— Я пойду туда лишь в случае крайней нужды, — сказал Мормонт. — Одичалые не больше нашего способны жить среди камней и снега. Скоро они спустятся со своих высот, а для войска, какой бы величины оно ни было, путь один — вдоль Молочной. Если так, то наша позиция здесь очень выгодна. Мимо нас они не проскочат.
— Может, им это и ни к чему. Их тысячи, а нас вместе с людьми Полурукого будет триста. — Сир Малладор взял у Джона чашу.
— Если дойдет до боя, нам тем более нельзя терять эту позицию, — заявил Мормонт. — Мы укрепим оборону. Ямы, колья, колючки на склонах, все бреши в Стене заделаем. Джармен, поставь наблюдателями самых глазастых своих ребят. Пусть станут кольцом вокруг нас и вдоль реки тоже, чтобы сразу предупредить о приближении врага. Рассади их на деревьях. Кроме того, начнем таскать воду, чтобы запасти как можно больше. Выроем цистерны. Это даст людям занятие и пригодится впоследствии.
— Мои разведчики… — начал Торен Смолвуд.
— Твои разведчики будут ограничиваться этой стороной реки, пока не подойдет Полурукий, а там поглядим. Я не хочу больше терять людей.
— Может быть, Манс-Разбойник собирает свое войско в дневном переходе отсюда, а нам и невдомек, — возразил Смолвуд.
— Мы знаем, где собираются одичалые. Крастер сказал нам. Я его не люблю, но не думаю, что он солгал нам в этом.
— Воля ваша. — Смолвуд надулся и вышел. Остальные допили вино и более учтивым манером последовали за ним.
— Принести вам ужин, милорд? — спросил Джон.
— Зерно, — крикнул ворон. Мормонт ответил не сразу, да и то вопросом на вопрос:
— Нашел твой волк сегодня какую-нибудь дичь?
— Он еще не вернулся.
— Свежее мясо нам бы пригодилось. — Мормонт запустил руку в мешок и дал ворону пригоршню зерна. — По-твоему, я не прав, что удерживаю разведчиков здесь?
— Рассуждать не мое дело, милорд.
— Отвечай, когда спрашивают.
— Если разведчики будут оставаться в виду Кулака, я не вижу, как они найдут моего дядю, — признался Джон.
— Они его и так не найдут. Этот край слишком велик — что для двухсот, что для десяти тысяч. — Ворон принялся клевать с ладони Мормонта. Когда зерно кончилось, Старый Медведь перевернул руку.
— Но вы же не откажетесь от поисков?
— Мейстер Эйемон говорит, что ты умный парень. — Мормонт пересадил ворона на плечо. Тот склонил голову, поблескивая бусинками глаз.
Джон понял, что это и есть ответ.
— Мне кажется… кажется, что легче одному человеку найти двести, чем двумстам одного.
Ворон издал скрипучий вопль, а Старый Медведь улыбнулся в седую бороду.
— Такое количество людей и лошадей оставляет след, с которого даже Эйемон бы не сбился. Костры на этом холме должны быть видны от самых Клыков Мороза. Если Бен Старк жив и свободен, он придет к нам сам, не сомневаюсь.
— Ну а если… если он…
— Мертв? — подсказал Мормонт.
Джон неохотно кивнул.
— Мертв, — сказал ворон. — Мертв, мертв.
— Он все равно придет к нам. Как пришли Отор и Яфер Флауэрс. Я боюсь этого не меньше, чем ты, Джон, но мы должны и это принять в расчет.
— Мертв, — крикнул ворон, встопорщив крылья, громко и пронзительно. — Мертв.
Мормонт погладил его черные перья и зевнул, прикрыв рот рукой.
— Не буду я ужинать, пожалуй. Лучше отдохну. Разбуди меня, как рассветет.
