Последний пример я привел потому, что он превосходно демонстрирует типичное столкновение нашей традиционной морали и этики с научным прогрессом. Ибо весь спор не доводится до окончательного результата в борьбе между законодателями и учеными, более того, дело идет обходным путем недавно изобретенной методики, так что проблема, вокруг которой ведется борьба, приобретает совершенно новый, совсем иной смысл.
Намного более серьезной ошибкой была недооценка побочных эффектов нашей «цивилизаторской экспансии». Многим опасным последствиям развития цивилизации я уделил очень мало внимания. Я просто не знал количественное соотношение в области всех опасностей, а также я не знал (я узнал это намного позже), что никогда не бывающее стопроцентным устранение всех выхлопных газов, ядовитых веществ и т. д. (с помощью фильтров, например), которые сопровождают любой производственный процесс, в среднем составляет половину всех производственных затрат.
Другими словами, я полностью неверно оценил масштаб грозящих нам опасностей как нежелаемых последствий роста. Собственно говоря, почему? Почему это было не только моей, то есть не только ошибкой дилетанта, но и ошибкой всех объединений американских футурологов, за исключением Римского клуба, который еще двадцать лет назад напрасно пытался, как Кассандра, призвать мир к нулевому приросту?
Мы находимся в преддверии многих невоенных взрывов: демографического взрыва, взрыва, разрушающего окружающую среду, взрыва, парализующего уличное движение массовыми пробками, климатического взрыва и т. д. В Восточной Европе и в Советском Союзе рынок стал сейчас идеалом, к которому нужно стремиться. Нельзя (или почти нельзя) критиковать структуру рынка с его динамикой предложения и спроса, и не по той причине, что свободная рыночная экономика принесла бы всем счастье, а потому, что бытует мнение, что до сих пор человечество не придумало ничего лучшего в области экономики. Марксистская альтернатива оказалась жалкой и несостоятельной, оставив после себя горы трупов и руины.
К сожалению, классическая рыночная экономика не очень хорошо подходит для того, чтобы независимо от сегодняшнего состояния всех производственных процессов, биржевых курсов, капиталовложений и так далее – предусмотрительно и предупредительно устраивать будущее для комфортной жизни или хотя бы на уровне прожиточного минимума.
Хотя зачастую люди знают, что нужно было бы сделать для будущего, но ведь «это того не стоит». Хотя очень хорошо известно, где еще имеются в изобилии запасы нефти, – затраты на добычу там выше, чем нынешняя цена за нефть на мировом рынке. Что в общем и целом это должно означать?
По крайней мере то, что сначала нужно дождаться наступления – или вторжения – кризисов, резкого падения курсов и увеличения цен, паники на биржах и в банках, прежде чем можно будет начинать спасательные мероприятия. Динамики рынка, преобразованного из своей «классической», содержащей кризисы формы в нечто более стабильное посредством регулирования и сдерживания, не хватает, чтобы пустить в ход долгосрочные, целенаправленные предупредительные меры, так как мир разделен на слишком большое количество государств, бедных и богатых, так как затраты слишком велики, так как финансово нельзя себе позволить то и это.
Потому-то и существует такое повсеместное затягивание и сдерживание многих решений, что политики и другие высокопоставленные лица, имеющие право принятия решений, находятся под давлением избирателей, банковской системы, общего реального экономического положения. Одним словом, целенаправленное, дальновидное планирование, деятельность и инвестирование существует только в очень скромных масштабах. Вследствие этого мы будем так же захвачены врасплох рецессиями, как землетрясениями или тайфунами.
Наступающее столетие будет все сильнее выявлять слабые стороны и некомпетентность рынка как мирового регулятора. У человечества появится необходимость в новой экономическо-структурной динамике, которую я сегодня могу предсказать, только высказав утверждение, что новые экономические связи и методы управления будут становиться все более необходимыми. Правда, создание мирового правительства под этим сильным давлением я считаю в высшей степени невероятным по причине существования огромных различий в культурах, религиозных обычаях, обусловленных традициями обрядах и принципиально различающихся политических системах.
По этой причине могут возникнуть войны, которые сегодня, конечно, нельзя предсказать ни территориально, ни во времени. Хотя можно было бы указать на центры особого внимания (подобно тектоническому напряжению в районах, где велика вероятность землетрясений), но, во-первых, это слишком рискованно и, во-вторых, дело одним махом может дойти до полного исчезновения напряжения.
Только себе представьте, что вдруг будет обнаружен или открыт новый источник энергии, который сделает совершенно излишними спор и борьбу за владение арабскими пустынями. Тогда арабами занимались бы так же, как сейчас жителями Алеутских островов или эскимосами.
Мы живем в век самого разнообразного ускорения: в политическом, технологическом, экодеструктивном, демографическом и климатическом смыслах – список можно было бы продолжить. Конечно, особенно сложно предупреждать дальнейшее развитие этого ускорения, ведь оно всегда готовит для нас новые сюрпризы. Предсказать полностью развитие всевозможных событий до XXII столетия, как мне кажется, абсолютно невозможно. Следовательно, мы попытаемся набросать важнейшие дилеммы XXI столетия в зависимости от их значимости:
1. Появится не только «постиндустриальное общество» и не только общество потребления услуг, а качественно новое общество, где самые серьезные проблемы возникнут в связи с достижениями в области биотехнологии. Другими словами, в нашем «искусственно преобразованном» мире – так как в природе, конечно, нет ни городов, ни атомных электростанций или автомагистралей – дело дойдет до вторжения технологии в последний природный заповедник прошлых веков – в наше тело и, кто знает, может, также и в нашу душу или, выражаясь умереннее, в наш мозг (как в органическое «устройство по переработке данных»). Поэтому дело должно дойти до все более ожесточенного столкновения религии (во всех конфессиях) с неумолимо наступающим прогрессом.
2. Дело дойдет до осады отгородившихся на островах богатых государств, – чтобы сдержать штурм толпы голодных и бедных, им придется не только вводить обязательную визу, чтобы положить конец наплыву беженцев. Глобальное решение этой проблемы (все более бедные против все более богатых) кажется мне в XXI столетии скорее нереальным. Сегодня ежедневно от голода умирают примерно сорок тысяч детей; это количество будет расти экспоненциально.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});