Читать интересную книгу Твердые реки, мраморный ветер - Бодхи

– Слово чужеродное несет в себе негативную окраску, – заметила Серена, – словно мы заведомо приговариваем его к чему-то негативному, неприятному, опасному, может быть выбрать какой-то другой термин?

– Это слово выбрано не случайно. Да, оно имеет окраску не столько негативную, сколько настороженную, а именно это нам и требуется – алертность, готовность встретить опасность и адекватно и оперативно прореагировать. Поэтому – "чужеродное". Итак, ты формируешь уверенность, что оно чужеродное. Затем ты даешь ему обозначение-якорь, подбирая наиболее резонирующее с ним слово. Затем – тренируешься впрыгивать в него несколько раз, чтобы запомнить это состояние, не упустить его. И затем порождаешь ОзВ и попутно впрыгиваешь в это состояние, проверяя, таким образом, его "на зуб" – резонирует с ОзВ или нет.

– И если да?

– Тогда ты перестаешь считать его чужеродным. Восприятия, прошедшие цензуру ОзВ, мы называем "принятыми" или "близкими" – одного устоявшегося термина нет.

– Не сложно ли будет, породив уверенность в том, что оно чужеродное, переменить отношение к нему как к близкому?

– Нет, – помотал головой Томас. – Резонанс с ОзВ сам по себе снимает все прочие ассоциации.

– Хорошо, – подытожила Берта. – Значит – созерцание, обозначение, "чужеродное", цензура ОзВ. Пока все выглядит достаточно просто.

– Пока да. Но есть особенности. Есть такие восприятия, которые на проверку ОзВ не реагируют никак. Совсем никак. И не резонируют, и не антирезонируют. С этим-то как раз самые сложности и возникают. Среди тех восприятий, которые мы можем перенять в бодрствовании, опасных нет вовсе – просто потому, что если восприятие прошло через щит, оно уже по определению безопасно. Так что, бегая по полянкам, вы можете сколько угодно созерцать растения, реки, облака, комаров, капли росы – что угодно. С ОСами по-другому. Там мы иногда сталкиваемся с восприятиями, которые навсегда остаются в категории "чужеродных" в силу своей нейтральности к ОзВ.

– То есть ты хочешь сказать, что любые восприятия, которые мы интегрируем в бодрствовании, обязательно резонируют с ОзВ? – Удивилась Берта.

– Все. С теми или иными. Например, твердость сильно резонирует с решимостью и отрешенностью, а шероховатость, ну или кому-то больше нравится "шершавость"…, с игривостью, зовом. Наверное, можно вывести какую-нибудь философскую систему всеобщего и частного единства из этого факта, но… пока никто из нас такого рода философией не занимался, есть, видимо, и более интересные занятия:)

Томас немного задумался и вернулся к прежней теме.

– Итак. Восприятия, которые нейтральны к ОзВ, мы навсегда обозначаем как чужеродные. Это правило железобетонное и не следовать ему, значит потерять трезвость и, в конце концов, рано или поздно, получить серьезные проблемы. Чужеродные восприятия делятся на множество типов, и мы будем изучать их в такой последовательности – сначала опыт, потом разговоры.

– Интересно, – Берта выглядела озадаченной. – Значит ощущения – это просто множество восприятий, которые входят в совокупность под названием "человек".

– И не только "человек", да.

– Когда я в ОСе или ВТО, то восприятий ощущений нет, но при этом я чувствую, что я – это я, я различаю свою индивидуальность.

– Ну… грубо говоря можно сказать и так, – согласился Томас, хотя это верно лишь отчасти. На самом деле, и в ОСах и во внетелесных опытах возможно словно "подтянуть" восприятия ощущений, то есть интегрировать их обратно. Конечно, это будет восприниматься совсем по-другому… ну, и что дальше?

– Дальше… Эмоции, это тоже самое – множество восприятий в нашей совокупности. Я могу "выплести" их из этой совокупности, такие состояния мне известны, когда эмоции попросту испытать невозможно.

– Да, – кивнул Томас. – Такие состояния существуют и достичь их несложно.

– Мысли – аналогично!

– Да.

– Желания. Здесь сложнее… я не вполне уверена, но мне кажется, что состояния без желаний могут быть.

– Ну…, – Томас улыбнулся, – считай, что интуиция тебя не подвела. Такие состояния точно есть.

– Ну а… что же остается-то??

– Остается различение себя как индивидуальность.

– А может ли уйти и различение?

Томас усмехнулся.

– А ты как думаешь?

– Ну, если опираться опять таки на интуицию, то есть, собственно, на озаренное различение, то я предположу, что такое возможно, но при этом индивидуальность исчезнет полностью.

– Так и есть.

– А что же тогда будет-то??

