В заключение Захаров рассказал, что делается на остальных участках фронта и под Москвой, охарактеризовал войска противника. Он весьма оптимистично глядел в будущее. Сообщая о наступлении фашистских войск на Узловую, заявил, что они пытаются обойти Тулу, но их план сорван 50-й армией.
Заботясь об установлении более тесного взаимодействия между войсками Брянского и Юго-Западного фронта, Захаров попросил выбросить из района города Тим усиленный отряд из 40-й армии для установления прочной связи со 2-й гвардейской стрелковой дивизией 13-й армии.
Бодин понял, что выполнить эту просьбу необходимо, поскольку только таким путем можно было прикрыть разрыв, образовавшийся на стыке двух фронтов. Однако без одобрения главкома он не решился дать такое обещание Захарову и, попросив его подождать у аппарата, позвонил по внутренней связи маршалу.
Тимошенко одобрил выделение отряда для обеспечения стыка с Брянским фронтом, но одновременно потребовал установления более регулярного и тесного контакта между фронтами, предложил обменяться офицерами связи. Захаров охотно согласился. Так после почти месячного перерыва были наконец восстановлены постоянная связь и взаимодействие с Брянским фронтом, что весьма укрепило положение левого крыла войск, сражавшихся на московском направлении.
Я уже говорил, что мы совсем было уверились в том, что наступление 1-й танковой армии противника потерпело крах и Клейсту волей-неволей придется прекратить бесполезные атаки. Но тут генерал Фалалеев опять заставил нас насторожиться. Он прислал донесение, что его летчики насчитали в районе Дьяково и восточное, то есть против правофланговых соединений 9-й армии, более 1200 танков и автомашин.
Когда Бодин доложил об этом Тимошенко, тот долго чертыхался.
— Вот задал задачу! Думай-гадай, сколько в этой тысяче танков, а сколько автомашин.
Приказав командующему Южным фронтом сосредоточить в полосе 9-й армии всю резервную противотанковую артиллерию, Тимошенко потребовал от Фалалеева повторными разведывательными полетами точно установить, сколько немецких танков сосредоточено в этом районе.
Передав все распоряжения и запросы главкома в штаб Южного фронта, я, совершенно измученный бурными событиями последних трех дней, медленно побрел к себе, чуть не засыпая на ходу.
В результате огромных потерь Клейст выдохся и фактически вынужден был признать свое поражение. Настойчивые атаки его танковых и моторизованных дивизий разбились о стойкую активную оборону войск нашей 9-й армии. Кое-где фашисты еще пытались атаковать, но эти атаки невольно напоминали брызги разбившегося о скалистый берег грозного девятого вала.
Это был, пожалуй, первый серьезный провал Эвальда Клейста, 60-летнего немецкого танкового генерала, про которого говорили, что на гусеницах его танков осела пыль всех дорог Западной Европы. Жестокие удары, которые претерпела на полях Украины прогремевшая разбойничьими походами танковая армада Клейста, стряхнули эту пыль вместе с гусеницами: армия уже не раз обновляла свой состав.
С. К. Тимошенко, привыкший проводить намеченные замыслы с непреклонной настойчивостью, потребовал от командования Южного фронта немедленно приступить к планированию и организации намеченного ранее наступления. Основная тяжесть этой работы легла на плечи умного и на редкость талантливого организатора генерал-майора А. И. Антонова, возглавлявшего в то время штаб Южного фронта.
Верховный Главнокомандующий, нередко в последние дни лично справлявшийся у Тимошенко о положении наших войск на ростовском направлении, вызвал его к аппарату. Узнав, что танковые атаки Клейста отражены с большими для него потерями, Сталин похвалил действия войск 9-й армии:
— А ведь, оказывается, Харитонов неплохой командарм. Хорошо, что не послушали некоторых товарищей, которые предлагали отстранить его от командования.
— Справедливо сказано, товарищ Сталин, — согласился главком. — Харитонов — разумный командарм, а умному человеку даже ошибки идут на пользу. Я убежден: подобного промаха он больше никогда не повторит.
Речь шла о том, что, когда Клейст двинул свои танки, Харитонов поспешил перенести свой командный пункт и из-за этого на время потерял управление войсками.
Верховный Главнокомандующий, любивший, как я уже заметил, справляться у подчиненных о том, как они смотрят на тот или иной важный шаг Ставки, спросил у Тимошенко мнение о передаче в его подчинение 3-й и 13-й армий Брянского фронта без фронтового управления.
Тимошенко задумался. Ему явно не время было брать на себя лишние заботы, когда он все внимание хотел сосредоточить на задуманном под Ростовом наступлении. Но, понимая, что необходимость такой передачи диктуется общей обстановкой, маршал согласился с мнением Сталина.
Тимошенко напомнил о готовящемся наступлении против Клейста и попросил окончательного решения. Верховный Главнокомандующий после некоторой паузы ответил, что одобряет проведение задуманной операции.
Закончив переговоры, главком вдруг вспомнил, что остается нерешенным вопрос о дальнейшей судьбе штаба и управлений упраздняемого Брянского фронта. У него возникла мысль использовать их на формирование своего штаба, без которого он с сентября вынужден был обходиться, управляя войсками направления через штаб Юго-Западного фронта.
Не откладывая решения этого вопроса в долгий ящик, Тимошенко вскоре связался с начальником Генерального штаба и сообщил ему:
«Ставка предполагает передать нам две армии Еременко. Мы согласны, поскольку 3-я и 13-я армии фактически вышли в зону действия нашего направления и поэтому весьма интересуют нас. Но мы просим отдать нам и все управление Еременко, которое мы используем на укомплектование управления Юго-Западного направления. Часть работников пойдет на пополнение армейских штабов. Главным образом нас интересуют средства управления, а что касается людей, то основную массу их мы направим по вашему указанию… Каково ваше мнение?»
Маршал Шапошников ответил: «Приказ о передаче 3-й и 13-й армий отправлен вам, там же предусмотрена передача и фронтового аппарата и средств связи. Вы можете использовать этот аппарат по своему усмотрению. А временно исполняющего обязанности командующего Брянским фронтом товарища Захарова мы отзываем в распоряжение НКО, Мазепова * — в ГлавПУР, а Пономаренко ** — в ГКО. Так что наши желания совпали».
Тимошенко, хорошо знавший обычай Бориса Михайловича решать вопросы лишь после тщательного обдумывания, был удивлен и обрадован. Он понял, что вопрос уже обсуждался в Ставке, и Шапошников фактически информировал его об уже принятом решении.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});