- Говорить только то, что разрешено. – требует от всех «скептическая» девушка. – Это и есть, - армейская дисциплина.
- А если Агдан действительно вызвала духа? – не удержавшись, спрашивает у неё первая.
- Если это действительно так, то совать туда свой нос тем более не стоит. – получает она строгий ответ. – Ведьмы не любят, когда люди интересуются их делами.
Подразделение, осмыслив услышанное, дружно втягивают головы в шеи, чувствуя, как по спине пробегает холодок.
(чат, который не спит)
[х*х] – Боже мой, вы видели новую песню АйЮ? Это просто что-то невероятное! АйЮ достигла новой вершины!
[х*х] – Действительно, - прекрасная песня! У АйЮ очень большой талант, если она смогла написать подобное, да ещё на французском языке. Она становится настоящей международной звездой!
[х*х] – Так и есть. Сестрёнка показала всем, что в Корее есть композиторы, способные создавать настоящие шедевры на иностранных языках! Не только одна Агдан.
[х*х] – Причём тут Агдан? Она такого в жизни не напишет! Такое по плечу лишь профессионалу, вроде АйЮ.
[х*х] – Точно, точно. Агдан - подобное просто не по силам. Единственно, я не поняла, зачем АйЮ исполняла свой шедевр вместе с новичком? Он, конечно, красавчик, но я его прежде на сцене не видела. «SM» сделали «дебют»?
[х*х] – Ты откуда упала? Этот парень, - не новичок. Это жених Агдан, Ким ЧжуВон.
[х*х] – Да? Похоже, я что-то пропустила. Но почему он выступает вместе с АйЮ?
[х*х] – Потому, что на самом деле, «Эммануэль», - песня ЮнМи.
[х*х] – Не может такого быть!
[х*х] – Неправда! Это работа АйЮ!
[х*х] – Я понимаю негодование здешних знатоков, но мне придётся вас разочаровать. Единственный композитор в Корее, способный создавать хиты на французском языке, - это сейчас Пак ЮнМи. Или, если кому нравится по-другому, - Агдан.
[х*х] – Правда, что ли?
[х*х] – Правда. АйЮ не настолько хорошо знает иностранные языки, чтобы писать на них песни.
[х*х] – Уу-у-у, а я думала, это АйЮ. Разочарование.
[х*х] – Что вы против Агдан имеете? Песня-то хорошая?
[х*х] – Агдан слишком наглая. Задавака. АйЮ не такая.
[х*х] – У Агдан всё легко получается. Она не работает так, как другие. Поэтому хвалить её не за что.
[х*х] – Самчон Агдан – предатель. Он продавал нашу Родину северянам. Фу-фу-фу, с такими дело иметь!
[х*х] – Пусть едет в Пукхани там поёт свои песни, кх-кх-кх…
[х*х] – Ненормальные, что ли?
(этот же день.В Пхеньяне смотрят выпуск телевизионных новостей одного из американских спутниковых телеканалов)
«… в связи с неожиданно разразившимся военным кризисом между Республикой Корея и Корейской Народно-Демократической Республикой, министр обороны Республики Корея прервал своё участие в правительственной делегации, с которой он находился во Франции и срочно вылетел в Сеул. Ожидалось, что в последние дни визита, корейской делегацией будут подписаны важные межправительственные соглашения в области военного сотрудничества. Похоже, Пхеньян умышленно пошёл на обострении политической обстановки, стараясь не допустить новых договорённостей… »
- Ничего я не делал. – озадаченно произносит Председатель Государственного совета КНДР, глядя на экран телевизора. – Сами что-то затеяли и опять на меня всё сваливают! Надоело уже одно и то же слушать!
Время действия: тринадцатое октября, утро
Место действия: воинская часть
- Что это такое? – спрашивает вчерашний капитан, давая мне в руки листок бумаги, на котором что-то отпечатано.
Он всё так же в форме сухопутных войск, хотя «даже ежу понятно», что на самом деле он из разведки.
