терпеть не могут…
И постарался сделаться как можно незаметнее.
Получилось не очень. Сначала из дверей, где проходили дамские посиделки, показалась Маша. От «королевы» в ней ничего не осталось, наоборот, вид был потрепанный и потерянный. Взгляд на Пете она сфокусировала, скорее, случайно, но после секундного колебания целенаправленно двинулась в его сторону. Не дошла. Сбоку подлетел Пален и довольно фамильярно перехватил за талию. Похоже девушка даже не сразу сообразила, что ей мешает идти дальше. Потом несколько нервно сняла руку со своей талии, перехватила ее, и вот они уже идут под руку. При этом ей пришлось развернуться к Пете спиной и поменять направление движения на противоположное.
Пока Петя наблюдал эти маневры, из тех же дверей показалась и Дивеева. Не одна, с двумя дамами, а именно с ректоршей и городничихой. Екатерина что-то энергично говорила, помогая себе руками, а дамы слушали ее, снисходительно улыбаясь. Но вполне благожелательно. А кого же тогда княжна «стервой» совсем недавно назвала? Или это не имеет значения?
Вся троица, вроде как, на Петю ни разу не посмотрела, но целенаправленно двинулась в его сторону. Когда это стало окончательно очевидно, Петя сделал несколько шагов навстречу и поклонился.
— Ну что же, — немного покровительственным тоном произнесла городничиха: — Вполне симпатичный молодой человек. И даже выглядит представительно. Вы нам расскажете, как это вы за одну практику умудрились собрать все ордена, для которых выслуга лет не требуется?
— А как же пение? — Немного робко уточнил Петя.
— Вы хотите нам свой рассказ пропеть? Вы так хорошо поете?
— Нет, что вы. Очень посредственно.
Позу при этом Петя принял почтительную, но на лице сохранил спокойно-нейтральное выражение. В принципе, подобные барыни любят, когда молодые люди смотрят на них с восхищением, но сейчас-то он был не один, а при княжне, если он правильно понимает ситуацию. И основное внимание обязан уделять Дивеевой, а на остальных реагировать лишь вежливо-уважительно. Если хамить не начнут. Но и тут лучше за реакцией Екатерины следить. И всеми силами ее поддерживать. Девушка — потомственная аристократка далеко не из последних, куда лучше него в светских вопросах разбирается. Недаром же в такой компании оказалась.
— Успокойтесь, никто вас петь заставлять не собирается. Оно и вовсе не предусмотрено. Господин Лажечников с супругой и дочерью концерт дадут. Фортепьянное трио. Так что рассказывать будете вполголоса, — городничиха, неожиданно задорно улыбнулась.
Лажечников? Это же местный полицмейстер. Неожиданно. Впрочем, почти все, получившие образование, хоть немного, да музицируют. Это только Петя здесь после вечерней школы, остальные или гимназии кончали, или такое домашнее образование получили, что почище гимназического будет. Музыку и рисование им обязательно преподавали. В Академии, кстати, тоже небольшие курсы будут, на третьем курсе, факультативно, специально для таких, как Петя.
В зале, куда они вошли все той же компанией (сановитые мужья барынь почему-то переместились в тот же зал сами по себе), никаких трех роялей Петя не обнаружил. Только один, да и то совсем небольшой. За ним уже сидела дама средних лет, рядом с ней стояла девушка со скрипкой. Тут же на стуле сидел и глава их семьи, поместив между коленей виолончель. Вот как? «Фортепианное трио», оказывается, просто «трио», где в число инструментов входит рояль. А Петя уже гадал, откуда в обычном доме три рояля возьмутся. Надо бы как-нибудь пробелы в образовании (культуре) уменьшить, только непонятно, как это сделать. Книгу по этикету Петя в библиотеке прочитал и даже кое-что запомнил, но, оказывается, сюрпризов может быть еще много.
Естественно, удивления он не показал, и шел с самым независимым видом. Тем более, что княжна его под руку не взяла, а тоже шла рядом. Так они и переместились небольшой группой в «музыкальную» комнату, где расселись не в выставленных рядами посредине креслах, с сбоку, около окна, на два кресла и диван, который больше напоминал двойное кресло того же стиля.
Вроде, вместе со всеми, но и отдельно. Даже маленьким столом отгородились.
Дамы оккупировали диван, так что Петя с Екатериной заняли места по бокам. И сразу же хозяйка повысила голос, при этом подпустив в него приветливости:
— Ну-с, чем вы нас сегодня порадуете, Петр Ильич?
— Катенька сейчас объявит, — Не менее радостно и не менее громко ответил полицмейстер. Который, кстати, был не в форме, а во фраке, в результате чего выглядел даже как-то по-домашнему. Мирный, слегка полноватый отец семейства в гостях у друзей.
Катенька выдала. Стих, видимо, собственного сочинения. О чем, Петя не понял. Что-то про зимнюю вьюгу, тени на потолке, узоры на стекле, ожидание любви и прочую галиматью. Но ей аплодировали и даже громко восхищались талантом. В том числе, городничиха.
— Так что же они все-таки исполнять будут? — Спросил Петя шепотом.
Дамы дружно рассмеялись:
— Юноша не понял! Какая наивность. Но где-то даже трогательная.
— Произведение называется «Зимняя рапсодия», — это уже Дивеева над ним сжалилась. Или солидарность проявила.
Тем временем зазвучала музыка. Неожиданно очень громко. То ли в зале акустика хорошая, то ли просто инструменты всегда так громко звучат, а помещение сравнительно небольшое.
Так или иначе, все прочие звуки полностью перебивались, и Петя стал вполголоса рассказывать свою историю, не боясь, что он кому-нибудь помешает. Рассказ уже был отработан. Использовал он вариант без пафоса, даже с легкой иронией. Какие, в самом деле, подвиги, когда у него аурный щит выстрелы в упор выдерживает, а самое страшное, что ему грозило, это оглохнуть. Остальное пусть дамы сами додумывают.
Зато довольно подробно остановился на одежде и оружии чжурчжэней, пожаловавшись, что трофейные пистоли в арсенал погранзаставы сдать пришлось. Впрочем, его и казенный вполне устраивает.
За «Зимней рапсодией» последовала «Одинокая береза», потом — «Далекий огонек» и еще что-то. Слушать Петя, практически, не слушал. Все равно, он такую музыку не понимает и для собственного удовольствия никогда бы на концерт не пошел. Но отметил, что играло семейное трио довольно слажено.
Дамы, вроде как слушали. Временами громко вставляли реплики по поводу исполнения (поощрительные), а тихо — пытали Петю уточняющими вопросами.
В результате он рассказал, практически, обо всем. И о жизни в гарнизоне, и о тамошних жителях — ульта, и о прииске, и знакомстве с шаманом.
— Я вот только не понимаю, — прервала в конце его рассказ супруга ректора: Как же вам все-таки одновременно и солдатский, и офицерский ордена дали?
Говорить о взятке Петя не стал. Предпочел сослаться на покровителей:
— Господин Карташов, золотопромышленник, за меня перед комендантом дивизиона ходатайствовал, а в Дальнем, думаю, губернский прокурор, их высокоблагородие Сула-Петровский протекцию оказал. Мы с