что ты там не появлялась. А вот после Зеленодольска мне больше повезло. Сложным было то, что я знал о «Двух ящерках», знал о Конвисар, знал ее адрес, но вот где жила Света Матейко, к которой, как я не сомневался, вы не преминете заявиться, не знал. Она переехала, а куда — неизвестно. Да и изначально адреса ее, как такового, и не было. Гунько сказали, что Матейко поселилась где-то в одном из соседних домов от дома, в котором живет Карина Конвисар… все остальные адреса были точными.
— Остальные — в смысле, Наташкиных клиентов? — деловито переспросила Вита, и вдруг ее лицо застыло. Потом на нем появились ошеломление, ужас и боль. Схимник произнес адрес Светы почти так же, как она некогда сообщила его одному человеку — одному из тех немногих, которому доверяла почти безгранично. Все всплыло в памяти так четко, как будто это произошло несколько минут назад — она даже почти почувствовала упругость вращающегося кресла, на котором тогда сидела…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});