Беру листок, читаю. С первых строк узнаю своё «письмо в тюрьму». Вот блин…
- Как вы можете это объяснить? – интересуется отслеживающий мою реакциюконтрразведчик, увидев, что я дочитал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Даже не знаю. – подняв голову, отвечаю я. – Совершенно нет идей, каким образом моя личная переписка оказалась в ваших руках.
Секунд пять смотрим друг другу в глаза.
- Сангса, вы находитесь под наблюдением. – наконец, говорит офицер. – Ваш родственник совершил тяжёлое преступление, угрожающее безопасности страны. Поэтому весь круг его общения проверяется на причастность к противоправным деяниям.
- Разве слежка за человеком не устанавливается исключительно по решению суда? – деланно удивляюсь я и спрашиваю. – У вас есть такое решение, господин капитан?
Тот в ответ смотрит на меня долгим взглядом. Который, похоже, должен означать – «ты придуриваешься или взаправду дура»?
- Судя по вашему молчанию, - такового нет. – констатирую я, продолжая дальше «валять Ваньку». – Значит, против меня совершаются противозаконные действия. Я решительно протестую и требую адвоката.
- Как я понимаю, вы не готовы к добровольному сотрудничеству?
- «Добровольному»? Вы уже занесли меня в преступники, взявшись читать мою личную переписку. И теперь вдруг говорите о каком-то сотрудничестве. Не находите, что ваше предложение выглядит странно?
- Что значит – «Над всей Кореей голубое небо»? – не став отвечать на мой вопрос, спрашивает капитан.
- Это значит, что в Корее хорошая погода. – пожав плечами, объясняю я.
- И только?
- И только.
- Зачем вы это написали?
- Для соблюдения правил приличия. Знаете, в Англии есть такое понятие, как «Smаll talk». К нему прибегают, когда малознакомые люди вынуждены общаться между собой. Так вот, если возникает подобная ситуация, то англичане никогда не говорят о двух вещах, - о религии и политике. Это запрещено с целью, чтобы в процессе беседы собеседники не убили друг друга. Правила светской беседы предлагают общаться о чём-нибудь нейтральном. Например, о погоде. Поэтому я подумала, что если спросить дядю, - «не кусают ли его в камере клопы?», то это будет политикой, поскольку может привести к обсуждению вопроса «куда правительство тратит деньги, раз в тюрьме антисанитария?» и решила не провоцировать. Решила писать о погоде.
С удовольствием смотрю на слегка округлившиеся капитанские глаза.
А чего ты думал? Что я стану рассказывать о смысле фразы – «Над всей Испанией безоблачное небо»? Делать мне больше нечего.
- Сангса, у вашей онни действительно – тридцать восьмой размер обуви? – поняв, что объяснять я не намерен, задают мне следующий вопрос.
- Мне кажется, что вы вторгаетесь в область личного. Обсуждать размеры одежды девушки в её отсутствии, это… Это на грани приличия, господин капитан.
Капитан смотрит на меня, я смотрю на него.
- У вас снова «плохое настроение»? - хмуро интересуется собеседник.
Это он про «дни», что ли, намекает?
- Да. У меня нет больше сил делать вид, что мне всё нравится. – признаюсь я.
- Но вы же вчера получили возможность для отдыха?
Ну, в какой-то мере. Не став отказываться от любезного предложения подполковника, я таки дотелепался до медсанчасти. С тухлым видом пообщавшись с врачом минут десять, получил от него освобождение от воинской службы до конца дня и методику по восстановлению сил в «комнате релаксации». Кучеряво живут, в корейской армии. Не знаю, есть ли в российской армии подобные комнаты с массажными креслами, кислородными коктейлями и мягкими топчанами для «горизонтальной медитации» но здесь они имеются. Вот на одном из этих топчанчиков, после обеда, я и «замедитировал» часика два. Но…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Это было вчера, господин капитан. – говорю я. – А сегодня, - это сегодня. Чувствую, что устала, даже не начав что-либо делать.
- Возможно, это симптомы начинающегося заболевания? Может, вам следует пройти медицинское обследование в госпитале?
Ага, щас… Вот делать мне больше нечего. И потом – тут интереснее.