В отличие от детей, Крегорн заметил меня сразу, ещё в проходе между домами. Но виду не подал, продолжая тренировку. Я не стал вмешиваться, наблюдая. Старый воин учил детей стрелять из лука: ставил в стойки, показывал, как не повредить пальцы тетивой…
Он был неплохим наставником. Терпеливым, незлобным, ответственным. Глядя на него, я окончательно уверился, что он будет хорошим кандидатом.
Лишь когда тренировка окончилась, я подошёл к ветерану.
—Чем обязан такой чести? — осведомился варвар, собирая снаряжение для тренировок.
Впрочем, его тон отлично иллюстрировал, что именно он на самом деле думает о встрече со мной. Но это было наигранным: в эмоциях варвара не было раздражения. Лишь лёгкое любопытство.
— У меня есть для вас предложение. Мне кое-что нужно от вас, и я хотел бы, чтобы вы согласились на это добровольно. — начал издалека.
Варвар ухмыльнулся.
— Обычно так говорят о предложении, которой тебе определённо не понравится. Что тебе нужно, верховный?
В иерархической цепочке северных варваров я занимал странное, с их точки зрения, положение. Не был вождём, но именно мне они принесли присягу. Поэтому большинство сынов льда звало меня просто верховным: предполагаю, по аналогии с верховным шаманом.
— Твоя смерть. — пожал плечами я.
Старый воин мгновенно напрягся. В эмоциях проскользнула готовность к бою, даже безнадёжному. Но я продолжал безмятежно стоять, не двигаясь, и спустя пару минут он слегка расслабился, продолжая буравить меня подозрительным взглядом.
— Ты что, хочешь казнить меня? И чтобы я добровольно согласился, раскаялся в грехах и сказал своим сторонника в клане любить тебя до седьмого колена? — тон и эмоции ветерана говорили о том, что он предпочтёт броситься на меня и умереть от клятвы на месте такому исходу. Я отчётливо почувствовал как нить между нашими душами опасно натянулась.
— Нет, ты неправильно меня понял. Я имею в виду кое-что совсем другое. — отрицательно качнул головой я. — До тебя доходили слухи о моих способностях?
Варвар слегка расслабился. Однако только внешне: на деле он, как ему казалось, невзначай подошёл к тренировочному снаряжению и закинул на плечо большую тупую железную секиру.
— Совсем немногое. — честно признал варвар. — Маледика маназ. — насмешливо процитировал моё прозвище ветеран.
Я стянул с левой руки перчатки и сжал чёрные пальцы в кулак.
— Дай мне какую-нибудь ненужную деревяшку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Варвар подобрал учебную мишень для стрел в виде деревянного круга, и как колесо отправил её мне.
Я подобрал тяжёлый деревянный диск левой рукой, ухватив за край. А затем сжал пальцы что было силы.
Дерево брызнуло щепками, ломаясь. Часть из них впилась мне в пальцы мёртвой руки. Но крови не было, и я направил немного силы в руку: раны затянулись, и выталкивая щепки и занозы из ссадин.
— Впечатляет. — внешне равнодушно проследил за всем этим Крегорн. — Но я всё ещё не понимаю, к чему ты клонишь.
Любопытство внутри варвара усилилось.
— К тому, что я могу проделать подобное с почти любой плотью. Сделать сильнее, крепче, быстрее — но она уже не будет живой. Моё искусство позволяет мне поднимать мёртвых, превращая тела павших в солдат. Выносливых, сильных, быстрых…
— Так вот почему шаманы изменили погребальные обряды. — мгновенно сложил мозаику старейшина, почесав затылок. — Но полагаю, не всё так прекрасно? Ты не перечислил один из главных критериев воинов: умение. Полагаю, подобные вояки будут не сильно умнее брёвна? Ты хочешь, чтобы я тренировал их? Но при чём здесь моя смерть тогда?
— Насчёт ума ты прав, но бывают и исключения. Искусный мастер смерти может сохранить разум или его подобие поднятому созданию. Но это лучше всего срабатывает, если обращение происходит тогда, когда исходный материал ещё жив.
— Так тебе нужна жертва. — глаза Крегорна расширились. — И ты хочешь, чтобы я ей стал? Что заставляет тебя думать, что я соглашусь на подобное? Я стар, но я не идиот. Это скверный конец, и лучше уж провести остаток жизни, обучая детей.
—Ты не понял. — отрицательно качнул головой я. — Я хочу, чтобы ты стал подобным воином. Ты стар, и тебе недолго осталось. Мне по силам превратить тебя в подобного воина: быстрого, сильного, не знающего усталости, не боящегося ран. Это не будет концом в привычном тебе понимании: твой разум и душа останутся привязаны к телу, продолжая существовать в таком обличии. В процессе ты умрёшь, конечно, но весьма условно: ты останешься способен говорить, ходить, думать. Тебе не нужна будет еда, сон, или женщины: мёртвое тело не предназначено для подобного. Но ты всё ещё можешь быть воином, опытным воином, и станешь даже сильнее себя в молодости.
— Гладко стелешь. Вот только что-то мне подсказывает, что у такого существования немало минусов, о которых ты не упомянул. — недоверчиво усмехнулся ветеран.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Разумеется. — не стал отпираться я. — Основной из них это фактическая смерть тела. Ни вкуса еды, ни женской ласки, ни сладкого сна… У меня нет точной статистики, но есть серьёзные подозрения, что подобное существование будет негативно влиять на сознание разумного. Спустя столетия существования в таком теле можно и с ума сойти.