— Спокойной ночи, милорд. — Джон собрал пустые чаши и вышел. Где-то слышался смех, и жалобно пела волынка. В середине лагеря трещал большой костер, и пахло мясной похлебкой. Джон, не в пример Старому Медведю, проголодался и пошел на огонь.
Дайвен разглагольствовал с ложкой в руке:
— Я знаю этот лес, как никто, и вот что скажу вам: не хотел бы я оказаться в нем один нынче ночью. Не чуете разве?
Гренн молча пялил на него глаза, Скорбный Эдд сказал:
— Я чую только дерьмо двухсот лошадей да еще похлебку. Одно на другое похоже, если принюхаться хорошенько.
— Схлопочешь сейчас, «похоже». — Хейк налил миску варева Джону.
Похлебка была густая, с ячменем, морковкой и луком. Кое-где попадались кусочки разварившейся солонины.
— А ты что чуешь, Дайвен? — спросил Гренн.
Лесовик отправил ложку в рот. Свои зубы он вынул. Лицо у него было морщинистое, пальцы скрюченные, как старые корни.
— Сдается мне, что пахнет тут… холодом.
— Зубы у тебя деревянные и башка тоже, — сказал Хейк. — У холода запаха нет.
Есть, подумал Джон, вспомнив ночь в покоях лорда-командующего. Он пахнет смертью. Ему вдруг расхотелось есть. Он отдал свою миску Гренну, который явно нуждался в лишней порции — у парня зуб на зуб не попадал.
Ветер усилился. К утру землю покроет иней, и палаточные растяжки задубеют. В котелке еще оставалось немного вина. Джон подбросил топлива в огонь и разогрел питье. В ожидании он сгибал и разгибал пальцы, пока по руке не побежали мурашки. Первая стража заняла посты вокруг лагеря. Вдоль всей стены мигали факелы. Ночь была безлунная, но с множеством звезд.
Из мрака донесся звук, слабый и далекий, но легко узнаваемый: волчий вой. Голоса стаи поднимались и опадали — от этой жуткой унылой песни у Джона встали дыбом волосы на затылке. При свете костра он увидел пару красных глаз, глядящих на него из темноты.
— Призрак, — изумленно выдохнул Джон, — так ты пришел все-таки? — Белый волк часто охотился всю ночь, и Джон не ожидал увидеть его до рассвета. — Что, охота плохая? Иди сюда.
Лютоволк беспокойно обошел вокруг костра, понюхал Джона, понюхал ветер. Мяса ему, похоже, сейчас не хотелось. «Когда мертвые встали, Призрак знал. Он разбудил меня, предостерег». Джон в тревоге поднялся на ноги.
— Там что-то есть? Ты что-то чуешь, да? — Дайвен сказал, что чует холод.
Лютоволк скакнул прочь, остановился, оглянулся. «Хочет, чтобы я шел за ним». Подняв капюшон плаща, Джон оставил тепло костра, двинулся мимо палаток, мимо загона с лохматыми лошадками. Одна из них тревожно заржала, когда около пробежал Призрак. Джон ласково пошептал ей, потрепал по морде. Стена была близко — ветер свистел, проникая в ее трещины. Услышав оклик часового, Джон вышел на свет факела.
— Мне надо принести воды для лорда-командующего.
— Ну давай, только быстро. — Съежился под черным плащом, нахлобучив капюшон от ветра — даже не посмотрел, есть у Джона ведро или нет.
Джон протиснулся боком между двумя острыми кольями, Призрак пролез внизу. Факел, воткнутый в трещину, под ветром выбрасывал бледно-рыжие языки. Джон взял его, выйдя за стену. Призрак понесся вниз по холму. Джон последовал за ним чуть медленнее, светя себе факелом. Звуки лагеря затихли позади. Ночь была черна, склон крут, каменист и неверен. Оплошаешь — и можно запросто сломать лодыжку… или шею. «Что я, собственно, делаю?» — спросил себя Джон, спускаясь вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});