– Я не знаю.

– Хм. Мне казалось, ты знаешь все.

– Это потому, что сама ты знаешь очень мало, но когда ты узнаешь намного больше, ты поймешь – как многого мы все не знаем. Откуда нам было все это узнать? Вся история последовательного исследования ОзВ началась семьдесят лет назад, в двухтысячном году.

– Но ведь и раньше были те, кто испытывал ОзВ! – Воскликнула Серена.

– Я говорю – "исследования", а не "переживания". Поплавать в ОзВ – да, нам известны примеры людей, которые были на это способны. Но что тебе известно о том, как они все это исследовали?

– Ничего. То, что я читала, иногда отзывалось во мне, но оставляло скорее недоумение – "что с этим делать"? Ничего, помимо практики, я не знаю, что хотя бы близко можно было бы назвать "исследованием ОзВ".

– Ну вот… когда-нибудь мы это узнаем, но сейчас мне, например, интересно исследовать именно интеграцию восприятий, то есть расширение того пучка совокупностей восприятий, который нам дан изначально. Мне интересно расширять свой мир, а не сужать его, хотя я согласен, что сама задача выглядит крайне интересной, и кто знает – не последует ли за этим "сужением" такое "расширение", какое нам и не снилось? Я не знаю. Мы узнаем это тогда, когда найдется кто-то из морд, кто пустится в это путешествие. Пока таких или нет или я о них не знаю.

– А Бодх?

– Он ничего мне об этом не говорил, во всяком случае, но он вообще ни с кем и никогда не говорит о том, что не входит в сферу прямо опыта его собеседника.

– А я с ним могу поговорить? – Спросила Берта и вдруг испытала нерешительность.

– Это решает он сам. – Томас помотал головой и не стал продолжать эту тему. – Итак. Чужеродные восприятия… делятся условно на несколько групп. Из них самая важная – "юрассики".

– Звучит мило:)

– Мило. Юрассики делятся на два типа: критические и обычные. При интеграции критического юрассика происходит нарушение связи между другими, казалось бы, незыблемо связанными восприятиями. Это переживается очень похоже на то, как люди описывают сильное отравление ядом, как если бы ты неожиданно оглохла или ослепла или потеряла осязание и здравый смысл или все сразу вместе. И последствия такие же, вплоть до скоропостижной смерти.

– Мило…

– Обычные юрассики делятся тоже на три типа: ингибиторы, агглютинаторы и эмульгаторы.

Берта вытащила свой комп и стала записывать. Серена, подумав последовала ее примеру, и Томас начал диктовать, прямо как на лекции.

– Интеграция ингибиторов приводит к потере способности к дальнейшей интеграции восприятий. Это не опасно, но эксперимент придется закончить – сбросить все вплетенные восприятия, вернуться из ОСа в бодрствование и начать все сначала. Других негативных последствий не наблюдалось. Для некоторых ингибиторов нам удается находить противоядия – такие восприятия, которые всё-таки удаётся интегрировать, после чего ингибитор тут же выплетается обратно – это, конечно, очень удобно… Агглютинаторы приводят к более неприятным последствиям – теряется или резко ослабевает способность отделять уже интегрированные восприятия. Это в самом деле неприятно и утомительно, хотя и не опасно в конечном счете. Когда твои силы исчерпаются в попытках выбраться из сложившейся ситуации, срабатывает некий механизм самосохранения, и тебя выкидывает обратно – истощенного, измученного до крайности, но живого и без видимых осложнений. Несколько дней на восстановление, и ты снова как огурчик. Так… записали?

– Да, готово! Не терпится в бой! – Серена ерзала и чуть не подпрыгивала на попе.

Берта, как обычно, выглядела не столь самоуверенно.

– Третий из наиболее распространенных типов обычных юрассиков – эмульгаторы. Их действие довольно специфическое: они производят что-то вроде перекомпоновки. При обычной интеграции ты чувствуешь себя как? Как нечто цельное, некое "я", то есть совокупность привычных нам пяти видов восприятий, плюс, скажем, интегрированные юрассики. При этом ты всегда различаешь и отдаешь себе отчет в том, какое восприятие к какой группе принадлежит. Эмульгатор вносит хаос в эту картину – можно условно сравнить это с опьянением, и оно может быть довольно опасным. Скажем, желания и эмоции ты продолжаешь различать как свои, исконные восприятия, а мысли начинают восприниматься как чужеродные. Хуже, когда какое-то из чужеродных восприятий ты начинаешь воспринимать как своё исконное – это уже потеря трезвости, и такая ситуация считается критической, и необходима спасательная операция – дайвера нужно выводить обратно. Эмульгаторы влияют на дайвера довольно хаотично, но пока в детали вдаваться не будем.