Он замолчал. Под днищем флиппера расстилалась бесконечная, испещрённая трещинами каменная равнина. Цилиндр инкубатория остался далеко позади. Он расплывался, дрожал в потоках перегретого воздуха, словно мираж. Эсдар совсем иначе представляла эту планету – бесконечный цветущий сад с синими зеркалами рек, морей и озёр, с редкими вкраплениями городов, тянущих свои белоснежные башни к облакам. Как иначе? Ведь именно эта планета была эталоном терраформирования. Земля Изначальная!
– А теперь я скажу тебе главное, – вновь заговорил Хёд. – Клан техников контролирует Мегаполис. Вплоть до того, что они по своему желанию могут блокировать сигнал «SOS», отключать нам доступ в тот или иной сектор. И тем самым они полностью контролируют всё человечество.
Он облизнул губы и добавил:
– Они могут уничтожить наш мир в любое время.
Эсдар повернулась к нему:
– Ты преувеличиваешь. Кому придёт в голову убить сотни миллиардов людей?
– Сорок семь триллионов, – поправил Хёд. Покосился на спутницу. – Ты не забыла Дока Лейбича? До того как стать Диким Охотником, он был архивариусом, историком Тёмных Эпох, на том и свихнулся. Представь, чем бы всё закончилось, если бы Док Лейбич в детстве увлёкся техникой, а не историей? Вот и ответ на твой вопрос.
И опять в кабине флиппера повисло молчание.
– Что будем делать? – первой нарушила его Эсдар.
– Для начала возьмём их под контроль. Хватит им резвиться.
Уголки губ женщины тронула улыбка.
– «Взять под контроль». Когда-то ты рассказывал мне о власти и насилии. Это ведь именно оно? Заставить людей делать то, чего они не хотят. Считаешь, твоя власть будет лучше, чем власть техников?
Хёд нахмурился.
– Власть – всегда плохо. Именно поэтому я не взял с собой ребят, ничего не сообщил другим группам. Я постарался сохранить операцию в тайне. Но мне нужен напарник, способный прикрыть спину.
– И ты считаешь, что из меня получится хороший… – Как это называется? – преступник?
Хёд скрипнул зубами.
– Ты ведь любишь своего ребёнка? Хочешь, чтобы он родился и прожил долгую счастливую жизнь? Если власть будет принадлежать техникам, я не могу этого гарантировать.
Пустыня внизу вдруг закончилась. Оказывается, это было горное плато. Гигантским полукилометровым уступом оно обрывалось в океан. Флиппер дёрнулся, попав в поток восходящего воздуха, и тут же спикировал к самым волнам. Наверняка и внешняя обшивка сменила цвет с коричневого на синий. Хёд прятался от следящих рецепторов Мегаполиса.
– Ты прав, – тихо произнесла Эсдар. – Я гожусь на эту роль.
Больше они ни о чём не говорили. До тех самых пор, пока прямо по курсу не возник остров, такой же пустынный, как и плато, откуда они прилетели.
Впрочем, остров не всегда был безжизненным. Низкие угловатые строения из светло-серого, в грязных потёках камня, словно пытались спрятаться, зарыться в грунт. Амбразуры окон, следы периметра из давно рассыпавшейся в ржавую пыль колючей проволоки. И груды мусора, такого ветхого и древнего, что угадать первоначальную форму, и тем более назначение, не представлялось возможным. Эсдар поняла, что это и есть цель их путешествия, раньше, чем Хёд сбросил скорость.
Флиппер приземлился внутри периметра, как раз напротив входа в сооружение – тёмной, зловещего вида дыры. Хёд с минуту подождал, затем откинул колпак кабины, выпрыгнул. Кивнул Эсдар, чтобы присоединялась.
Ветер здесь был более резким, чем на плато, но из-за близости океана жара не чувствовалась. Скорее, было прохладно.
– Что это за место?
– Во времена Космоконкисты здесь находился центр сверхдальней связи. Сюда стекалась информация со всех колоний. Все те месяцы, пока ты играла в дочки-матери, я ковырялся в древних архивах, пытаясь найти его координаты. И вот он, перед нами.
– Думаешь, логово техников здесь?
– Не исключено. Местечко подходящее.
– Зачем им эти развалины? И с чего ты решил, что у них вообще должно быть какое-то «логово»? У спасателей, например, ничего подобного нет.
