создания согласительных комиссий для разбора спорных ситуаций при решении земельного вопроса и отложившее его окончательное решение на волю Учредительного собрания50. Известный экономист А. Пешехонов, принадлежавший к крайне правому крылу социалистов, в ответ на это писал: «Никаких комиссий не нужно. Нам нужно быстро и энергично принять решение и выполнить его…
Если эти вопросы не решить немедленно, результатом будет анархия и совсем не тот порядок, к которому стремились все демократические партии. Но его все равно придется принять.
Учредительное собрание не сможет пересилить революцию»51.
Оценивая предложения по выкупу земли, проф. Каценеленбаум подсчитал, что «общая сумма компенсации равнялась бы 5 млрд руб.»52. Т. е. примерно 1,5 годовых бюджета Российской империи 1913 г. «Государство находилось на краю банкротства и Россия, – по словам Чернова, – была обязана либо отказаться от земельной реформы, либо провести ее без выкупа»53. Кроме этого «после завершения выкупа казне пришлось бы выплачивать 300 млн. руб. годовых процентов по старым и новым долгам»54. Крестьяне платили дворянам около 300 млн. руб. в год за аренду. После реформы помещики получали бы те же 300 млн. руб. в год, но под другим названием55. «Разве для этого мы боролись десятки лет? Разве для этого мы делали революцию?», – заявляли крестьяне56.
В первый же месяц после революции число крестьянских выступлений составило 20 % по сравнению со всем 1916 г. За апрель их число выросло в 7,5 раз. Военные отказались участвовать в усмирении, а милиция даже способствовала выступлениям крестьян. К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России57. В попытке снизить их остроту Петроградский Совет 9 апреля признал «запашку всех пустующих земель делом государственной важности» и потребовал создания земельных комитетов. В свою очередь Временное правительство ответило на рост крестьянских выступлений тем, что 8 апреля Председатель правительства кн. Львов указал губернским комиссарам об их персональной ответственности за подавление крестьянских волнений всеми законными способами, включая использование воинских частей58. 11 апреля Временное правительство принимает закон «Об охране посевов», гарантировавший помещикам «законную охрану» их земель, получение арендной платы и даже возмещение убытков в случае «народных волнений».
Закон о создании земельных комитетов был принят 21 апреля. Его целью ставилась подготовка земельной реформы для Учредительного собрания и разработка неотложных мер, которые следовало принять до решения земельного вопроса в целом59. Созданный Временным правительством Главный земельный комитет почти на 90 % состоял из кадетов60. Вместе с министерством юстиции, так же подконтрольным кадетам, этот комитет практически блокировал деятельность лидера эсеров В. Чернова, ставшего в коалиционном правительстве министром земледелия61.
Поворотным пунктом в работе Главного земельного комитета стала его первая сессия, которая 20 мая большинством голосов приняла проект резолюции гласивший, что: «земельная реформа должна основываться на идее передачи всех сельскохозяйственных земель в пользование трудящемуся крестьянству»62. Как замечал в этой связи Деникин, «В основной идее реформы не было разногласия. Вся либеральная демократия и буржуазия, революционная демократия, Временное правительство – все они совершенно определенно говорили о «переходе земли в руки трудящихся»65.
«Теперь помещикам оставалось только одно, – отмечал Чернов, – попытаться отсрочить созыв Учредительного собрания, а тем временем выжать из своих имений все что можно. Имения можно было закладывать и перезакладывать; это давало их владельцам намного больше, чем правительственная компенсация… Безудержная спекуляция земельными участками стала обычным делом. Крестьянство тут же почувствовало новую угрозу. «Берегитесь, хозяева, вы больше не обведете нас вокруг пальца. Только попробуйте украсть у нас землю», – слышалось повсюду. Теперь первым и всеобщим требованием деревни стал запрет на всю продажу, заклад, дарение земли и т. д. до Учредительного собрания»64.
Еще 17 мая, накануне первой сессии Главного земельного комитета, министр юстиции эсер Переверзев с подачи Чернова разослал нотариальным конторам официальный приказ прекратить все сделки с землей. Однако распространился упорный слух, что 25 мая он отменил этот приказ под давлением большинства министров Временного правительства»65. Опасаясь, что земли они не получат солдаты хлынули с фронта домой[20].
Настроения крестьян передавал один из их представителей Егоров: «Провожая наших мужиков, уходивших на войну, мы говорили им: во-первых, защитите нашу землю; во-вторых, завоюйте ее для крестьян. Они сделали это, вся революция была сделана для этого. Солдаты, четырежды обманутые обещанием земли, начинают бояться, что так ее и не дождутся». Представитель Союза военных депутатов заявил: «Мы не бросим оружие даже после войны, не бросим до тех пор, пока на знамени страны не появится лозунг «Земля и воля». Во время Учредительного собрания мы будем держать винтовки на изготовку, но помните, что следующей командой будет «пли»»66.
Двойственная политика Временного правительства давала крестьянам все основания подозревать его в обмане. В «течение лета аграрные беспорядки делались все более и более ожесточенными, что объяснялось и сотнями тысяч дезертиров, хлынувших с фронта в деревню»67. М. Пришвин, отмечал в своем дневнике 15 июня: «И солдатки, обиженные и ничего не понимающие, пишут письма мужьям: «Тебя, Иван… мужики обделили. Бросайте войну, спешите сюда землю делить…»68.
«На второй сессии Главного земельного комитета (которая прошла 1–6 июля) представитель Нижне-Новгородской губернии доложил, что крестьяне говорят только об одном: мы устали ждать, мы ждали триста лет, а теперь, когда мы завоевали власть, больше ждать не хотим»69. Аналогично «на крестьянском съезде относительно спокойной Тамбовской губернии делегаты с тревогой отмечали резкий рост числа помещичьих погромов. Секретариат съезда сделал вывод, что задержка выполнения декларации правительства делает «такие беспорядки неизбежными: начавшись в одном месте, они вызовут взрыв и распространятся по всей стране. Если эта – декларация не даст результата, деревня скоро прогонит и Советы крестьянских депутатов, и земельные комитеты; до сих пор мы не получили ничего, кроме слов»70. Не дождавшись результатов с последних дней августа крестьяне взялись за разграбление и поджоги помещичьих усадеб, безжалостно изгоняя их владельцев с насиженных мест. На Украине и в России – в Тамбовской, Пензенской, Воронежской, Саратовской, Орловской, Тульской, Рязанской губерниях – были сожжены тысячи усадеб, убиты сотни их владельцев. В ответ правительство требовало от губернских комиссаров пресечь аграрные беспорядки любыми мерами, вплоть до применения против крестьян оружия71.
Командующий Юго-западным фронтом генерал Корнилов уже 8 июля, во всей прифронтовой зоне, под угрозой уголовного преследования, лишения прав собственности и ареста, запретил всякое «произвольное вмешательство» местных органов в земельные отношения… Ободренные этим примером, гражданские суды и государственная прокуратура развернули активную деятельность и за пределами прифронтовой полосы. Они начали арестовывать членов земельных комитетов. Последние потеряли у населения всякий авторитет, и их дальнейшая деятельность стала невозможной