Правда, поговаривали, что на самом деле Миньков не так прост, как об этом можно было судить из его опусов. Когда в Москве нужно было поставить на место одного зарвавшегося писателя-космополита, возомнившего себя чуть ли не новым Л. Н. Толстым, дело это поручили не кому-нибудь, а провинциалу Минькову.
После блестящей обличительной речи, произнесенной им на пленуме Союза писателей, чахоточный космополит долго не протянул, а его шедевры увидели свет только спустя лет двадцать, уже после того, как к праотцам отошел и сам Миньков, к тому времени ставший живым классиком, лауреатом, депутатом и академиком.
Вот такие мысли приходили на ум Синякову, когда он брел по улице Минькова, то и дело переходя с одной ее стороны на другую. Жилые дома, магазины, учебные заведения, учреждения культуры и всякие там гражданские базы-склады он пропускал, зато старался проникнуть во все запертые ворота, особенно если их окружал бетонный забор, обмотанный поверху колючей проволокой.
Несколько раз охранники уже обкладывали его матом и грозились вызвать милицию, но все это были вольнонаемные охранники, Синякова совершенно не интересовавшие.
Ничего похожего на войсковую часть на его пути не попалось. Даже взобравшись по пожарной лестнице на крышу какого-то заброшенного ангара, Синяков не заметил поблизости сторожевых вышек – непременного атрибута всех мест лишения свободы. Неужели базарная бабка пошутила?
Так Синяков дошел до самого конца улицы. Город закончился. Последними его бастионами были конечная остановка автобуса с кирпичной диспетчерской будкой, скромный универсам, не имевший даже собственного названия, и уже почти опустевший базарчик, над которым надзирал один-единственный милиционер.
Дальше возвышалась железнодорожная насыпь, а далее простиралась бесплодная пустошь, стараниями местных предприятий и организаций превращенная в свалку.
Синяков зашел в универсам, своим ассортиментом живо напомнивший ему времена юности, когда в дефиците была даже ливерная колбаса, попил бочкового пива (после прогулки по улице имени Минькова во рту стоял привкус сажи и солярки) и потолкался среди покупателей на базарчике.
Возле книжного лотка, за которым скучала конопатая, кое-как причесанная девчонка, одетая как на пляже – только в маечку и шорты, – Синяков задержался.
– Книги писателя Грошева есть? – поинтересовался он.
– Не-а, – девчонка покачала головой. – А про что он пишет?
– Да я и сам не знаю… Местный он. Мы дружили когда-то.
– Местными авторами не торгуем, – девчонка зевнула, прикрыв рот ладошкой. – Спросом не пользуются…
– А про магию что-нибудь имеется? – Синяков вспомнил совет шамана ознакомиться с литературой соответствующего содержания.
– Есть кое-что. – Девчонка, до этого даже не удостоившая Синякова взглядом, покосилась на него. – Вон там, слева. Серия «Волшебный кристалл».
Полистав тоненькие, отпечатанные на серой газетной бумаге брошюрки, Синяков пришел к выводу, что они, наверное, принадлежат перу (а по нынешним временам скорее всего принтеру) авторов печально знаменитой «Библиотечки агитатора». Канцелярским языком, многословно и путано эти писаки пытались объяснить читателю то, в чем абсолютно не разбирались сами.
– Нет, это не для моих мозгов. – Синяков сложил брошюрки на прежнее место.
– А что именно вас интересует? – Заходящее солнце светило девчонке в глаза, и она все время щурилась. – Заговоры, гадания, сны? Я, между прочим, в таких делах разбираюсь. Сама ведьма.
– Ведьма? – вяло удивился Синяков. – Ну если ты ведьма, то я леший. – Возраст девчонки не позволял обращаться к ней на «вы».
– Я это уже заметила. – Нельзя было понять, шутит девчонка или говорит серьезно. – Есть у вас во взгляде что-то такое… Потустороннее…
– Только что оттуда, – кивнул Миняков. – А чем сейчас ведьмы занимаются? На метле, как и прежде, летают?
– Вот еще глупости, – девчонка почему-то обиделась. – Я городская ведьма. Не верите? Эй, Леня! – она привстала и замахала рукой.
На ее призыв отозвался не кто иной, как милиционер.
«Только этого мне не хватало», – подумал Синяков.
Еще, наверное, ни разу не брившийся блюститель порядка, четко фиксируя шаг, подошел к лотку, козырнул Синякову и хмуро поинтересовался у девчонки:
– Чего звала?
– Надень на меня «браслеты», – велела она, заведя руки за спину.
Милиционер не стал спорить и, сопя, как обиженное дитя, защелкнул на девчонке наручники. Это, видимо, было для него делом привычным и уже достаточно надоевшим.
– Раз, два, три… Хоп! – Наручники с лязгом упали на асфальт, а девчонка протянула вперед освободившиеся руки.
Наверное, это был какой-то простенький фокус, да и ладошки у девчонки были такие, что в бутылочное горлышко пролезут, поэтому Синяков изобразил свой восторг недостаточно убедительно.
– Не поверили, – сказала девчонка убитым голосом. – Хорошо же… Сейчас убедитесь…
Что-то опять щелкнуло, но уже не так резко, как замок наручников. Это расстегнулся широкий кожаный ремень с латунной бляхой, до этого поддерживавший штаны милиционера.
– Дашка! – крикнул он, подхватывая нижнюю часть своего гардероба. – Ты опять за свое!
– Леня, ты иди себе, – ласково сказала девчонка, протягивая милиционеру наручники. – Видишь, я с покупателем занимаюсь.
– Молодец! – уже совершенно искренне похвалил ее Синяков. – Тебе бы в цирке выступать…
– Или сейфы в банках чистить, – буркнул, отходя, милиционер.
С его уходом сразу наступило неловкое молчание. Синяков полистал для приличия еще какие-то книжонки и уже собрался было уходить, когда девчонка вдруг заявила:
– А я еще кое-что умею. Мысли угадывать… Вернее, не мысли, а желания.
Тут хочешь не хочешь, а пришлось подыграть ей.
– Ну раз так, угадай мои, – произнес Синяков, которому после выпитого пива нестерпимо хотелось в туалет.
– Вам туда надо, – она пальчиком указала нужное направление. – Вон за тот сарай… Вход бесплатный. А потом сюда возвращайтесь. Я про остальные ваши желания расскажу.
– Спасибо, – пробормотал Синяков, удаляясь.
В дальнем углу базарчика он действительно обнаружил типичный для таких мест дощатый туалет, каждый шаг внутри которого был связан с нешуточной опасностью.
Дождавшись, когда желание, подвигнувшее его на этот опасный поход, самоликвидируется, Синяков задумался о своих дальнейших планах. С одной стороны, возвращаться не хотелось – как-то неудобно было перед девчонкой. А с другой – она успела всерьез заинтриговать Синякова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});