– Спасатели не управляют Мегаполисом. А техникам необходим единый штаб, мозг, куда тянутся все ниточки, где принимаются решения и намечаются планы. И мы ведь пока не знаем, что находится внутри этих «развалин».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он сделал несколько шагов к проёму. Эсдар невольно поёжилась. Шарик лаузера скатился в ладонь. Слабое подспорье.
– Хёд, сколько планет объединены транспорт-системой?
Он оглянулся, посмотрел удивлённо.
– Точно не помню, чуть меньше тысячи. А что?
– Ты хочешь захватить власть над тысячей миров при помощи пары лаузеров? Мне кажется, скафандр и тризер подошли бы несколько лучше.
– Издеваешься, да? Если бы я затребовал экзоскафандр и тризер, то как бы сохранил нашу операцию в тайне? Мы бы и до острова не долетели – противоастероидные спутники на орбите техники тоже контролируют. Ничего, справимся. Ты вон на виртала с голыми руками кидалась, а у нас какое никакое, но оружие есть.
Он выдвинул стволы лаузеров из предплечий и, больше не оглядываясь, пошёл внутрь здания. Эсдар последовала за ним.
Здесь было сумрачно и тихо, пахло пылью, морем. И ещё – едва уловимый знакомый запах… Под ногой скрипнул камешек. Звук еле слышный, но в мертвенной тишине он показался грохотом. Хёд резко развернулся, прижал палец к губам. Помедлил, указал вперёд, в сторону уходящего во мрак коридора.
Пол коридора вполне ощутимо уходил вниз. Сто метров, двести, триста. Похоже, что строение давно осталось позади, и они приближались к противоположной оконечности острова. Четыреста, пятьсот, шестьсот. Теперь над головой дно океана. Сумрак сменился полной темнотой, пришлось переключить зрение в инфракрасный диапазон. Но это помогло мало. Темнота, тишина, запустение…
Движение слева! Эсдар поклясться могла, что мгновение назад там ничего не было. А теперь… Хёд среагировал первым. Крутнулся на месте, упал на пол, вскидывая руку. Узкий жёлтый луч чиркнул по стене и погас. И вновь – темнота, тишина.
– Всего лишь рептилия, – наконец произнесла Эсдар. Она так и стояла посреди коридора. – Здесь никого нет. Здесь сотни лет никто не ходил. Пыль.
Хёд поднялся, отряхнул комбинезон. Включил фонарь, провёл им вдоль коридора. На полу явственно отпечатались две цепочки следов.
– Это ничего не значит, – буркнул он. – Пошли.
Коридор закончился отвесной стеной. Скальный монолит, словно кто-то пробивал туннель, да так и не закончил свою работу. Они осмотрели его пядь за пядью. Ни выемки, ни расщелины, ни зазубрины. Тупик.
– Пойдём назад? – предложила Эсдар.
– Да, – согласился Хёд.
Но с места не сдвинулся. Продолжал стоять, размышляя о чём-то.
– Так ты говоришь, на стене была ящерица?
– Ну да, рептилия.
– Странно. Откуда она взялась? На этой планете нет диких форм жизни.
Эсдар с недоумением уставилась на него.
– О чём ты говоришь? Эта планета – Земля Изначальная, колыбель человеческой цивилизации, прародина наших предков. Здесь полно диких форм жизни, огромные заповедники, заказники. Отсюда живых существ вывозили для заселения терраформированных планет.
– Правильно, вывозили. И сейчас здесь есть и заповедники, и заказники – но им не больше двух сотен лет, вторичная колонизация. Так сказать, вернули потомков тех, кого расселяли. Дикой природы здесь давно не существует. Планету стерилизовали жёстким излучением.
– Кто?!
– Галактическое правительство. Оказывается, было у нас такое, уже после Космоконкисты. Я о нём и не знал, пока в архивы не влез.
– Зачем они это сделали?
– А вот этого я не понял. Вроде бы пытались предотвратить какую-то глобальную катастрофу. Информации почти не сохранилось, только название проекта – «Ясень». Да я и не искал особо, другим был занят. Ладно, глянем на эту «рептилию».
Он оттолкнулся от каменной стены и пошёл назад.
Нужное место нашли без труда – по отпечатку человеческого тела на полу. Хёд подошёл к тёмному пятнышку на стене, потрогал его пальцем.